Е.А. Агеева

Судьба старообрядца в императорской России: история жизни «учительного настоятеля» С. С. Гнусина*

[Из сборника: Старообрядчество в России 17-20 века. Выпуск 4. 2010. * Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 06-01-02065 а).]

Сергей Семенович Гнусин занимает выдающееся место среди старообрядческих деятелей и писателей первой трети XIX в. Ему принадлежит фундаментальное осмысление ключевых положений древлеправославного вероучения, в том числе и теории духовного антихриста. Однако его личность и труды были всегда окружены ореолом таинственности, а его оппоненты оставили массу противоречивых свидетельств. В «Красном уставе» старопоморского согласия Сергея Семеновича называют «знаменитыя обители единым от премудрейших духовным правителем», а также не имеющего равных среди беспоповцев «снискателем и изьяснителем священного писания»¹. Гнусин, помещенный в известном Словаре Павла Любопытного под именем Михаила Ивановича, называется «семиименной особой», «гражданином всей России», но также «знаменитым учителем и наставником феодосианской церкви в Москве»². О деятельности Гнусина и его воззрениях, сразу вызвавших острую полемику, существует достаточно обширная литература, но приводимые в ней свидетельства носят поверхностный, как правило, порочащий настоятеля характер, наводящий на мысль, что все они восходят к одному источнику, намеренно созданному для распространения негативной легенды об отце Сергее Семеновиче³.

Свидетельства о его жизни совсем немногочисленны. Архимандрит Никольского единоверческого монастыря Никанор (Кудрявцев)⁴ в статье о С. С. Гнусине в «Русском биографическом словаре»⁵, следуя общепринятым канве жизни и оценке деятельности настоятеля, в то же время внимательно относился к свидетельствам «Красного устава» и понимал, что «значению Гнусина обратно пропорциональна сумма сведений о нем»⁶. Архимандрит Никанор называет основной источник биографических сведений о Гнусине — фрагмент сочинения, представляющий собой словесное описание картины под названием «Поражение Гнусину»⁷ с жизнеописанием Сергея Семеновича, сведения из которого в дальнейшем стали основой известной биографии настоятеля⁸.

Сочинение, полемический подтекст которого проявляется уже в названии, было включено в рукописный сборник первой половины XIX в.⁹ В его состав входят: Ответы беспоповца-поморца на предложенные ему православным лицом 27 вопросов (л. 1-98)¹⁰; собрание «Погрешностей, что и святыи, яко человецы в рассуждениях писания погрешали» (л. 98-144)¹¹, включающее «картину "Поражение Гнусину"» с приложением лицевого изображения (не сохранилось); «Исповедь приходящему во гресех» Г. И. Скачкова (л. 127-128)¹²; «Исповедание сердечное и устное православнаго христианина» Г. И. Скачкова 22 июля 1821 г. (л. 130-142)¹³; Ответы Ивану Игнатьевичу, написанные Василием Сидневым в 1822 г. в Москве (л. 142-159)¹⁴. Состав сборника, в который вошло посвященное Гнусину сочинение, со всей очевидностью указывает на создание рукописи в среде единомышленников Г. Л. Скачкова, последовательных сторонниках брака¹⁵.

«Картину "Поражение Гнусину"»¹⁶ необходимо описать подробно, поскольку ее содержание не только оставалось основным источником сведений о настоятеле вплоть до сегодняшнего времени, но также весьма наглядно показывает приемы полемики:

(л. 115) / Картина Поражение Гнусину

1. Рама четвероугольная продолговатая.

2. Внутри на средине вверху свет в полукружии с сиянием.

3. На черте полукружия надпись: Царство света и благодати.

4. От света в сиянии рука с книгою раскрытою в надписи: Не добро быть единому. 1. Могии вместити да вместит. 2.

5. Из-под книги луча с надписью: Меч духовный, глагол Божий поражает Гнусина. 3.

6. Ниже лучи меч с концем острым в надписи: Заветы ветхии и новый. 4.

7. Конец меча в сердце Гнусина.

8. Гнусин упадает на спину свою к правой стороне.

9. От сердца Гнусина кровь вверх в россыпь.

10. Гнусина пазуха от удара отверстою. // (л. 115 об.)

11. Из пазухи его валятся бумаги с надписями:

1. Польской собор. 5.

2. Отеческия завещания. 6.

3. Мир с балчужными. 7.

4. Собор Кавылина в Петербурге. 8.

5. Статьи кладбищенския. 9.

6. Грамота Федосеева. 10.

7. Сова Гнусина. 11¹⁷.

12. Лицо Гнусина сморщеное, зубы стиснуты и несколько в виду.

13. Обе руки Гнусина откинуты на(о)тмашь.

14. В правой руке его свиток отверстой с надписью: Брак упражнен есть. 12.

15. В левой руке свиток отверстой с надписью: За мерское дело покаешся и будеш девственник. 13.

16. От уст Гнусина слова: О, о, горе мне, погиб! 14.

17. Гнусина правое колено на стуле при // (л. 116) поднявшись.

18. Левая нога на земле, а корпус упадшии взад.

19. Гнусина голова лысая, борода посредственная, в кошчах, раздвоившаяся, волосы головы и бороды с проседью. 15.

20. На правой стороне из облаков руки со свитками в надписи:

1. Бог сочета, человек да не разлучает. 16.

2. От Господа сочетовается жена мужеви. 17.

3. Брак Бог сотворил есть. 18.

4. Не посла мене Христос жен от мужей разлучать. 19.

5. Бог и неверным дети раждает. 20.

6. К зачатию человека душа от Бога. 21.

7. Господь младенцов созидает и посещает. 22.

8. Бог раждает и восприемлет младенцов. 23.

9. Похоть и семя от Бога ради брака и // (л. 116 об.) детей, а не для блуда. 24.

10. Похоть в естестве. 25.

11. Закон не дается на убиение естественных. 26.

12. Преходит образ мира сего. 27.

21. На левой стороне из облаков руки со свитками в надписи:

1. От Бога два пути — девство и брак, а не един. 28.

2. Господь не заповеда девствовати. 29.

3. По нужде не добродетель. 30.

4. Брака действователь Господь Бог и брачующияся. 31.

5. Брак ради целомудрия и чадородия и исполнения церкви Божия. 32.

6. Брак погибнет, когда уничтожится тление. 33.

7. Идеже смерть, тамо и супружество. 34.

8. Смерть браков ради, брак же смерти ради. 35.

9. Брак пребудет, дондеже все сие со тле//(л. 117)нием стоит. 36.

10. Брак и женитва в сыновех Божиих до всемирнаго воскресения. 37.

11. Гнушаясь брака, девство блуда сквернейше. 38.

12. В надежде на покаяние согрешать, грехи на Дух Святый. 39.

22. Пред Гнусиным стол с бумагами в надписи:

1. Пришел есть образ мира сего. 40.

2. Апостола Павла во свидетельство не приводить. 41.

3. Брак отъяся и запретися. 42.

4. Староженов на целомудрие. 43.

5. Половинок разлучать. 44.

6. Христиан врачующихся исторгать из церкви. 45.

7. Без разводу на покаяние не допускать. 46.

8. Младенцов от них не крестить. 47.

9. К зачатию младенца душа от диавола. 48. // (л. 117 об.)

10. Христиане врачующиеся суть змеино гнездище, сатанино и бесов его прескверное дворище. 49.

11. В их браках родства телеснаго не признавать. 50.

12. Попечение о умножении рода человеческаго имеет сатана. 51.

23. Из облаков на стол в бумаги, и на Гнусина, и на его ручныя свитки громовыя стрелы. 52.

24. Противу головы Гнусиной свитки из рук с надписью:

1. В Гнусине учение бесовское. 53.

2. Гнусина догматы еретическия. 54.

3. Верует диавола равномощным Богу, как еретики Курбикул и Севир¹⁸. 55.

4. Пресекает чадородие, якоже дух сатанин. 56.

5. Умножает студодеяние, как еретики Николаиты¹⁹ и диавол. 57.

6. Отмещет брак, якоже Манихеи²⁰. 58. // (л. 118)

7. Бога именует злу творцем, как еретик Маркион²¹. 59.

25. С левой стороны противу стола свитки из рук:

1. Учит о покаянии, как еретик Ориген²². 60.

2. Законом полагает девство, якоже еретики Ессеняне²³. 61.

3. Развращает и отмещет Священное писание, как еретики Манес²⁴ и Север²⁵. 62.

4. Гнусин истребляется за зловерие и за нечестие. 63.

5. Гнусину и предки не помогают. 64.

6. Гнусина и Сова его не защищает. 65.

7. Равно постраждут и все, кто с ним согласен. 66.

26. Внизу на правой стороне доказательство с текстом писания.

27. Внизу на левой стороне свидетельство 15 следующее. 15. // (л. 118 об.) Гнусина имяна:

1. По цеху Петр Никифоров.

2. По мещанству Сергей Семенов Гнусин.

3. По письмам его Михайло Васильев.

4. В Пандекте по вере Иоанн.

5. В цеху вдовец.

6. В мещанстве по смерти жены свой Марьи холостой.

7. Преображенскаго кладбища настоятель.

28. Внизу на средине стихи следующия:

Седьмиимянный сей злословит Бога сам,

Безбрачно зло его коснулось небесам.

От Бога, что закон в натуре разрушает,

Отверг он брак, детей преемство истреблять,

Нечисту страсть любви, как дьявол, умножает,

От Бога данных чад крещения лишать.

Что адско зло сие за свято почитает,

За то сам Бог сего злодея поражает.

29. На полях в раме по сторонам до//(л. 119)казательства писания по литерам числительным в таком расположении (...)».

Далее, с 1 по 66 номер, приводятся ссылки на Ветхий и Новый завет, Потребник иноческий, Катехизис, Житие Иоанна Богослова, сочинения Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина, Симеона Фессалоникийского, Василия Великого, Игнатия Богоносца, Кормчую, Барония, Словарь исторический²⁶, Грамоту федосеевскую 7202 (1694) г., постановления собора федосеевцев в Польше 1752 г., «мир Федосеевых с балчужными» 1804 г., Постановление санкт-петербургского собора 1809 года, «Статьи кладбищенские» 7314 (1806) и 7328 (1820) гг.; книги и картины, собранные и сочиненные Гнусиным, в том числе Возражение о браке; упоминаются «картина Гнусина лицевая о зачатии младенца», «картина Гнусина на отвержение брака в лице совы»²⁷, Вопросы аристовых в Петербурге, Ответ на вопрос, почему ныне время плачу достойное, Вопросы Ивана Ивановича Астраханца²⁸.

