А. Н. Старицын
Формы
принятия монашеского звания у поморцев в XVIII в.
[Из Календаря Древлеправославной
Поморской Церкви на 2020 год. Стр. 70-74]
Вопрос о пострижении в иночество
и о том, как следует принимать монахов, приходящих из господствующей церкви,
неоднократно поднимался в среде беспоповцев. Впервые он стал предметом
обсуждений между Феодосием Васильевым и Андреем Денисовым в 1704 г. После
первого визита Феодосия Васильева на Выг в 1703 г. между ним и Андреем
Денисовым завязалась переписка, имеюшая целью найти возможные решения к
преодолению разногласий между возглавляемыми ими общинами. Побывав на Выгу,
Феодосий Васильев близко познакомился с выговскими церковными обычаями и
обнаружил различные отклонения от обычаев, принятых в его общине. После еще
одной встречи с Андреем Денисовым в Старой Руссе Феодосий Васильев в 1704 г.
написал ему послание, состоящее из 6 статей, по которым следовало найти
взаимопонимание. Содержание этих статей вошло позднее в еще одно послание на
Выг, написанное Феодосием Васильевым в 1705 г., которое состояло уже из 13
статей. Послание из 13 статей было опубликовано Смирновым под названием:
«Послание на Выг».
Ответ Андрея Денисова на
послание, состоящее из 6 статей (озаглавленный П. С. Смирновым при публикации
«Второе послание в Польшу»), был датирован его публикатором концом 1704 г.
В федосеевских посланиях на Выг,
состоящих из 6 и 13 статей, четвертым и пятым пунктами были вопросы о
монашествующих, на которые Феодосий Васильев обратил внимание: «Четвертое:
слышали мы от вас на беседе, яко прияты от вас постриженные от еретик старцы, и
по проклятии своих ересей те старцы паки по прежнему в том же старческом образе
пребывают без христианских священноиноков пострижения. И о сих ищем мы от вашея
любви в примирении, чтоб тем старцам, стриженым от еретик, в иноческом образе
не быть, но отложа, бельцами спасение содевать себе, да не внесется в церковь
пострижение от еретик. Пятое: да от вас же прияты иноки, иже от простых старцев
пострижены, а не от священников, и те старцы у вас начало соборное содержат и
действуют, на трапезе хлебец Богородичен вынимают, и духовное дело творят,
крестят, и на покаяние приемлют, и воду богоявленскую раздают. А овы из них и
постригают во иноки от своего образа. И о сих ищем мы от вашея любви в
примирении, чтобы те иноки пеклися токмо о своих душах; а вышеписанныя действа
творити отстали: понеже в прежния времена аще где смотрительныя вещи и
обретаются, еже случилося быти постриженным и от простых инок, но такова
вышеписаннаго действа, еже на трапезе хлебец Богородичен вынимати, и крестити,
и на покаяние приимати от таковых инок творение не обретается. Бывшим же
иноком, постриженным от священноинок, аще и случилося кого где пострищи, а како
и каким чином постригали, и такова устава впредь во свидетельство иным
постригати не обретается же. К тому же и смотрительных случаев во обдержныи
устав кому приимати такожде от божественнаго Писания возбраняется».
Суть претензий, предъявленных
Феодосием Васильевым к выговцам, сводилась к тому, что они, по его словам: 1)
принимали «никонианских» монахов в сущем чине; 2) признавали пострижение от
простых монахов, не обладавших священническим саном; 3) дозволяли незаконно (с
точки зрения федосеевцев) постриженным монахам совершать духовные действия в
храме, крестить, постригать в монахи, принимать на покаяние. Феодосий Васильев
указал на то, что выговцы при выработке правил церковной жизни опирались на
исключительные случаи, которые они отыскивали в Священном Писании. Он
утверждал, что нельзя исключения из правил («смотрительные случаи»)
рассматривать как общепринятые правила («обдержный устав»).
Исходя только из замечаний
федосеевцев, нельзя делать выводы о существовавшей у выговцев практике
пострижения в монахи и принятия приходящих из господствующей церкви монахов.
