Из очерка И. Беневоленского «Миссионерство и раскол в Мариинском уезде в 1899-1900-м
г.». Викулов М. С. Краткое описание жизни скитников Чулымской тайги.
[Томские епархиальные ведомости. 1900. № 24. 15
дек. С. 8-11.]
В настоящем же отчетном году были
впервые посещены и раскольники по реке Чети в Верхне-Чулымской тайге. Эта
тайга, как гласит предание, с давних времен сделалась притоном страннической
секты. Признав в мире царство антихриста, раскольники нашли себе в этой тайге
такое место, куда нога человеческая не заходила, да и заходить не имела нужды.
Особенное удобство для раскольников эта тайга представляла в том отношении,
что по окраинам своим она почти непроходима по болотистости мест и неудобству
для жительства. И чтобы добраться до жилых раскольничьих мест на реке Чети,
надо путешествовать верхом на коне не менее 3-х дней глухой, местами почти
непроходимой, тайгою.
Три пути ведут в этот угол,
который раскольники с давних времен именуют "обетованной землей",
так как никонианская нога, а тем паче священническая, там не бывала. Один путь
лежит чрез заимку Прокопьеву, принадлежащую Мариинскому приходу и отстоящую от
Мариинска на 50 вер. От этого пункта идет на Четь тропа и до Чети ею будет
верст 150. Этим путем летом ездят верхами и выезжают на Четь на 3-й день.
Особенно опасны на этом пути болота и речки, где приходится переправляться
иногда вплавь (весной и в дождливое лето), а по болотам могут проезжать только
опытные и знающие тайгу люди. Зимою этим путем можно проезжать, хотя и с
трудом, причем езда совершается шагом. На пути стоят 2-3 зимовья, в которых и
находят себеотдых путники. Другой путь лежит через дер. Тюхтет Лазаревскаго
прихода. От этой деревни путь лежит вниз по реке Чети на лодке. Для плавания
требуется не менее 2-х дней. Отсюда есть на Четь и зимний путь, как и из
Прокопьевой. Третий путь так же водный, это от раскольничьих поселений вниз по
реке Чети, но им удобно плыть только с Четских поселений (обратно), а не на
них, так как плыть против воды пришлось-бы дней 5-6. Этот путь ведет почти к
устью р. Чети, впадающей в Кию, и выходит на дер.
Окуньеву Туендатскаго прихода (от Мариинска вер. 150). Не каждому захочется
испытать эти пути, потому-то раскольники здесь и жили никем небезпокоенные и
почти миру неведомые. Эту-то "обетованную землю" раскольников и
пришлось посетить нынешним летом.
Здесь не лишне сказать нечто о
прошлом этой тайги и времени ея заселения раскольниками. Упоминаемый выше Марк
Викулов, проживающий ныне в Прокопьевой, был жителем этой тайги, и как очевидец
и на себе переживший многия невзгоды таежной жизни, составил, по нашей просьбе,
"краткое описание жизни скитников Чулымской тайги". Это описание
нами проверено и находит себе подтверждение в свидетельстве других таежных
старожилов.
"В первой половине сего текущаго
века, так начинает Викулов свое описание, в тридцать шестом году первоначально
появились жители в здешних лесах странники, так называемые безденежники,
признающие деньги за печать антихриста. Таковое учение произошло от учителей,
находящихся тогда в подзаводском ведомстве, Силуана и Андреяна (оныя лица были
российския, Пермской губ.)". "Эти лица, по точным словам Викулова,
"многое множество имели влияние на последователей их печальной
проповеди", т. е. проповедио том, что все в мире запечатлено печатию
антихриста, так что и на базаре "все съестные товары осквернены и на всех
фабричных вещах положены клеймы". Последователи этого учения, чтобы хотя
несколько оградить себя от печати антихриста, делали подпилки и стирали
"все чеканы наложенныя на необходимых орудиях, на пилах, серпах, косах,
топорах и т. п." Однакож, "печальная проповедь" на этом не останавливалась,
а свидетельствовала, что "самое ближайшее ко
спасению — не принимать ничего, состоящаго в мире, ни пищи, ни одежды, а
предать самому себя смерти". И вот "многие, ревностию движеми
получить мученические венцы, топились самовольно в воде, сжигались в келиях, а
более обычай был запащиваться, не принимая пищи и пития; иных же, с согласия
их, наставники "запирали в срубы и накрепко заколачивали и таким образом
большими полками голодованием отсылали в будущий век".