Продолжим цитату:

(л. 121) 30. Но в книге сего листа означенные доказательства помещены текстами, и на места нужнейшие положены примечания, с изъяснениями соответственными. А к бумагам столовым девственной веры причисляются и следующия правила:

1. Староженам епитимьи: за 1-е деторождение полгода поклон(ов) 183000. 67.

За второе дет(орождение) год пок(лонов) 365000. 68.

За третие деторож(дение) два года поклонов 730000. 69.

И шесть лет поклонов 2190000. 70.

2. За четвертое вовсе отлучить. 71.

3. За молитвы очиститель(ные) поклон(ов) 3000. 72. // (л. 121 об.)

4. Родителей врачующихся детей из церкви изгнать. 73.

5. Христиан врачующихся в дому их на покаяние не принимать. 74.

6. Над ними погребение в дому их не стоять. 75.

7. В их домах Христа не славить и не праздновать. 76.

8. С ними не жить, у них не обедать, для их не стряпать. 77.

9. На едином столе с ними не ясти. 78.

10. Детей их не пестовать. 78 (так!)

11. С ними в бане и из единых сосудов не мытися. 79.

12. Матерям сосцами своими младенцев крещенных не кормить. 80.

13. Детей их при смерти крестить со обещанием разойтись, а не разойдутся. младенцев их не отпевать. 81.

14. В рождениях младенцев не способствовать. 82. // (л. 122)

15. Христиан брачующихся отлучать от Святыя Троицы.

16. И отдавать в жертву Диаволу. 83.

Далее приводятся «правилам сим доказательства» в виде ссылок на вышеперечисленные источники и с добавлением ссылки на указания «особо добродетельных отцов кладбищенских в книге Завещания отеческие» и письмо настоятеля Василия Андреевича» (л. 122). Отмечается также, что «и сии доказательства в книге тоже текстами и с примечаниями». Следовательно, речь идет, очевидно, о составлении книги против Гнусина с приложением к ней описываемой картины. Очевидно, мы имеем дело с конспектом или планом полемического сочинения, в 31-м пункте которого сообщается:

(л. 122 об.) 31. В той же книге помещается история. О явлении бесов Гнусину в следующих событиях.

История О явлении бесов Гнусину

Сей Гнусин по собственным его сочинениям многоимянен и разных званий, он значится отпущенным на волю от разных помещиков, разных городов, под разными имянами. По Московскому иконному цеху 1796 года, Петр Никифоров с женою Марьей Ивановою, до записки в цех умершею. По мещанству 1813 года, Сергей Семенов Гнусин. По письмам его, Михайла Васильев. По вере своей Иоанн. Он по цеху вдовец, // (л. 123) по мещанству после смерти Марьи своей холостой. В согласии федосеевском в Москве на кладбище Преображенском настоятель. По жительству его в Оренбургской губернии, на заводе Осокинском писарь. А в бегах странник и пустынный житель. И по способности сподобился видеть бесов, и от них дано ему вдохновение. И что к нему являлись демоны, о том, кроме прочих мест, в особенности с 1808 года на Преображенском кладбище, многим людям неоднократно удостоверял сам собою. И бесовския явления происходили над ним в следующих действиях: 1. Гнусин, проживая на заводе, будучи на молитве, а дух бесовский невидимо многократно как бы что мимо подле его волочил, или ногами потирал, и хождением касался его одежды. 2. Когда же Гнусин начал говорить молитву: Да воскреснет Бог, тогда диявол чувствительным духом в лице Гнусина столь сильно дунул, что от того Гнусин с великим // (л. 123 об.) криком упал на землю, а демон, видя его лежащего, громогласно смеялся и хохотал над ним, и Гнусин был тем приведен вне себя. 3. Так же бывшу Гнусину на молитве и духу демонскому очевидно к нему представшу с левой стороны в окне, в чюдовищном образе, коего голова была большой величины круглая, как чанное дно, седоволосая, рожа сморщенная, шея тонкая, плеча широкия, с безчисленными руками; прочаго же тела в виду не было. Каковая бесовская харя, став спереди лицем напротив Гнусина, и по аллилуиах на поклоны его земныя оная рожа восклицала: Раз! Раз! Раз! — троекратно. Гнусин же по окончании поклонов, схватя большой молоток, тут лежащий, и во всей крепости своей размашистым ударом раздробил не бесовскую рожу, а раму в окне со стеклами, а хари демонской поразить не мог, ибо она от виду сокрылась. Народ же тут живущий, видя, что Гнусин имел удар о землю, был в безпамят//(л. 124)стве, и что разбил раму со стеклами, почли его сумасшедшим. 4. Когда же с того завода он бежал и укрывался в лесу у отшельника на пчельнике, то в келье оной во время прекращения чтения Псалтыри за упокой, дух бесовский многажды по ночам невидимо погласицею Гнусиной вместо его читал Псалтырь, слов же читанных Гнусин понимать не мог. 5. В той же келье в ночи Гнусину с товарищем лежащим на жаркой печи на большом посланном лубе, вшедшия к ним тогда многия беси соглашались разговорами вслух, чтоб Гнусина с товарищем или жизни лишить, или протащить сквозь потолок. Наконец только на том лубе многократно с напряжением и с великим криком поднимали и покачивали и придавливали на потолку столь крепко, что были отчаянны в жизни. Однако ж после таковаго давления опущены бесами на печь с тем же лубом безвредно. Таковыя бесовския явления были ему в заводе до веры, а в лесу по вступ//(л. 124 об.)лении в веру федосеевскую. И так Гнусин на себе носит седмь имян, якоже седьмиглавный апокалипсический зверь. А по фамилии его Гнусин есть и самое имя, яко гнусное, по вдохновению бесовскому имея уста хульная, в хуление к Богу, хулити имя его и селение его и живущия на небеси. Сие доказательно его сочинениями и картинами, им изображенными в растленном разуме, в превратности текстов писания и в значениях инознаменательных, где истинну покрывает лжею, а ложь одевает истиною, и является имеющим образ благочестия, силы же его отвергшимся. И свое учение богопротивное утверждая, с ним не согласующихся проклинает. И своя догматы скрепляя, пишет: А иже тако не верует, проклинаем, да будут прокляти, да будут прокляти, да будут прокляти. В конце о браке его сочинения.

Вот каков Гнусин имянем и словами гнусный, который за ужасное зловерие // (л. 125) свое мечем духовным, глаголом Божиим, словами Священнаго писания, во всей того безбрачной, богопротивной, еретической и сатанинской системе поражается смертельно. Почему ныне и того безумие всякому благомыслящему можно ясно видеть, колико оно зло и пагубно и словом Божиим истребляется. Он же Гнусин, что бродяга без надлежащаго пристанища, не имеющий добрых нравов, и живет, как объуморенный, о том сам собою прописывает в предисловии своея книги Пандекты словами таковыми:

Саморучно книгу сию содетель начертал,

Так в преднем стихе отечество, имя и веру сказуя, окончал.

Лето миробытныя семьдесят и три протекли сторицы.

А он не имел сыскать определенныя себе столицы.

Еще над тем протекли три третицы в // (л. 125 об.) десятице солнечных бегов.

Но не попекся притяжать душевных нравов, яко белых снегов.

От Христова же воплощения осмьнадесять трегубицы три

В десятице числяя протекло лето,

Обаче не зрит и доселе как объуморенный, что не живет лепо.

Каковым стихотворством 1-е. Книге своей Пандекте означает быти сочиненной от создания мира 7310-го лета, от рождества же Христова 1810-го года. 2-е. Не учась правилам пиитики, хотел показать себя правильным стихотворцем, но не успел. И к правильному сочинению стихов, яко объуморенному, и вдохновение бесовское не могло способствовать. Он зделал сии стихи, в которых по правилам пиитики нет порядка разбора и соединения народа,

Ни видов, ни меры правильных стихов.

И тем явился сам здесь только рифмачем, // (л. 126)

Что в совести ум он страшно омрачен,

И нравы в нем, что злы, собой изображает,

Бродяга, вне ума, сам о себе являет.

Этот весьма экспрессивный и по-своему уникальный образец старообрядческой полемики первой трети XIX в., исполненный личной неприязни к Гнусину и обвинениями во всех мыслимых грехах, приведен нами с незначительными сокращениями. Отдельные его фрагменты и общая тональность, безусловно, сказались на земной жизни настоятеля и оказали влияние на его посмертную судьбу. Наиболее вероятным автором этого сатирического сочинения может быть известный старообрядческий писатель Андриан Сергеев Озерский²⁹, как пишет о нем Любопытный, «громкий, трогательный и разительный возвещатель всей поморской церкви в Петрополе о поражении небом врагов и супостатов Богу, природе и Христовой церкви, Сергея, или Михаила, Гнусы и Ваньки Федотова, феодосианцев, развратников истины и бунтовщиков народов»³⁰.

П. Любопытный в «Хронологическом ядре староверческой церкви» отмечает сочинение «Модный старообрядец» против взглядов Никифора Петрова, в котором Г. И. Скачков и Андриан Сергеев, «не довольствуясь обличительными словами, поражали его и сатирою»³¹. Полемическая и сатирическая заостренность характерна и для сочинения «Девственница-федосеевка, старообрядка на собственном своем лице», часть которого изложена в стихотворной форме и имеет предуведомление с указанием автора: «Рукопись сея направленная против федосеевцев, сочинена раскольником старопоморского согласия Андреяном Сергеевым, московским мещанином, ведавшим при Монинской моленной выданными от Сената брачными книгами (отобранными в 1836 году тогдашним генерал-губернатором по случаю обвенчания в оной раскольников из Владимирской губернии, бракосочетания же в сей моленной допускались только для московских раскольников). Тот же Андриан вместе с тестем своим московским же мещанином Гаврилом Ларионовым Скачковым и зарайским купцом Заяцевским сочинил руководство к церковному миру и рассмотрение о браках. Вообще есть очень много сочинений Андреяна»³². Действительно, автора этого сочинения отличает обличительный и непримиримый пафос, направленный против федосеевцев, «бракоборные заблуждения» которых он ставит в один ряд с древними ересями (их он насчитывает 37: Маркион, Монтан, Татиан, Манихей и другие), тот же прием встречаем и в «Поражении Гнусину». Наименование Гнусина «семиименный сей», а также сравнение с семиголовым апокалипсическим зверем рядоположно «седмиглавому обществу», как именует федосеевцев А. С. Озерский.