Необходимо рассмотреть предложенные Андреем Денисовым возражения на статьи
Феодосия Васильева: «На беседе будучи предлагали вы нам совет, что повелеть
отлогая иноческий образ —
бельцами ходити тем, кои с обещанием к Богу кроме молитв облекшее в православии
во иноческий образ; а наипаче тем, кои прежде были еретические постриженники, и
по проклятии тоя ереси и по отложении еретическаго пострижения облеклися со
обещанием к Богу во иноческий образ. А ныне в письме пишите, яко у нас прияты,
еретические постриженики. У нас явственно возвещено вам, что Гаврилов отец,
отложа еретическое пострижение, потом со обещанием к Богу облекся в
христианстве во иноческое одеяние. А егда мы в Русе в прошлой године с тобой,
Феодосием, виделися, тогда ты Гаврилу Евтихиеву, — сам он свидетельствует, — по его молению обещался его отца
вышереченнаго в братстве прияти и, отложа от еретик постриженный образ, самому
ему на себе положив иноческий образ, жити по Бозе иночески. А ныне, аки забыв
тое свое слово, у нас тем образом во христианех облекшуся ему, обещаяся Богу,
во иноческий образ, повелеваете бельцом ходити. Якобы тем образом еретическое
пострижение приемлется, кое от вас отлагается. Но и в божественном Писании
обретается, кои древле, кроме священных молитв во иноческия одеяния облекшеся,
спаслися. Да и в правильной священноинока Матфея книге от состава 40, от главы
15, о иже кроме молитв иноческим одеянием облачающихся: аще ли кто и троелетие
внутрь иноческим кроме молитв одеянием облечется, велико подымет осуждение, аще
совлещися сего восхощет, яко ругаяся явственне ненаругаемым и неволею бо в сие
одеятися понужден будет. И сему божественному Писанию внимающе, мы не смеем
тем, иже кроме молитв иноческим одеянием со обещанием к Богу облеклися во
благочестивой вере, повелети совлещися и поругатися ненаругаемому иноческому
одеянию. Да от иноков, не священников сущих, постриженных, прежде с вами,
Феодосием, согласие было от божественных Писаний: тех иноков в согласие вы к
себе от нас, еже они крестили, и исповедали, и хлебец Богородичен выимали, и
начинати им в службе, вы приимали, и явственне, со мною беседующе, сих согласие
исповедывали; ныне же тех иноков от духовных дел отставити повелеваете, бельцам
же, нам, при их службу молитвенную начинати присуждаете. Оставя братскую
прежнюю по божественному Писанию любовь, аки распрю любя, вново уставляете, не
обретшу на сие от Писания запрещения. Точию глаголете: "понеже в прежния
времена аще где смотрительныя вещи обретаются, еже случилося быть постриженным
и от простых иноков", и понеже пишите: "и смотрительных случаев во
обдержанной устав кому приимати такоже от божественнаго Писания
возбраняется". И ваши убо глаголы о иноцех сице. Мы же зело чудимся нашему
мудрованию, яко святая церковь постриженных от иноков — не священников издревле
приимала, когда и священноиноки были, якоже в житиях святых свидетельствуют.
Преп. Антоний Великий пострижен от Павла препростаго, и преп. Паламон постриже
преп. Пахомия Великого, иже после же начальником бысть многим монастырем. И
преп. Зосима Соловецкий постриже Марка во иноки, и инии мнози подобни тем. И
преп. Антоний Печерский приходящих ко иноческому житию приимаше и постризаше,
яко же в житии его пишет. Но и в поучении святаго к братиям, иже к ним
глаголаше: "се Бог вас совокупи, братие, и от благословения есте Святыя
Горы, ея же игумен постриже мя, аз же вас постригох". И в послании Симона,
епископа Владимирскаго, к Поликарпу Черноризцу Печерскому сице пишет: Илариона
митрополита, и сам чел еси в житии св. Антония, яко от того пострижен бысть, и
тако священства сподоблен. А вы ныне в такую нужду и то за смотрительные
случаи оставливаете. А у самих вас егда мужа и жену крестите простые, а не
священники, и егда они приживут детище, вы же простые и молитвами
священническими очищаете, не сумняетеся. еже в божественном Писании такова
смотрительнаго случая не видится. Обаче свое дело дерзостно, и в Писании не
обретше, оправдаете; а иночество, аще и в божественном Писании есть, оставляете.
Но мы не смеем возноситися над иноческий образ, православным им сущим, и,
отказав им безвинно, начинати нам, бельцем, пение или в трапезе не дерзаем. Понеже
и у Никона преподобнаго в книзе велицей в 16 слове написано: "Вопрос:
христолюбец некий мирянин вопроси, аще понуждают мя отцы, к ним же прихожду,
благословити предлежащая брашна, послушаю ли их, или ни? Ответ: не послушай,
глаголя: ниже причетник есмь, ниже образ иноческий нося, но человек есмь
мирянин, грешен, и паче меры моея есть, но простите мя Господа ради". А
еже нам, по вышереченным, дерзати пред иноки и понуждати облеченных в
православии и хотящих иночествовати иночеству поругатися и снимати: боимся и
трепещем сея дерзости творити, чтобы не подпасти под святых отец клятвы, яже
святая церковь проклинает всех иконоборцев, и иноческаго чина попрателей и
разорителей. По вашей любви советуем отложити о иноческом образе християнском
ваше мудрование, но яко же прежде с нами было ваше о иноках исповедание,
держите и впредь то примирение».