Но "нить
того учения", говорит Викулов, тянулась в Чулымской тайге лишь только до
60 г. Распространению сей "печальной проповеди" воспрепятствовали
поселившиеся здесь, в пустыне, с пятьдесят пятаго года новые пришельцы тоже
странники, но "от общества Никиты Семенова (статейники или иерархиты) —
Иларион Иванов и Афанасий Григорич, пришедшие из Ярославской губ." Они-то
и искоренили это "противное Божественному писанию" учение. К странникам вскоре явились
последователи и других согласий — нетовцы, самокрещенцы, рябиновцы, дырники;
все эти толки спорили и враждовали между собою. О внешнем положении скитников
Викулов разсказывает. "Прожитие в скиту, говорит он, было скорбно.
Гражданская власть неусыпно старалась об искоренении укрывающихся
от лица мира и дани не дающих. Снаряжались многочисленныя партии для розыскания
укрывающихся, подпредводительством окружных исправников и земских заседателей;
повсюду ловили, — на пути, и в домах. Жители же претерпевали радостно все
прилоги от врагов царствия ради небеснаго ... И умножилось (число странников) в
количестве до полуторых сот обоего пола. Ютились они во
всяких злостраданиях, недостатке пищи и одежды, частых прехождениях от места
на место, так что более 3-х лет нельзя было на одном месте пожить, но
приходилось переселяться каждым годом, строить новыя келлии для удобнаго и
возможнаго укрытия, не только от видения предержащей власти, но более
укрывались от нахождения обидников". Особенно Викулов жалуется на
одного Сусловскаго крестьянина (Полякова), который "неустанно старался
разорять, грабил, наезды делал, с шайкой разбойников обирал книги и ничтожной
цены одежду, и приготовленный хлеб".
Примечание: О подобных же
"обидниках" и об укрывательствах от них в келиях с 3 ходами
повествует, как выше сказано, и Антипа Мороков.
Этот же П—в, по
словам Викулова, был главным виновником и того, что на всех "пустынных
граждан Чулымских лесов" была сделана облава окружным исправником
Звенигородским и земским заседателем Колбиным. "1870 г. в 1-х числах
марта, повествует Викулов, собрались многочисленныя партии понятых и волостных
членов, и с 3-х сторон обступили скиты и сдвинулись зимним ходом на лыжах на
обители скитников в разных
местах; сам же исправник — при главной партии с
проводником, вышесказанным П—м, и с вооруженными понятыми. И
собрали скитников всего 140 человек, коих самострожайше арестовали; из числа
всех только убежали 2 человека из рук понятых; келлии пожгли до основания, хлеб
заготовленный пожгли, одежду, книги, иконы разграбили, а кои попали в руки
правительству, и доныне хранятся книги в г. Мар—ке в архиве Никольскаго собора*)
[Сего не
оказалось]. Итак "Божиим попущением, говорит Викулов, в
прах разорили скитнические приюты, и бе видети ужасно таковое плачевное
пристыжение, и в ту плачевную годину жалостно было смотреть на развалины
сожженных вместилищ (подобно Иерусалимскаго пленения)". После произведеннаго
дознания, всех взятых разослали по своим обществам, только два были сосланы в
Восточную Сибирь на место перваго своего осуждения. Остальные же, после сего
случая "зело малое количество возвратилось в пустыни, и теперь едва нить
тянется имеющих странническую и нестяжательную
жизнь". Большинство же побоялись "ввергнуться в напасти и тако сень
смертная запечатле оных век. Юные же прилепились
женам" ... Из сего видно, говорит Викулов, что
"Бог восхотел извеять пшеницу от плевел и образовалось мало пшеницы".
А так как и сам Викулов оказался в плевелах, ибо прилепился жене, то, с
сокрушением сердечным говорит: "искоренил Господь непотребные человеки от
благоплодной нивы спасительныя пустыни, да не стесняем царюющих тамо зверей
своим звероподобным житием ... Много бо начинающих добраго жития, мало-же скончевающих" ... Так заканчивает свою летопись
бывший "пустынный гражданин Чулымских лесов", а ныне обремененный
"житейскими печальми века сего" отец многочисленнаго семейства.