Сторонники Гнусина, не настроенные на такую острую дискуссию, потрясенные развернутым против Гнусина дознанием и суровостью его наказания, сразу не представили адекватного ответа. Только много лет спустя, как было показано в «Красном уставе», отклик на этот полемический выпад вошел в постановление московского собора 1883 г., где в статье 14 отмечалось, что «распространенное в некоторых христианех мнение, будто бы прежде бывший христианский учитель и страдалец за веру Христову Сергий Симеонович написал: "что в новоженских детей вкладывает душу дьявол", почитать сие несправедливым, ибо такового содержания картина (подчеркнуто в рукописи. — Е. А.) составлена не Сергием Семеновичем, а его соперниками новобрачниками и по злобе приписали таковое сочинение Сергию Семеновичу. Его же собственныя понятия может каждый узреть в толковании на 105 Ефремово слово в стихе 58-м, где сице речеся: "Не имеет (диавол) власти по Божественному творению истинного Бога нашего, что сотворити, не толико тела каковаго, но ниже насекомыя, какие мшицы, и ни самые скнипы³³, и не толико сих, но ни малыя каковыя былинки". Если же таково было понятие Сергия Семеновича о власти диавола, то всуе и туне безстудствующии распространяют лжу и относительно вкладания души диаволом во младенцев. Приемлющии же таковую лжу за справедливость, яве повинни будут 63 правилу шестого Вселенского собора»³⁴.

По всей видимости, это постановление не имело широкого распространения и не было учтено знатоком старообрядческой истории И. Н. Заволоко, изложившим историю Гнусина следующим образом:

Бывший работник железоплавильных заводов Осокиных, Сергей Семенович Гнусин считается одним из видных писателей старообрядцев-беспоповцев. Во время своей деятельности в качестве наставника старообрядцев Преображенского общества в Москве он приобрел большое уважение и авторитет за свои апологетические выступления. 3 июля 1820 г. был Указ о предании суду «распространителя вредных учений». Гнусин учил не молиться за царей и нарисовал картину с изображением царя Александра I в виде антихриста. Было решено его арестовать. Гнусина предупредили. В течение нескольких лет он скрывался в домике при моленной Н. А. Папулина в г. Судиславле Костромской обл. В 1823 г. он был арестован и сослан под строгий надзор в Соловецкий монастырь. При содействии старообрядца Дружинина (поставлявшего муку в монастырь) Гнусин поддерживал связь с московскими старообрядцами. Получил свыше 300 нужных ему книг. Во время пребывания его в монастыре он написал «Пандекты», «Отеческие завещания», «Показания о едином тесном пути» и другие сочинения. Его толкование Ефрема Сирина свидетельствует о большой начитанности автора. 27 июня 1839 г. Сергей Семенович закончил свой жизненный путь изгнанником в Соловецком монастыре. Рига. И. Н. Заволоко³⁵.

Подлинная история Сергея Семеновича была восстановлена нами на основе изучения следственных документов, отложившихся в канцелярии московского военного генерал-губернатора в результате бурных событий на Преображенском кладбище 1820-х гг.³⁶ Эти архивные разыскания³⁷, как и поиски в собрании Государственного Исторического музея³⁸ портрета С. С. Гнусина³⁹, оказались приуроченными к 250-летию со дня рождения писателя. На основе новонайденных материалов стала возможна и иная оценка его деятельности.

В 1816 г. в связи с выбором новых попечителей на Преображенском кладбище возник конфликт, проявившийся в отказе от общей молитвы и сопровождавшийся целым рядом прошений, причем со стороны противников С. С. Гнусина последовали в прямом смысле доносы. Представители власти, участвовавшие в урегулировании отношений сторон, составляли собственные отчеты и предписания, сохранявшиеся и в черновых набросках. В деле «О разногласиях старообрядцев Преображенского богаделенного дома (далее ПБД. — Е. А.) при выборе попечителей. 1816-1817 гг.» информация по развитию событий периодически сопоставлялась, и выводились предварительные итоги, один из которых под названием «О несогласии старообрядцев в московском Преображенском богаделенном доме, открывшемся изначально в мае месяце 1816 года при выборе попечителей по действиям местного начальства» наглядно и, на наш взгляд, беспристрастно передает этапы конфликта⁴⁰.

В нем отмечается, что московские купцы Макар Андреев⁴¹ и Лаврентий Осипов⁴² «с товарищи» представили Московскому губернскому правлению «приговор, данный им от некоторых купцов, о избрании попечителей на место выбывших и просили утвердить оных». Но почти в то же время поверенный старообрядческого общества мещанин Федотов⁴³ в поданной в ту же инстанцию просьбе объяснил, что по делам богаделенного дома он один уполномочен законной доверенностью, о чем известно и всем судебным местам, что купцы Андреев и Осипов «с товарищи» приговор составили неизвестно где, без согласия нынешних попечителей купцов Грачева⁴⁴, Никифорова⁴⁵ и Красикова⁴⁶, а также настоятелей и самого общества, хотя по высочайшей конфирмации 15 мая 1809 г. для ПБД плану позволено в попечители избирать обществу из среды себя. И руководствуясь этим, общество имело собрание, и по большинству голосов на попечительские места утвердили купцов Стукачева и Тимофеева, мещан Рязанова и Носкова. И как ни упрашивали Андреев и Осипов, представленные ими попечители утверждены не были на том основании, что не все они принадлежат Преображенскому обществу.

Свидетельства «Красного устава» подтверждают полную легитимность выборов Стукачева, Тимофеева, Рязанова и Носкова: «В лето 7324 (1816) мая в 6 день определены были из знаменитых граждан и еще для обители усерднейшие христианские попечители к Ефиму Ивановичу Грачеву и к Алексею Никифоровичу Иван Михайлович Стукачев, Дмитрий Тимофеевич, Симеон Федоров Рязанов и Калина Нестеров, и они собственноручно подписались к сохранению во обители законных и обычных христианских положений. Определение же их к попечительной должности было в моленной при собрании настоятелей и почетных граждан, при пении храмовых стихер клали начал и благословлялись у главного настоятеля на управление дела, и посем вси вообще полагали начал ко благопослушному повиновению новоопределенным попечителям»⁴⁷. Далее рассказывается, что восстали «противнице истине, самобрачные новожены, их же число тогда умножалося и оправдание несвященнословного брака утверждашеся не толико в мирских человецех, но паче и в духовных, их же именуют свет миру. Во главе же таковых от духовных правителей сии бяху: Василий Емельянов, Василий Монин, Гаврило Скачков и прочия. А от могущих мира: Лаврентий Иванов». По мнению позднейшего историографа, новожены стремились ввести попечителей в преображенское общество, чтобы утвердить «самобрачие и незаконное от внешних молитвословие», а когда им отказали, «тогда оныя наветницы весьма злобными клеветами пред могущею властью нас облыгали»⁴⁸.

Действительно, в Московское губернское правление было подано новое прошение, где отмечалось, что прежние попечители с 1810 г. не давали отчета о расходовании средств и не ведут метрические книги. Губернское правление поручило губернскому уголовному стряпчему доставить все бумаги в старообрядческое общество ПБД, с тем чтобы оно в присутствии чиновника избрало попечителей по большинству голосов и завело приходо-расходные и метрические книги. По прибытии стряпчего Грачев вручил изготовленный уже обществом приговор, в котором, «описав в духе христианской кротости и благочестия образ мыслей и правила, оными соблюдаемые, говорилось, что оно не может признать и утвердить Осипова и Андреева» и просило сохранить правила, утвержденные 15 мая 1809 г. Далее в отчете отмечается, что этот приговор подписали 143 человека и что при этом купцы Андреев и Осипов скрылись, а товарищи их числом до 30 человек никак это не опровергли, а признались, что подписали прежний приговор, думая, что он согласован с действующими попечителями. И, наконец, были представлены и приходо-расходные и метрические книги. Но появилась новая просьба Андреева и Осипова в то же губернское правление, в которой «они объявили на тот выбор несогласие, приобща ко оному извет о разных по богаделенному дому злоупотреблениях и непотребствах, противных вере и благочестию». По поводу этой просьбы «обнаружилось, что вместо тишины и спокойствия возникает раздор и две партии, каждая из которых хочет иметь своих попечителей». Выбор, сделанный стряпчим, признали несоответствующим предписанию начальства⁴⁹. Окончательные выборы были назначены на 28 августа и должны были пройти в присутствии полицейского чиновника и асессора губернского правления.

По распоряжению московского генерал-губернатора А. П. Тормасова⁵⁰ и при участии губернского прокурора 28 августа собралось только 80 человек, но «по делам из Москвы отлучился» Грачев, без которого, по уверениям старообрядцев, а также из-за присутствия людей посторонних выбор не мог быть сделан. Тем не менее, по настоянию Осипова, выборы состоялись, и губернским правлением в звании попечителей утверждены были он сам и его товарищи. Как объяснил губернский прокурор, это было сделано только ради тишины и спокойствия. Но из прошения единомышленников Грачева выяснилось также то, что этот выбор «противоречит прежним выборам, а также не заключает большинства голосов и превосходства в значительности избирателей и не должен быть приведен в исполнение, так как и старообрядцев числится более 330 человек». Генерал-губернатор Тормасов 13 октября 1816 г. отложил срок новых выборов до 15 октября и установил присутствовать при них советнику губернского правления, губернскому прокурору, частному приставу и городскому голове, а старообрядцам внушить, «чтоб они оный в сие число кончили, не доводя правительство до необходимости принимать крайние меры»⁵¹.

На этом собрании присутствовали 265 человек, заявивших, что «общество на две партии разделено не было, а Андреев и Осипов, как нарушители рядов их, из оного исключены и составили партию из людей, как обществу не принадлежащих». Попечителями избраны были купцы 2-й гильдии Иван Стукачев, 3-й гильдии Дмитрий Тимофеев, мещане Семен Рязанов и Алексей Носков, казначеем Нестеров, поверенным Федотов. Городской голова доложил генерал-губернатору, что выбраны главные в обществе старообрядцев лица, сделавшие значительные пожертвования, и что наиболее известен среди попечителей Грачев, пожертвовавший до 500 тысяч руб. на благоустроение богадельни и содержащий на свой счет до 400 призреваемых. Осипов и другие никаких значительных сумм не внесли. Макар Андреев, кроме того, был уличен в присвоении чужой собственности, о чем в то время производилось дело в магистрате. Осипов и его партия, по словам чиновника, «ничто иное суть изверженцы общества, набравшие себе из других сект сообщников, которых числом не более 20»⁵².