Андрей Денисов отверг обвинение
Феодосия Васильева в том, что выговцы принимают «никонианских» монахов. Он
подчеркнул, что монахи, приходящие к поморцам из господствующей церкви,
слагали с себя иноческое звание и оставались бельцами. Те из них, кто желал
стать монахом, сами возлагали на себя иноческие одежды. Приведя множество
примеров из житийной литературы о совершении пострига простыми монахами. Андрей
Денисов рассматривает этот способ пострижения не как «смотрительный случай», а
как распространенный обычай, существовавший в церкви с древних времен наряду с
известным способом пострижения от священноиноков.
П. С. Смирнов склонялся к мнению,
что на Выгу «никонианское» пострижение отвергалось, но нового пострижения не
совершалось, а только сами бывшие «никонианские» иноки возлагали на себя
чернеческие одежды. По мнению П. С. Смирнова, в скитах пострижение заключалось
в возложении на желающих принять иноческий чин чернеческих одежд. В качестве
обоснования своего мнения он привел показания бежавших из Андомского скита
староверческих стариц Меланьи и Ирины, которые утверждали, что на них возложила
чернеческое платье их мать старица Ироида, и на других старцев и стариц также
возлагали чернеческие одежды. В Выговском же монастыре в отличие от скитов, как
заметил П. С. Смирнов, практиковалось не возложение иноческой одежды, а именно
пострижение, но его совершали простые старцы, а не священноиноки.
Разбирая спор между Андреем
Денисовым и Феодосием Васильевым об иночестве. П. С. Смирнов пришел к выводу,
что оба были правы, обличая один другого, но также оба неправы, отстаивая
свои взгляды. При этом ученый опирался на доказательства из Священного Писания
точно так же, как это делали Андрей Денисов и Феодосий Васильев. Любопытно, что
никто из них не апеллировал к «последним временам», в которые, по убеждению и поморцев
и федосеевцев, они жили. Они пытались найти примеры, основания и подтверждения
для своих действий, совершенных в «последние времена», в действиях, совершенных
в обычные времена, о которых написано в Священном Писании. Только Андрей
Денисов осторожно заметил Феодосию Васильеву, намекая на необычные
обстоятельства переживаемого ими времени: «А вы ныне в такую нужду и то за
смотрительныя случаи оставливаете». В итоге спорящие стороны не пришли к
пониманию, и так и остались —
каждая при своем мнении.
В подтверждение доказательств
неприятия поморцами «никонианских» монахов, изложенных Андреем Денисовым,
говорят следующие факты. В Истории Выговской пустыни содержится рассказ о том,
как священноинок Пафнутий перестриг «никонианского» инока Давида, пожелавшего
присоединиться к староверию: «И перестриже его и положи на него схиму и даде
ему имя Давыд». В показаниях беглого староверческого монаха Арсения, сделанных
им в канцелярии Синода в 1726 г., говорилось о том, что в Гавушезерском скиту
приняли «никонианского» монаха Мануила, но «монашества лишили, называя его
еретическим, и сделали у себя простым мужиком».
В отношении «самовозложенцев» на
Выгу все же существовало мнение, что их надо постригать. В материалах
следственного дела о семье староверов Кузнецовых, заведенного в Сумском
остроге в 1728 г., содержится рассказ о принятии монашества Иваном Кузнецовым.
В 1715 г., проживая на Идель-озере, он наложил на себя иноческое платье, а
потом в Великий пост пришел в Выговский монастырь, где был пострижен старцем
Прокопием.
В сочинении основоположника
страннического согласия, бывшего филипповского инока Евфимия «Обоснование
разделения с филипповцами» содержатся интересные свидетельства о способе пострижения,
принятом у филипповцев в 1760-1780-е годы. Так как филипповцы вышли из
поморского согласия, они переняли все традиции и обычаи, свойственные поморской
общине. Поэтому излагаемые иноком Евфимием факты являются актуальными для
рассматриваемого вопроса.
Евфимий неоднократно упоминал,
что иноков постригали без искуса, причем как современные ему старцы, так и
Корнилий Выговский. Он привел рассказ о том, что при Андрее Денисове было
решено постричь в монахини двух девочек, в шутку одевших на себя иноческое
одеяние. Евфимий специально разбирал вопрос о том, как следует относиться к
искусу в переживаемое «последнее» время и как расценивать статус человека возложившего
на себя монашеское одеяние. В принятом московскими филипповцами в 1777 г.