Московский военный генерал-губернатор Тормасов решил установить точное количество сторонников каждой партии, составить их именной список и вышеуказанный акт, на основе которого исключили Осипова, и все рассмотреть на основе прав, данных в 1809 г. Но выяснилось, что выбор 28 августа 1816 г. отменить уже невозможно, поскольку на основе 130 статьи нового законодательства губернское правление предписало Управе благочиния немедленно привести его в исполнение⁵³.

Военный генерал-губернатор об этом «прекословии Губернского правления» в 1817 г. доложил в Сенат и «как член оного предложил правлению приостановить все распоряжения по этому делу», что и было разрешено Сенатом.

В своем донесении в Сенат А. П. Тормасов писал, что «хотя извет от купца Андреева и товарищей, поданный в том, что старообрядцы не почитают высочайшей власти, хотят быть независимыми от законов и местного начальства, кончить брак, одобряют блуд и прочее, может казаться делом особенной важности, но, приняв в соображение, во-первых, что Высочайшей воле угодно, чтоб старообрядцы по их заблуждениям и невежеству, свойственным им, отнюдь не были преследуемы и чтобы заблуждения их паче временем и просвещением, нежели силою истреблялись, во-вторых, что донос мог быть делан по одной токмо злобе на настоящих попечителей от людей, желающих самим управлять богаделенным домом, потому уже достаточно сомнений наводящий, и, в-третьих, что принятие таких доносов, не подкрепленных ни свидетелями, ни крепкими доводами, не соответствует Генерального Регламента 19 главе», он, генерал-губернатор, оставляет извет «без дальнейшего явного расследования». Тормасов предложил меры для соблюдения «надлежащего порядка» в богаделенном доме: ведение метрик, наблюдение за вновь прибывшими, невмешательство губернского правления и полиции в дела общества, соблюдение правил, чтобы при выборе «большинство избираемых голосов было уважаемо беспрекословно», чтобы «в богаделенном доме сохранены были тишина и благочестие, не было бы ничего вредного для общества».

Далее было отмечено: «что касается до помещенных в последней просьбе, подписанной купцами партии Осипова, выражений о том, что попечителей Грачева и Никитина по указу Правительствующего Сената велено судить за хуление животворящего креста Господня, то по сему предмету жаловался Управе благочиния купец Милованов»; управа же представила об этом расследование, в ходе которого был «обнаружен лживый и ябеднический характер Милованова, неоднократно доносами правительство обременявшего, (правительство) просило 1 Департамент магистрата, в котором судится он в утруждение Государя Императора дерзостными и ложными прошениями и по другим делам, о скорейшем завершении его совокупного дела»⁵⁴. Так завершился первый этап этой выборной эпопеи, который изложен нами столь подробно в связи с тем, что общеизвестна только одна версия, изложенная в «Истории Преображенского кладбища» В. Кельсиева⁵⁵, достоверная лишь отчасти и отражающая события предвзято и схематично.

Все указанные в служебном расследовании документы сохранились в деле № 3 по описи 31 фонда 16 — Канцелярия московского генерал- губернатора, в том числе оригинал известного доноса Лаврентия Осипова, выдержки из которого вошли практически во все публикации по истории Преображенского кладбища. В прошении от 17 мая 1816 г., поданном после выборов, неудачных для Осипова, его сторонники решились на самые опасные для всего старообрядческого общества с государственной точки зрения жестокие и безосновательные обвинения. Наряду с замечаниями, что «нашу приверженную правительству сторону объявляют неправедно не принадлежащею якобы их обществу и не сохраняющею правил издревле», а также что «Ефим Грачев и Алексей Никифоров сами себя именуют исполненными христианского благочестия», они доносили, что действующие попечители «отказываются от ведения метрических книг, якобы оных иметь попечителям невозможно, и что это относится до каких-то старейшин верховных, в дела которых вмешиваться невозможно», что о «Стукачеве, ведущем самую худую и в обществе нетерпимую жизнь, сообщают, что он поведения хорошего и имеет собственный дом», а на самом деле дом принадлежал И. А. Ковылину. Они, «как верноподданные, быв исполнены приверженности к правительству и патриотической любви к отечеству», не могли «не представить к сведению начальства скрывающихся в помянутом приговоре плевел», к которым они относят желание быть «вне зависимости от закона», «право по желанию принимать в общество всяких бродяг и также по прихотям исключать благомыслящих граждан», не молиться Богу за предержащую и прочую власть. «Да и какие сих настоятелей подменные имена, нам неизвестно, ибо из них Сергей Гнусин прежде именовался Михайла Васильев». Более того, не могли не повторить авторы послания, «почему они хотят быть независимыми от законов и местного начальства». Сообщалось также, что «развращаются» браки, «хотя браки есть корень благоденствия и народонаселения в отечестве». Не ограничившись однократным осуждением Стукачева, они обвиняли его также в присвоении «святых икон дорогой цены, которые при нашествии неприятелей он закрыл в ящики и отправил их тайно в Судиславль», хотя авторам доноса было известно, что иконы вернулись в Москву. Федотова авторы заявления обвиняли в том, что он выкрал у казначея во время его тяжелой болезни бумаги о своих долгах и «изорвал», но по тону сообщения ясно, что это также давно «разрешенный» вымысел⁵⁶. В завершении составители документа просили уволить Грачева, Никифорова и Красикова, что и составляло главную цель доноса.

Упомянутое «последнее прошение» от сторонников Осипова с обвинениями в адрес Грачева также сохранилось и представляет собой письмо к генералу графу А. А. Аракчееву от общества Преображенского богаделенного дома от 1 декабря, видимо, 1816 г. (год не указан). Единомышленники Осипова напоминали Аракчееву о том, что когда он осматривал перед праздником Введения квартиры, предназначенные для празднования лейб-гвардии Семеновского полка в Покровской части в Семеновской слободе и в доме Преображенского богаделенного дома, «отданном вкладу в вечность» покойным И. А. Ковылиным, который ныне «неправильно называется» именем купца Стукачева, получил от Грачева и Стукачева предложение в честь праздника угостить солдат более 300 человек, которое воспринял как знак их усердия, поскольку угощение действительно состоялось. На самом же деле, по мнению авторов, у этого события есть подоплека, которую они и хотели раскрыть. Далее следуют уже традиционные разоблачения в том, что угощение производилось не на собственные средства, а на деньги богаделенного дома, о которых с 1810 г. нет отчета; Иван Стукачев, Дмитрий Тимофеев и Калина Нестеров никогда попечителями утверждены не были, а несут это звание по фальшивой выписке из 1 департамента Магистрата; цель угощения была «дабы на чужой счет получить почести и утвердиться в захваченном попечительском звании», а также «чтобы затмить» производящееся в 7 департаменте, а ныне уже «уповательно» поступившее в общее собрание Сената Московских департаментов дело по доносу почти 200 человек старообрядческого общества московских граждан в неповиновении начальству, в распространении нового неслыханного учения, в «беззаконной распродаже вкладного имения». Сообщалось также, что 28 августа выбраны настоящие попечители — московские 2-й гильдии купцы Тимофей Шевалдышев, Федор Владыченский и Лаврентий Осипов. Новым было сообщение о привлечении Грачева и Никифорова к судебному следствию, источник которого раскрыт выше — кляуза купца-сутяги Милованова⁵⁷. Под письмом стояла 41 подпись, что соответствует наблюдениям присутствовавших на выборах чиновников. Указанные выше 200 человек, якобы подписавших жалобу, были явным преувеличением. Обращение к Аракчееву, возможно, было вызвано не только желанием «донести истину», но надеждой на вмешательство человека, известного своей строгостью.

В деле представлены и прошения, направленные в инстанции единомышленниками Е. И. Грачева. Два из трех сохранившихся отличаются спокойным тоном в изложении фактов и стремлением быть услышанными, имеют более 200 подписей, в числе которых — собственноручная — «Сергiй Семенов».

В послании от 27 июня 1816 г., не имеющем конкретного адресата, подробно объясняется, что купцы Андреев и Осипов, подписавшие приговор о выборе в попечители московских купцов Тимофея Шевалдышева, Федора Владыченского и Федора Афанасьева, а также мещанина Николая Рожина «да какого-то мещанина Заикина в казначеи», «составили оное не в обществе», так как некоторые из них во время его учреждения 12 мая 1809 г. «невелице были, но на стороне где-либо и, по-видимому, по стачке между собою, дабы только усугубить число подписавших и тем заслужить у правительства веру, пригласили к нему и таких людей, как не принадлежащих нашему обществу. Ефим Иванович Грачев и Алексей Никифорович Никифоров, которые и при начальном основании общества со всеми подписавшие сии благочестивые правила, признаны исполненными христианского благочестия, известными, в частности, и истинной справедливостью. И потому были избраны попечителями»⁵⁸. Соотнося все устройство ПБД с правилами 1809 г., авторы заключают, что «тогда только порядок, тишина, мир и благоденствие украшают богаделенный дом, когда несчастные дышут благодеяниями попечителей и усердием их, подъемлемым на пользу ближнего». Но иная цель у просителей «с товарищи» (т. е. у сторонников Осипова), которые, «не соблюдая обрядов общества, силятся иметь только властных распорядителей оного в нарушение тех христианских добродетелей благотворения и благочестия, на коих основано общество, и вопреки Высочайшего конфирмованного положения 3 пункта, которым определено, что никаких других видов, кроме единственно душевного и истинного желания, приняв с благоговением всемилостивое дозволение, отправлять беспрепятственно богослужение по древним св. отец правилам и уставам, изображенным в старопечатных книгах, и дать неимущим из братии своей надежное пристанище». Удивило старообрядческое сообщество и пренебрежительное отношение просителей к призреваемым и простым членам общины, которых они «не устыдились пред лицом правительства унизить и пренебречь»⁵⁹. В выборах «участвовали крестьяне, мещане и другого состояния известные люди, но, конечно, содержанию общества не нужно какое-либо титло, не нужна знатность домов, приобретение гражданства столицы, Попечителю необходима честь, сострадание к ближнему, ревность к вспоможению, вот что нужно для живущих в богадельне, а гордость и презрение, с каковою открываются просители, не получив еще начальства, есть одно нарушение общего спокойствия». В заключение послания указывалось, и это был, пожалуй, единственный упрек осиповской «команде»: «купцы Шевалдышев и Афанасьев к числу общества не принадлежат, потому что они не нашего согласия, и какого они образа жизни неизвестно, а Рожин не кто иной, как приказчик Лаврентия Осипова и тоже в поведении нам неизвестен»⁶⁰.

В Объяснении от 10 октября 1816 г., обращенном к наблюдателям за выборами — губернскому прокурору Герасиму Кирилловичу Воскресенскому, Московской губернии правящему советнику, надворному советнику и кавалеру Ивану Марковичу Сесаревскому и городскому голове коммерции советнику и кавалеру Михаилу Ивановичу Титову⁶¹, излагаются причины, почему неприемлем предложенный графом Тормасовым порядок будущих выборов, когда из каждой партии выбирается но два кандидата, а потом жребием третий. По мнению общества, все это может совершенно расстроить уклад богаделенного дома, поскольку в этом случае к выборам привлекаются старообрядцы из Покровской моленной⁶².

Противники Гнусина направляли жалобы не только на настоятеля, но и на ведение дел в Магистрате. Как указано в одном из документов, «в 1818, 1819 и 1820 годах старообрядческого общества купцы и мещане, как-то Лаврентий Осипов и прочие, жаловались в губернское правление на 1 департамент Магистрата» как на то, что он разрешил выдачу паспортов настоятелю ПБД, записанному в мещане, Сергею Гнусину «по неоднократным переменам им своего звания, имени, отчества и фамилии, человеку подозрительному», так и на сокрытие в своих донесениях в правление данных о Гнусине⁶³. И если генерал-губернатор Тормасов всячески старался отложить разбирательство подобных доносов, то противники настоятеля раздували настоящий пожар, который не мог остаться незамеченным.

Дальнейший ход событий и начало розысков по делу Гнусина восстанавливает В. Васильев на основании документов архива МВД⁶⁴. Исследователь отмечает, что, несмотря на нерасположенность графа Тормасова к расследованию изветов, он был обязан представить свое мнение о разногласиях на кладбище на рассмотрение Синода. Сначала дело было передано на заключение в недавно организованное Министерство духовных дел и просвещения⁶⁵, а затем, в связи с отказом последнего его рассматривать, отправлено управляющему Министерством полиции графу С. К. Вязьмитинову⁶⁶, который дал следующее заключение Сенату: новые выборы произвести одним учредителям ПБД, а также тем его членам, которые сделали значительные вклады или пожертвования в пользу богаделенного дома или способствовали его укреплению. Выборы должны проводиться на общем основании, то есть «посредством баллов» в присутствии обер-полицмейстера и «приличной команды». Возникающие споры предоставлялось решать московскому военному генерал-губернатору. Требовалось обязательное ведение метрических книг с предъявлением их полиции, которая в то же время не должна была вмешиваться в обряды и внутренние вопросы. Во избежание беспорядков рекомендовалось раз и навсегда разработать правила для попечителей ПБД и утвердить их у высшего начальства. Решения о наказаниях, отстранении от должности и предании суду оставались в ведении военного генерал-губернатора, ему же следовало докладывать об исключении из общества и лишении права участвовать в выборах; в свою очередь он должен был все эти изменения доводить до сведения МВД. Предписывалось расследовать также дело Гнусина. Это решение Вязьмитинова было утверждено Сенатом, которым и было составлено окончательное постановление, препровожденное в марте 1820 г. на подпись к вступившему в должность управляющего МВД графу В. П. Кочубею⁶⁷.

Возможно, следствие по доносу на Гнусина шло бы неторопливо, его искали, ничего опасного в его действиях не нашли, а со временем все бы и забылось. Но Осипов «с товарищи» забрасывали инстанции жалобами, и граф Кочубей проявил служебное рвение по случаю вступления в должность, а возможно, и в силу своих воззрений на необходимость порядка в стране. Блестяще образованный ближайший друг императора Александра I в начале его правления, возможно, почувствовал смену настроения правителя, вскоре закрывшего Библейское общество, масонские ложи, проведшего суровое расследование и на федосеевском Волковом кладбище в Петербурге⁶⁸. Это был трагический поворот в истории Сергея Семеновича. Граф Кочубей не согласился с постановлением Сената и передал дело на высочайшее рассмотрение. 3 июля 1820 г. последовал рескрипт Александра I на имя нового московского военного генерал-губернатора князя Д. В. Голицына, в котором император проявил глубокие знания о разногласиях на Преображенском кладбище и еще большие — о главном настоятеле С. С. Гнусине, в связи с чем постановил, «чтоб по случаю доносов (на) скрывавшегося в богадельне и разглашавшего нелепые толки учения употреблено было всевозможное старание к отысканию его, и чтобы дело его было самым строгим образом исследовано, и виновные как в изобретенном вредном учении, так и распространявшие оное преданы были суду и преследованы с соответственною преступлениям их строгостью»⁶⁹. Разыскания, как было принято в императорской России, проводились очень тщательно, «секретно» и «без всякой огласки». Генерал-губернатор Д. В. Голицын⁷⁰ стремился, как он писал управляющему МВД В. П. Кочубею, с помощью «совершенно известных по правилам и бескорыстию людей для секретных разысканий⁷¹ с большой верностью и точностью исполнить высочайшую волю и открыть в полной мере учение Гнусина»⁷².

За Преображенским богаделенным домом было установлено строгое наблюдение. Необходимо было разыскать Ивана Федотова и Гнусина, но внимание полиции в первую очередь было направлено на Cepгея Семеновича, в связи с чем московский обер-полицмейстер сообщал: «Московский мещанин Сергей Гнусин в прошлом 1818 году в августе проживал в келье сего дома, называясь настоятелем, но куда выбыл неизвестно. После сего Гнусин 1818 года августа с 19 числа проживал в том же доме и в означенный месяц уехал в Костромскую губернию, Судиславльский уезд. Приметами же он Гнусин: роста небольшого, голова лыса, борода черна, лицем немного красноват, ногами нездоров»⁷³. Единомышленники тщательно укрывали Гнусина от властей, так что 31 мая 1821 г. костромской гражданский надзиратель вынужден был сообщить московскому военному генерал-губернатору: «насчет скрывающегося настоятеля московского Преображенского богаделенного дома Сергея Гнусина исправник донес, что при всем старании его не мог он отыскать человека сего не только в посаде Судиславль, но и во всей Костромской округе»⁷⁴. Но немало было и желающих угодить власти. Так, в следственном деле сохранился еще один донос — на этот раз анонимный — небольшая, в половину листа записка: «Сергей Семенов Гнусин прежде проживал в Преображенском раскольничьем богаделенном доме и был наставником в их молельне. Ныне имеет жительство в г. Судиславле Костромской губернии в доме купца Васильчикова под именем Сергея Васильева Гнусова»⁷⁵. Вскоре московский генерал-губернатор князь Д. В. Голицын получил из Костромской губернии донесение о взятии на основании именного указа С. С. Гнусина с плакатным паспортом от Московского градского общества⁷⁶, свидетельством о записи в московское мещанство⁷⁷ и пятью квитанциями об уплате подушных денег⁷⁸.

23 декабря 1821 г. в присутствии советника губернского правления Палицына при заседателе дворянского земского суда Цветкове и бургомистре Судиславля Андрее Москвине Гнусин был допрошен. Он весьма подробно и чистосердечно изложил свой жизненный путь:

От роду себе имею 65 лет, федосеевского старообрядческого толку, напред сего был я дворовый человек помещика Осокина Оренбургской губ. Белебеевской округи⁷⁹, от коего лет 16 тому назад бежал, скитался по лесам и разным селениям, есть ли где иногда и спрашивали, то назывался настоящим своим именем и помещика своего, притом уверял, что имею при сем письменный вид, хоть оного и не было. Через два же года пришел в столичный город Москву, где встретился у Юхотного ряда⁸⁰ с вольноотпущенником крестьянином помещика Шапошникова Петром Никифоровым, с коим разговором узнал, что он одного со мной согласу, и объявил ему о себе настоящим образом, что беглый и не имею на свободное проживание письменного вида, которой (т. е. П. Никифоров. — Е. А.) по старости лет из сожаления ко мне отдал свою отпускную, а сам уехал в дом свой в Саратов. С каковою отпускною называл я себя Петром Никифоровым. По знанию моему живописного мастерства записался в цех ремесленной управы и проживал в Москве до 1813 года, а потом через приятеля своего г. Казани сокольного пометчика⁸¹ Андрея Васильева Шаронова получил уже от помещика своего настоящую отпускную, совершенную в Казанской палате Гражданского суда, с которой и приписался 22 декабря 1815 г. к московскому мещанству по высочайшему манифесту о 7-ой ревизии. Назад же тому года с три или более по извету отпадших от нашего согласия московского купца Лаврентия Иванова Осипова с прочими в том, что я имел чужую отпускную, за что и был судим, но как преступление сие сделано было до Всемилостивейшего манифеста прошлого 1814 г. августа в 30 день⁸², то от суда и следствия освобожден без наказания, после чего проживал в городах Москве в Преображенском богаделенном доме, по временам ездил в Коломну в таковой же богаделенный дом⁸³. А с год времени укрывался я по разным местам с получаемыми заочно от Московского общества паспортами и проживал у старообрядцев одного со мною согласу в г. Коломне и с. Писцове⁸⁴ от того, что отпадшие московский купец Осипов с прочими начали делать на меня ложные доносы. В Судиславльский богаделенный дом прибыл я два дни назад. Содержателю дома купцу Папулину показал паспорт, который и принял меня и отвел особый покой. Из живущих при богадельне едва ли кто и заметил ли, приезд мой я не известил. Естее мне приносила с кухни старушка, ее зовут — не знаю. Сам же никуда не выходил, кроме для телесной нужды, но и для сего есть место подле самой комнаты, а потому едва ли видеть кто мог меня. С ворами, беглыми знакомства не имею и о пристанищах их не знаю. Показую сущую справедливость. К подлинному допросу руку приложил московский мещанин Сергей Семенов Гнусин. С подлинным верно: секретарь (подпись)⁸⁵.

В январе 1822 г. Гнусин был доставлен в Москву, где содержался во внутренней тюрьме одного из тюремных замков. Поиски Ивана Федотова продолжались. Тщательно была обследована моленная в Коломне. 1 октября 1822 г., незадолго до обнаружения Федотова, митрополит Московский Филарет со слов коломенского благочинного Петра Софрониева сообщал московскому военному генерал-губернатору Д. В. Голицыну, что московский мещанин Иван Федотов купил в Коломне в Архангельском приходе дом и устроил для «секты перекрещиванцев» без всякого разрешения начальства часовню, при которой около 70 призреваемых и колокол 20 фунтов. Коломенский городничий отчасти опроверг эту информацию и сообщил, что дом куплен еще в 1813 г., не имеет никаких наружных знаков церкви, колокол снят, а все призреваемые находятся под строгим надзором полиции⁸⁶. Видимо, дело Гнусина и Федотова велось очень скрытно, поскольку в переписке о коломенской богадельне ни разу не упоминается о проведении розыска хозяина дома⁸⁷. Только 13 октября 1822 г. московский обер-полицмейстер смог сообщить, что по повелению Д. В. Галицына он «отправился⁸⁸ в указанный в записке дом, но токмо там товарища известного Гнусина — Федотова не оказалось, хотя и был он в том доме», но «нынешний день» он «сыскан и отправлен в губернский тюремный замок»⁸⁹.