уставе (его подготовил наставник московской общины Алексей Яковлев), получившем
название «Стостатейник», в статье 69-й говорилось: «Еже иноческий образ не от
залога и не во искусе возложившим наказание токмо». Статья подразумевала
необходимость испытательного срока для будущих иноков. Но Евфимий возражал,
что данное правило имело смысл в обычные, а не «последние» времена: «яко не
точию ныне мы еже во искусе находимся, но почти в равной мере со иноки
причитаемся по обету нашему, егда пришедше в православную веру по последованию
отец, аще и не носим того образа, залог же наш равен пред Богом
свидетельствован». Евфимий выступал против мнения Алексея Яковлева, что
человек, возложивший на себя иноческое одеяние без испытательного срока, мог
безнаказанно сложить с себя иночество: «Алексей же Яковлев с прочими ныне в
статии 69-й не точию таковым самовозложенцам той иноческий образ отлагати
узаконили, но еще и с таковою смелостию, котораго человека, возлагающаго той
образ, разрешили, яко и на ся грех его той восприяша, глаголюще ему сице:
"Не сумняйся о том, буди грех твой сей на нас"». Таким образом,
самостоятельное возложение на себя иноческой одежды рассматривалось Евфимием
как законное принятие иночества.
Схожее с Евфимиием мнение
высказал в 1782 г. наставник филипповской общины «в Вяцко» Андрей Дмитриев: «И
о сем мы не мале сомневаемся, яко отцы наши предаша нам девьственный иноческий
безженный путь проходите, и мы с тем залогом к тому и приступиша, еже
девьственным житием жити. И аще кто ныне из нас как ни есть той иноческий образ
на ся возложит, и паки сложит, еда како не во искусе будучи, и то речет, аще
тако мы дерзнем сотворити. Понеже нам рассуждается, яко мы ныне по нашему пред
Богом обету и залогу не точию не во искусе обретаемся, но почти в равной мере
со иноки причитаемся ... А еже кто и во искусе будучи, но не достоин приятию
того иноческаго образа явится, и тех паки вспять на мирское житие правила
повелевают возвращати. А еже дерзнет той образ возложите, то никако ж того
может сложити, но и неволею, яко же показал облачити с запрещением повелеся».
О принятой практике пострижения
людей, возложивших на себя иноческую одежду, говорится в сочинении Евфимия
«Сказание о новопостриженном отце Леонтии», написанном весной 1782 г. В нем
Евфимий передал рассказ о том, как инок Леонтий просил у него тетрадь с
правилами пострижения в монахи, объясняя, что ту, которую ему выдали при его
пострижении, он потерял. Леонтий рассказал, что у него в пустыни три человека
сами возложили на себя иноческое одеяние, и ему необходимо их постричь:
«Понеже, де, мне там написав о том, тетратку дали — как постригати во
иноческий образ, Кирил, де, отец всю ночь не спал, да писал ю. И я, де, ее,
дорогою ехав, потерял, не знаю, как обронил. И у мене, де, того несть. А
топерь, де, у мене в пустыне человека с три наложили на ся иночество. Наде, де,
их к празднику пострищи, а не по чем». Заметим, что этой традиции придерживались
в Выговском монастыре, где в 1715 г. постригли Ивана Кузнецова, который до
этого сам возложил на себя иноческую одежду.
В переписке филипповских
наставников 1760-1780-х годов вопросу о правильном пострижении в монахи
уделялось особое внимание. В одном из писем подробно излагалось, кто, кем и как
был пострижен: «Выходец Соловецкаго монастыря старец черный диякон Александр
из монастыря вышел до разорения. И жил он близ Ладускова скита, и ту постриг
во иноческий образ в неведении некрещеннаго человека именем Гавриил. И потом
старец Гавриил пришел в поморской монастырь, и там ево крестили, та же рекли
ему старики: "Или белцем ты ходи, или со обещанием к Богу сам на себя возложи
иноческий образ". И той старец Гавриил по совету стариков со обещанием к
Богу сам на себя возложил иноческий образ. И потом старец Гавриил некоего
христианина во иноческий образ постриг и нарек именем Серапион. А Серапион по
благословению отца Гавриила во иноческий образ постриг христианина, именем
нарек Пафнотий. А Пафнотий старец — Александра. Александр — Варлаама и прочих
постригл. Свидетельствует о отце Гаврииле Козма Лвовичь в Поморье в монастыре,
верно слово и всякаго приятия достойно».