Гнусин и Федотов содержались под строжайшим надзором и считались секретными арестантами, не должны были иметь между собой и ни с кем бы то ни было никакого общения⁹⁰. Следствие шло быстро. Еще до ареста Ивана Федотова в июле 1822 г. генерал-губернатор князь Д. В. Голицын подвел некоторые итоги разысканий и изложил их в записке на имя управляющего МВД графа В. П. Кочубея. В ней отмечалось, что «все учение старообрядцев Преображенского богаделенного дома основывается на закоренелой мысли, что святы только те обряды, которые исполняют по древнему обычаю, и подкрепляют учение свое на самых древних книгах св. отцов и на самом св. Писании, избирая только те места, которые подкрепляют их правила. Хотя по собранным сведениям относительно Гнусина ничего особенного не открыто, кроме только того, что будто бы он позволял себе согласно со своим учением составление оскорбительных насчет религии картин, которых, однако, при всех стараниях не отыскано, и в том удостоверяет только противная ему партия, почему и нет явного преступления, за которое бы он при милосердном снисхождении Государя императора должен быть осужден по законам, тем не менее нахожу необходимым удаление его из Москвы, потому более, что он по строгим правилам и скромной жизни своей почитается от многих приверженцев к старой вере за святого»⁹¹. Причину конфликта Д. В. Голицын видел в том, что все противники Гнусина были сторонниками брака, в результате чего они отошли от ПБД и образовали отдельное общество — поморское, в котором все женаты. Генерал-губернатор предлагал разные меры по восстановлению спокойствия. В том числе он считал необходимым отказать поморцам в открытии своей моленной на Преображенском кладбище, с одной стороны, из-за разности вероучений (одни поморцы, другие федосеевцы), а с другой — из-за опасения их возможного воссоединения в будущем, что приведет к «составлению сильнейшего общества, в котором без противоположной партии нельзя будет знать их тайных злоупотреблений»⁹².

27 октября 1822 г. управляющий МВД граф В. П. Кочубей прислал московскому военному генерал-губернатору весьма детальную инструкцию «касательно Гнусина и Федотова», обсужденную «по возвращении государя императора»⁹³, в которой отмечал следующее:

Дабы люди сии не могли как-нибудь снова скрыться, и тем Правительство не было поставлено в новые затруднения, я нужным нахожу отнестись к Вашему сиятельству о принятии строгих мер, дабы Гнусин и Федотов содержаны были под бдительным надзором в числе секретных арестантов, не имея ни между собою, ни с кем бы то ни было никакого сношения.

Но есть ли бы Ваше сиятельство не имели к тому нужных способностей, сколько впрочем, сие не было бы желательно, то в таком случае от Вас, милостивый государь мой, зависеть будет отправить Гнусина в Шлиссельбургскую, а Федотова в Швартгольмскую крепости, на каковой конец письма к комендантам оных у сего препроводить честь имею. При исполнении сей последней меры, нужно соблюсти величайшую тайну, дабы никто из раскольников не мог узнать, куда именно сии люди отправляются⁹⁴.

Таким образом, за московским генерал-губернатором оставался выбор окончательного места заключения арестантов.

Тем не менее, графом В. П. Кочубеем был разработан детальный план, по которому предполагалось объявить, что тайные арестанты вызываются в Петербург «для личного объяснения их верозаблуждений», сопровождавшим их офицерам вручить две подорожные: одну до Петербурга, служившую документом «по всему пути до того места, где дорога должна получить другое направление, а другую — до крепостей, по которым и отправятся до места назначения». Но это была лишь одна из предосторожностей. Провожатому узника, направленного в Швартгольмскую крепость, граф предписывал не направляться в Петербург, но также поехать в Шлиссельбург, а оттуда на Выборгскую дорогу, на станцию Дранишниково и далее до крепости. Арестантов надо было отправить не одновременно, а с некоторым интервалом, одного после другого. Особо Кочубей отмечал, «чтобы в продолжение пути обращались с ними ласково и доставляли им нужное спокойствие и чтобы притом строгое имелось смотрение, дабы раскольники не могли сделать в пути какого покушения их освободить и получить в свои руки». Заготовлены были направления в конвертах к комендантам крепостей⁹⁵.

Очевидно, князь Голицын счел предложенные крепости недостаточно надежными или были иные причины, о которых в источниках не говорится, но 11 мая 1823 г. московскому обер-полицмейстеру генерал-майору Тульчину на основании высочайшего повеления было предписано «раскольников Гнусина и Федотова, содержащихся под стражей, отправить к господину архангельскому гражданскому губернатору и приказать ему заключить Гнусина и Федотова в Соловецкий монастырь, чтобы они содержались под самым строгим караулом и не могли принимать посещений»⁹⁶. 12 мая 1823 г. согласно рапорту обер-полицмейстера Гнусин и Федотов были отправлены в Архангельск в распоряжение генерал-губернатора на двух парах лошадей, «чтобы было удобнее ехать и чтобы не случилось чего непредвиденного». На путевые издержки было выдано 500 руб. 22 мая гражданский губернатор г. Архангельска докладывал московскому военному генерал-губернатору: «Два раскольника Гнусин и Федотов для заключения в Соловецкий монастырь доставлены ко мне в исправности и на отправление их в оный монастырь под строгим караулом учинено мною надлежащее распоряжение»⁹⁷. 7 июня 1823 года он сообщил высшему московскому руководству, что «московские раскольнические наставники Гнусин и Федотов, согласно сделанному об них предназначению, в оном заключены. Гражданский губернатор Андрей Перфильев»⁹⁸. Квартальный надзиратель, сопровождавший Гнусина и Федотова, возвратился в Москву и сообщил об исполнении задания и издержке 85 руб. сверх полученных⁹⁹. Вновь выявленное в РГАДА Е. М. Юхименко письмо-автограф Гнусина с собственноручной припиской Федотова, публикуемое в этом сборнике, указывает на дату поселения отцов на Соловках ровно годом позже. Это расхождение можно объяснить, возможно, тем, что привезенным в монастырь секретным арестантам не подготовили крепкие казематы, они были возвращены в Архангельск, а год спустя их, наконец, разместили по месту ссылки¹⁰⁰.

С. С. Гнусин провел на Соловках более 16 лет. Сообщение о его кончине 27 июня 1839 г. и смерти месяцем ранее Ивана Федотова доставил в Москву от «топозерских посетителей» сборщик Петр Трофимов. Сергей Семенович «до самой кончины поучал ту сущих». Узники вызывали уважение даже тюремного начальства: «Поистине добродетель похваляема и от неверных: жалеют сих мужей. Тамошний первый начальник говорил нашим благодетелям, что не осталось у вас де более таковых стариков»¹⁰¹. О погребении Гнусина сохранилось свидетельство известного этнографа С. В. Максимова, посещавшего Топозеро и записавшего следующий рассказ:

Прислан был на Соловки из Москвы на смирение и обращение некоторый человек, по прозвищу Гнусин, за большое его озлобление и за писания. Толковал он как-то неладно Апокалипсис и разные такие хульные тетрадки писал. Продолжал тот Гнусин делать то же самое и в Соловках. Мало того, что ругательно писал, а еще и картинки в насмешку хорошо мог рисовать. В Соловецком он и помер. В то время настоятелем был Томилин. Он съездил в монастырь, выпросил тело, перевез морем и похоронил у себя, в скиту. Болтают, что-де у архимандрита Досифея он и писания те купил. У него за великие деньги перекупил их какой-то московский купец и свез в Москву. Там прознали и схапали, а на Топозеро грозу пустили: на полное разрушение¹⁰².

Так завершилась земная жизнь духовного отца Сергея Семеновича, поминаемого в федосеевском Синодике как темничный страдалец¹⁰³. Выпавшие на его долю невероятные трудности, вызванные его крепостным состоянием и вместе с тем талантливостью его натуры (как истинный христианин, он не мог хранить эти «дары» под спудом), его оппонентами были обращены против него и послужили основанием к созданию о нем жестокой и недостоверной легенды. Но даже власти поняли истинную суть этого человека, а столь суровое ему наказание было связано с их опасениями за незыблемость государственных устоев и неспособностью иначе противостоять неиссякаемой твердости старообрядцев в следовании вере отцов и их деятельной энергии.

Оставшееся значительное литературное наследие знаменитого настоятеля изучено недостаточно. Практически непревзойденным остается вышеупомянутое исследование архимандрита Никанора, предпринявшего попытку определить автографы Гнусина, выявить сочинения, связанные с его именем или приписываемые ему. Именно Никанор отметил, что «только голый перечень сочинений Гнусина не может не обнаружить в нем плодовитейшего писателя»; по его мнению, «на протяжении XIX в., если не за всю историю Преображенского кладбища, трудно указать фигуру, равную в этом отношении Гнусину, а тем более превосходящую его»¹⁰⁴.

Автор статьи относил начало литературной деятельности Гнусина к 1807 г., отождествлял его¹⁰⁵ с «казанским стрельцом Михаилом», которому И. А. Ковылин доверил составить «экстракт» из главных положений брачников и подготовить на них опровержение¹⁰⁶. Поручение не могло быть случайным. Известны списки сочинений Гнусина, относящиеся к 1805 г. Так, в сочинении «О браках новоженских» в двух книгах в списке второй половины XIX в. указана дата его создания — 17 августа 7313 (1805) г., и в предисловии к первому тому раскрыта история его создания с обращением к «высокомилостивому отцу Илье Алексеевичу», благоразумию которого и представлены были на рассмотрение «собираемые мною на непотребных новоженов возразительные ко опровержению богомерзкого их самовымышленного брака от божественного писания резоны». Делалось это «не с каким-либо призорством, а единственно по собственному к соблюдению всеобщественной пользы усердию, а сверх того благословением Луки Терентьевича»¹⁰⁷. Автор просил Ковылина, «яко истинного пастыря и истинного попечителя, неленостно подвигнутся» и рассмотреть «аще что полезно, яснейшими еще доводами украсив, а недостатки дополнив, нашему убожеству возвратив». Подпись гласила: «Высокомилостивого отца всеподданнейший слуга, убогий имя рек». Ниже комментарий переписчика: «В подлинной так написано, которая подана ему была на рассмотрение вышеозначенного числа»¹⁰⁸. В черновых материалах следствия были представлены точные выписки, главным образом из первого тома¹⁰⁹. П. Любопытный упоминал, что Осипову удалось с большим трудом, обманным путем раздобыть рукопись Гнусина и, видимо, предоставить ее следствию¹¹⁰.

Архимандрит Никанор указал на ранний список «Пандектов» Гнусина — «Часть 4. О седми тайнах церковных и о приятии еретик», недоступный ему, как хранящийся в «опять-таки закрытой, для широкой публики, библиотеке московского Рогожского кладбища»¹¹¹. Рукопись эта в настоящее время известна¹¹², она выполнена на бумаге 1805 г. и имеет записи: на л. 1. «Сборник (зачеркнуто.— Е. А.) беспоповское учение о тайнах и принятии от еретик поморского сочинения, руководство московских преображенцев, в лист письменная 273 л. с вырезанными по местам листами»; л. 2 об.; «Сочинена сия книга на Преображенском кладбище Сергеем Семеновым Гнусиным»; на обложке нижней крышки; «Сия книга дана Лукою Терентьевичем Семену Козмину (далее стерто.— Е. А.) сыну», ниже карандашом: «Сия подпись подлинная Семена Кузьмина, старшого отца Преображенского кладбища»¹¹³. Рукопись попала на Рогожское кладбище в составе библиотеки белокриницкого архиепископа Антония (Шутова)¹¹⁴, беспоповца по происхождению и бывшего казначея Преображенского богаделенного дома¹¹⁵, о чем свидетельствует характерный, с черной рамкой, ярлык его собрания: «№ 342. По кат(алогу) Ар(хиепископа) Ан(тония) № 748». Глава 96 этой части Пандекты носит историографический характер и содержит историю Курженского собора и «Сказание о страдании и о скончании священномученика Павла Коломенского», в данном контексте предстающего духовным родоначальником Преображенского богаделенного дома. Источниками главы выступают «История России, печ. 1795 лета, часть 1, стр. 71, часть 2, стр. 4», а также многочисленные выписки из известного труда Андрея Иоаннова Журавлева. На полях этой главы размещены подробные комментарии читателя-поповца, опровергающего положения Гнусина¹¹⁶. Сокращенный вариант этой главы находится в сборнике «Статьи С. С. Гнусина»¹¹⁷, а более подробный и с теми же ссылками, а также на «Виноград Российский» — в «Красном уставе»¹¹⁸. В других более поздних списках четвертой части «Пандекты» этот текст исключен¹¹⁹. История и бытование Сказания о Павле Коломенском в круге литературы федосеевского согласия, несомненно, должны стать предметом специального исследования¹²⁰.

Напомним, что в полемическом сочинении против Гнусина со ссылкой на его собственную стихотворную загадку указывается год создания «Пандекты» — 1810, вероятная дата завершения сочинения.

Старообрядцы так характеризовали фундаментальные труды Гнусина: «Единым от премудрейших духовным правителем Сергием Симеоновичем собрана богодухновенная книга Новая Пандекта на нынешняя последняя самовластная лета от 256 книг священных книг (так!) и от внешних, от которых оная книга Пандекта, яко прекрасными и различными цветы лепотне уряженная, святей соборней и апостольстей церкви, яко венец, всеговейно поднесенная она имеется в 4-х книгах и разделяется на 9 частей. Во всех же 4-х книгах глав 655, листов 1579. Чтущие сию душеполезную книгу Пандекту именуют составившаго оную вторым Златоустом: якоже той изъясни сыновом господствующия тогда святыя церкви священныя словеса, тако и сей чадом гонимыя на последнее время путь спасения показа. Сим же премудростным и учительным отцем и иныя книги составлена быша как противу новолюбцев, такожде и во отражение самобрачников и прочил»¹²¹. Действительно, «Новая Пандекта» неоднократно переписывалась¹²², ее фрагменты включались в сочинения других авторов¹²³, известный настоятель Преображенского кладбища XX в. М. И. Чуванов¹²⁴ исследование о «Пандекте» избрал в качестве вступительного доклада в Русское библиографическое общество¹²⁵. В последнее время трудами Гнусина занимались современные деятели староверия из Латвии В. Э. и Ю. Э. Юнги.

В то же время, по состоянию на сегодняшний день, практически не сохранилось оригиналов сочинения и настоятельно требуется их разыскание и изучение. В «Дневных дозорных записях» сохранилось свидетельство, что почерк Гнусина «довольно одинаков, почему скоро можно узнать» и «писанные им книги и тетради отличаются искуснейшим подражанием древнему печатному шрифту»¹²⁶. Однако автографы писателя пытался выявить архимандрит Никанор, однако безуспешно («для нас же пока автограф Гнусина неизвестен»)¹²⁷. На сегодняшний день с известной долей уверенности мы можем говорить как об автографе Сергея Семеновича только в отношении Книги об антихристе¹²⁸, оставшейся совсем вне поля зрения архимандрита Никанора, наряду с другими трудами Гнусина, посвященными толкованию Апокалипсиса и пониманию образа антихриста.

В начале XIX в. был создан и бытовал в среде старообрядчества круг эсхатологических сочинений, представляющих собой интеллектуальную реакцию на возвышение личности Наполеона и его нашествие на Россию.

Значительное влияние на полемику тех лет оказал Иоганн Генрих Юнг-Штиллинг (1740-1817)¹²⁹, пришедший к выводу, что события во Франции сопоставимы с библейскими пророчествами о конце света и свидетельствуют об их исполнении. Эти наблюдения нашли отклик в высших кругах Германского союза, Юнг-Штиллинг был приглашен во дворец герцога Баденского, где произошло его знакомство с Александром I, увлекшимся новыми эсхатологическими идеями. Сочинения немецкого мыслителя «Победная повесть христианской религии»¹³⁰ и «Угроз Световостоков»¹³¹ переводятся на русский язык и приобретают значительную популярность. Идеи Юнга-Штиллинга, и особенно заключение, что Наполеон — это последний антихрист, оказались очень близки староверам¹³².

Наиболее ревностным последователем немецкого мыслителя, как выясняется, был С. С. Гнусин, перу которого принадлежит написанный около 1820 г. вышеупомянутый объемистый труд «Книга об антихристе в 4-х частях, нарицаемая Глубина премудрости Божией или Откровение тайны Божией». Авторство Гнусина указано в описании Егоровского собрания, но имеющаяся в рукописи запись: «Подобно же писанное в толковании же многочисленных отцов. Собрание и труды многогрешного И. Е. (под титлами.— Е.А.) и в то ж лето 1820»¹³³ не помогает в определении авторства. В то же время оформление рукописи с изображениями христиан, грешников, семиголового зверя, антихриста, сидящего на троне, а также характерный почерк, явно авторская правка в ряде мест — все это может свидетельствовать, что перед нами предполагаемый автограф Гнусина¹³⁴.

Основные ее части — «Слово св. и прп. отца нашего Ефрема Сирина о антихристе протолковано многими свв. отцы» и «Слово мч. Ипполита, папы Римского в толковании же многих свв. отцов». Для толкования положений этих известных в православии сочинений С. С. Гнусин привлекает широкий круг источников (более трехсот) — сочинения Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина, Исаака Сирина, Дионисия Ареопагита, Василия Великого, Максима Пелопонесского, Климента Александрийского, Нила Сорского, Димитрия Ростовского, Стефана Рязанского, пустозерских узников и многих других.

Принципы построения своего труда Гнусин объясняет в предисловиях; в первом: «Во оном предшествии ничего не обретается своего писания, кроме св. отец учения. Сим подобием всю книгу писати неотменно надо». «Следовательно, что в пророчествах темно и непонятно, стараться надо прояснять и проразумевать чрез сличение с ясным и понятным по связи исполнившихся пророчеств с настоящими и будущими обстоятельствами»¹³⁵.

И во втором: «Во оном предуведомлении много есть и своего сочинения согласующегося всему Священному Писанию на нынешнее время»¹³⁶.

Авторские размышления наиболее последовательно проявляются в «Явлении, или Сказании, како опасно зело разумети подобает словеса о антихристе духовно, а не чувственно», в котором Гнусин раскрывает свой основополагающий принцип понимания антихриста: «мы духовно понимаем прелесть»; «кто же без испытания послушает словес Писания и приемлет все так как, напечатано, тот нелепые мнения возымеет»¹³⁷. Достаточно отчетливо авторский подход звучит в 3-й части — «Каталоге избранным словам о Антихристе», символическом толковании отдельных слов и понятий Апокалипсиса, и в 4-й «Против дерзающих креститеся третицею». В основных частях — Толкованиях на слова — автор солидаризируется с высказываниями «новых», или «внешних», авторов, прежде всего Юнга-Штиллинга: «а как явится такой монарх или завоеватель, который стремиться будет ко всемирному обладанию и соединит в лице своем духовную власть со светскою, дабы иметь возможность истребить христианскую веру, и хитростию или силою достигать будет сей цели, то сей монарх будет зверь, владычествовати прежде всего в Риме, но уже не из моря, а из бездны, понеже одушевлен будет духом противничьим, духом отступничества, равным образом и вселенского блудничества»¹³⁸. Слова св. Ефрема «Егда паки себя являет яко Бог в привидениях страшных» и «Многи поклоняющиеся перед зверем и вопиющия и глаголющия, яко еси Спаситель наш» С. С. Гнусин комментирует следующим образом: «Напоследок означается, кто именно поклонники его, а именно те, кои в христианстве находятся, но не вписаны в книгу животную агнца заколенного, сиречь основывающие спасение свое не на законе и помощи сего агнца, но на собственных своих делах и добродетелях, поскольку и собственно зверь есть дух самовольства, самоуправства и властолюбия. И паки зверь есть земная власть, стремящаяся к господствованию над всем миром, над всем человечеством вместо Бога и творящая себе поклонников»¹³⁹. И хотя очевидно, о каком правителе идет речь, но имя его упоминается только один раз — как маргиналия и перевод комментария переводчика, что именно «в сем 1809 году ни позже, ни раньше Наполеон схватил новообращенного папу и присоединил Рим к Французской империи»¹⁴⁰. Совпадало мнение Гнусина и «нового учителя» и о путях познания конечных судеб мира: «Когда же будущее закрыто иносказаниями и образными выражениями, то, конечно, воля вышнего есть, чтобы оно до времени не было известно, а как сие разуметь, то будущее откроет»¹⁴¹.