Изложенная в письме духовная
родословная филипповских монахов указывает на их происхождение от выговцев.
Под выходцем из Соловецкого монастыря черным дьяконом Александром, по всей
видимости, подразумевался уроженец Москвы, участник Медного бунта, постриженник
Соловецкого монастыря, но не дьякон, а простой монах Александр, который в
начале XVIII в. некоторое время жил в Гавушезерском (Ладожском) скиту. Из
выговских монахов с именем Гавриил известен только один — Гавриил Куриков, но
он был постриженником Корнилия Выговского. Серапиона можно отождествить с
Серапионом Русским, который происходил из крестьян села Ракова Угличского
уезда, жил в Верховском скиту, т. е. в Ладожском. По данным II ревизии он был
пострижен иеромонахом Пафнутием Соловецким в 1698 г. и бежал в 1738 г. Но
сведения, которые староверческие монахи сообщали о себе переписчикам, могли
быть ложными, потому что они старались представить свое пострижение законным в
глазах представителей официальной власти. Старец Пафнотий может быть
идентифицирован как Пафнутий Кольский. Названные в письме старцы Александр и
его постриженник Варлаам впоследствии стали известными филипповскими
деятелями. Отношение на Выгу к лицам, постриженным в монахи до принятия
крещения, оказалось таким же, как к «никонианским» монахам, которых заставляли
сложить с себя монашеское звание, и только после принятия крещения им снова
позволялось возложить на себя иночество.
В переписке поморца Тимофея
Андреева (состоявшего прежде в филипповском согласии) и федосеевца Петра
Федорова, происходившей в 1791 г., был поднят вопрос о пострижении жившего в
Топозерском скиту филипповского инока Ионы. Отвечая на вопрос Петра Федорова,
Тимофей Андреев писал: «Мы вам истинно свидетельствуем о отце Ионе
Топозерском, что он пострижен в иночество в терентьевом согласии,
последователем Филиппа монаха ... Когда упомянутый монах Тереньтей отбыл в
скиты за нужными потребами, сей же Иона, по причине тогда своей болезни или угаре,
призвал к себе простаго и неграмотнаго инока Власия. Сей же кроме положенаго чина
пострижению иноков, облече его в монашеской образ. Так мы здесь от достоверных
и хороших людей слышали». Иона, посвященный в монашеское звание простым
возложением на него иноческой одежды, тем не менее, считался одним из
авторитетнейших старцев у филипповцев. Под «положенным чином» следует
подразумевать содержащиеся в дораскольном Иноческом потребнике «Последование
малаго образа еже есть мантия» и «Чин бываемый великаго ангельскаго образа».
При пострижении в указанные чины постригаемый произносил монашеские обеты.
Этим, надо полагать, отличался полный постриг от простого возложения монашеской
одежды.
На основе изложенного материала
можно сделать следующие наблюдения:
1. У
поморцев существовали правила, в соответствии с которыми «никонианские» монахи,
изъявившие желание присоединиться к старой вере, слагали с себя иночество и
после принятия крещения сами возлагали на себя иноческую одежду. После этого
они имели право совершать все духовные действия, в том числе и постригать в
монахи.
2. Относительно тех, кто сам на
себя возлагал монашеское одеяние, существовали два равнозначных мнения: 1) их
признавали полноценными монахами, 2) их постригали. В первом случае
самовозложение иночества приобретало значение пострига, вероятно, по прошествии
определенного времени, если в течение этого времени не удалось совершить
пострижение. Во втором случае «самовозложенцы» обращались к действующим монахам
с просьбой о постриге, что и получали.
3. Проходить трехлетний
испытательный срок перед принятием пострига было не обязательно. При
пострижении в монахи на Выгу использовали, по всей видимости, традиционные
дораскольные чины. Постригать в монахи имели право простые иноки. Возложение на
желающего принять монашеское звание иноческой одежды другим монахом приравнивалось
к постригу.
4. Следует отметить, что первоначально и федосеевцы и поморцы искали обоснования своим установлениям в Святоотеческом Предании, не учитывая, что времена, когда были составлены все известные им правила, изменились. Они только пытались опираться на «смотрительные случаи», оставаясь в рамках традиционного богословия. Представители следующего поколения допускали возможным по-новому взглянуть на Священное Писание и Предание, исходя из того, что живут они в «последние времена». В новых условиях старые правила не всегда можно применить, потому что они попросту устарели, т. к. были написаны для другого времени. Недопонимание этого обстоятельства приводило к спорам и разногласиям.