С. С. Гнусин был автором и другого труда — «Толкования на Слово 105 о антихристе при. отца Ефрема Сирина»¹⁴². В данном сочинении использован выше приведенный прием: в качестве толкования мыслей прп. Ефрема приводятся мнения разных авторов. Как пишет в письме, обращенном к составителю труда, Иван Михайлович¹⁴³, «с сердечным удовольствием видел все места того слова, доселе мне непонятными и темными бывшия, мне открытыми и чрез посредство доводов из прочих мест Священного Писания изъясненными. Сия книга здравыми и зрелыми рассуждениями, яко сладчайшими плодами обогащается преизобильно истинными, от божественного Писания доказательствам и украшается преизрядно»¹⁴⁴. В толковании на Слово прп. Ефрема также, хотя и в меньшей степени, цитируются труды Юнга-Штиллинга, в частности «Угроз Световостоков»: «Змий низверженный с небеси употребляет людей к своему намерению и побуждает их учредить монархию, сообразно его духу, и собственное его царство составляющую: дух змея есть своевольство, независимость от Бога, совершенное самолюбие — господство над всем миром. Одним словом самость». Далее толкователь без раздумий присоединяется к мнению, что новое лжепросвещение, основателями которого были Вольтер и Руссо, «есть точно дух змия и зверя из бездны»¹⁴⁵.

Видимо, увлечение «внешним» учителем не всеми старообрядцами приветствовалось и разделялось. Один из читателей этого труда, уже упомянутый Иван Михайлович вместе с сыном, задает вопрос о возможности разрешения следующего парадокса: «Во многих местах вами приводятся свидетельства от внешних авторов, за что по правилам свв. отец многия и потязуют, а паки напротив сего удивительно, что вси церковные учители сами пренаполнили в священных книгах от внешних учителей и самых еллинских мудрецов свидетельствами». И получает ответ, что под «правильное запрещение» могут попасть те, кто «пренебрегая древних новыми паче услаждаются» и «приемлют в себе великое подтверждение мыслям и нравам», тогда как «надо опираться и на древние и на эллинские свидетельства, и на все разумное»¹⁴⁶. Объединяет толкования и духовное понимание: «убо из всей пустыни явление антихристово по всему не дает разума поставити крепко, что чувственное быти по плоти ему рождение по возводному духовному разуму. Потому и действа его вси остаются в таком же иносказательном разуме»¹⁴⁷. Сочинения «духовномудрствующих», как прошлого, так и нынешнего времени, как правило, не имеют строгой схемы интерпретации событий священной истории. Их авторы стремятся к постоянному, все более утонченному толкованию трудов древних авторов сочинениями более современных писателей, менее понятных — более ясными, в чем они усматривали возможность прозревать сокровенный смысл Писания.

«Толкование на Слово 105-е Ефрема Сирина» — самостоятельное сочинение в отличие от «Книги об антихристе», круг источников его менее обширен, главным образом это Евангелие, Апокалипсис, Соборник, Четьи Минеи, Псалтырь, Книга о вере, Кириллова книга, слова Максима Грека и сщмч. Киприана. В старообрядческой традиции считалось, что именно в этом сочинении Гнусин расшифровывает имя Наполеона. На самом деле такой расшифровки в данном произведении выявить не удается, что свидетельствует о предвзятости и необоснованности бытовавших мнений о Гнусине и его трудах.

В этой связи интересно рассмотреть и предположение о Гнусине как авторе сочинения «Апокалипсис седмитолковый печатной глава 91 (в некоторых списках указывается глава 401.— Е. А.) повелением государя царя Иоанна Васильевича о рождении Антихриста и о царствии его. Толкование Иоанна Богослова». Об этом говорится в написанной неизвестным автором и напечатанной Кельсиевым истории Преображенского кладбища со ссылкой на донос Осипова¹⁴⁸, однако в настоящее время, когда мы располагаем не только текстом этого доноса, но и комплексом документов, можно с уверенностью сказать, что такого свидетельства в них нет. Возможно, оно прозвучало в устных беседах с авторами доносов, содержание которых полностью не вошло в письменные документы расследования. Так, по мнению упомянутого автора истории Преображенской обители, ряд сведений, в том числе о картинах Гнусина, скрываемых за иконостасом, впоследствии ненайденных, стал известен из беседы Лаврентия Осипова с чиновником Тургеневым, подчиненным князя Голицына¹⁴⁹.

Это краткое сочинение, напоминающее выписку и начинающееся словами: «Глаголет Иоанн Богослов: будет вождь лукавый, человек греха, сын погибельный антихрист ...», имело широкое хождение во множестве списков конца XVIII — XIX в. В сочинении отмечалось, что антихриста, родившегося от «жены скверной», воспримут «с честию великой церкви земстие, и патриархи и епископы, и иноки и диаконы и весь чин святительский» (мысль о священниках — слугах антихриста неуклонно проводится в сочинении автора-беспоповца. — Е. А.) и «богатый чин» (иногда «богатых чин». — Е. А.). Все это указывает на то, что «Апокалипсис седмитолковый» был составлен в беспоповской среде противниками священной иерархии, возможно, обладателями критического взгляда на социальные реалии своего времени. В цитируемом списке сочинения последнее указание о чине богатых сторонников антихриста подчеркнуто и на полях указано: «А бедняки?»¹⁵⁰. Объясняются здесь и «три тайны антихристовы»: «это троеперстное знамение, в которое во времена антихриста скроется сам сатана и прельстит весь мир»; священная иерархия «восприимет» его «мерзкий образ и сотворит ему всенощное пение» и «принесет ему дары яко Богу» — фимиам и ладан, свещи, «пение со слезами зело, яко красно, сиречь зело пестрое». «Пестрое» в сочинении понимается как «еретические разногласия». Антихрист же, оказавшись на престоле, установит там свой кумир — «крыж латинский, а по-словенски — крест». Сочинение претендует на «словенское» толкование Апокалипсиса. Истинные христиане побегут в горы и вертепы. Рассматривается и участь тех, которые заняли, с точки зрения автора, двойственную позицию: «каково во антихристовой купели крестившемся и возможно ли тако веровати в Бога нашего Исуса Христа». Возможно, речь идет о спасовцах, которые в то время принимали крещение в синодальной церкви, там же венчались, но покойников отпевали сами, тем самым пытаясь скрыть свое старообрядческое вероисповедание¹⁵¹.

Списки названного сочинения отличаются незначительными разночтениями: перестановкой или пропуском отдельных частей. Наивную историческую нелепость в названии сочинения было указано в 60-х гг. XIX в. в комментариях к Окружному посланию¹⁵², вызвавшему полемику в среде последователей белокриницкой старообрядческой иерархии: «Никогда такого сочинения не было напечатано в XVI веке». Там же отмечалось, что в Апокалипсисе не может быть 401-й главы, эта священная книга не могла толковаться «словенской речью», а потому «Семитолковый апокалипсис» составлен не Иоанном Богословом, «а от некоего вседерзостного баснослова». В одном из списков сочинения имеется ремарка: «Сей апокалипсис не седми толковой, а седми плутовой»¹⁵³. Текст Апокалипсиса был представлен в качестве одного из наиболее «опасных», ведущих к заблуждениям, сочинений в «Прошении черниговских слобожан старообрядцев в Московский Духовный совет с приложением 10 тетрадей беспоповцев 7 января 1862 г.»¹⁵⁴. Таким образом, старообрядцы-поповцы, последователи белокриницкой иерархии, решительно отделились от полемики об антихристе, а текст «Седмитолкового апокалипсиса» был фактически запрещен Окружным посланием.

Самое предварительное сопоставление сочинений, с достоверностью связанных с именем С. С. Гнусина, с «Седмитолковым апокалипсисом», несомненно, показывает, что последнее не может быть его произведением, прежде всего с точки зрения его историко-богословского содержания. Приписать же ему такое «опасное» для того времени сочинение с выраженной социальной окраской и противоиерархической направленностью означало подвергнуть его серьезной угрозе. На основании имеющихся в нашем распоряжении источников можно выдвинуть предположение, что противники Сергея Семеновича вообще не были знакомы с его сочинениями об антихристе.

Подводя итоги, можно сказать, что этот конфликт не только выявил характер отношений внутри согласия в связи с попыткой части прежних единомышленников изменить церковно-бытовые традиции, но и окончательно определил дальнейшую судьбу взаимоотношений федосеевцев и поморцев, позволивших себе в спорах резко полемические выпады. Стала очевидна и действительная позиция государства по отношению к старообрядцам в последние годы царствования императора Александра I, которая в целом считалась относительно либеральной и уравновешенной для последователей старой веры.

Настоящая статья представляет лишь первоначальный этап исследования жизненного пути и деятельности Гнусина. Его творческое наследие нуждается в дальнейшем глубоком изучении. Значение и роль настоятеля Сергея Семеновича столь велики, что могут стать ключом к воссозданию истории и духовного наследия всего старопоморского согласия.

Примечания

¹ Красный устав. Б. м., б. г. Л. 324 (второго счета). «Красный устав» — старообрядческое название; архимандрит Никанор называет его «Литографированным старообрядческим уставом». Это уникальное церковно-бытовое руководство составлено было, судя по всему, вскоре после 1883 г. по соборным постановлениям, в том числе и собора 1883 г., посланиям и установлениям знаменитых «первобытных московских отец». Источниками «Красного устава» явились: «Отеческие завещания в 60 главах», «Отеческие письма», или послания, в двух частях, «имеющие в себе более 300 глав о различных духовных делах в разныя страны», прежде всего его первая часть; «Книга о христианском житии, приличном настоящему лютому времени и бедствующему в духовных делах человечеству, в коей имеется 75 глав о различных потребах христианских, како их за неимением священного лица простолюдину исправлять и сие все подтверждено доводами от Священного писания» (Красный устав. Л. 284-284 об.), а также фрагменты сочинения Сергея Семеновича «Новая Пандекта». Сочинение «О христианском житии» составители «Красного устава» связывают с именем Трофима Ивановича, «настоятеля кинешемских стран, списателя книжицы христианского жития, в нетлении обретающегося» (Там же. Л. 350). Все эти сочинения, как и сам «Красный устав», представляются ценнейшими источниками по истории и вероучению «сообщественников» московского Преображенского богаделенного дома, требующими всестороннего изучения и научной публикации.

² Любопытный П. Словарь и Каталог или библиотека. М., 1997. С. 106-107 (репринтное издание). Павел Онуфриев Любопытный, он же Платон Львович Светозаров (1772 — 17 июня 1848) — старообрядец поморского согласия, историограф, составивший Словарь, ставший на долгие годы основным источником биографических данных о многих деятелях беспоповских согласий староверия.

³ Вот лишь некоторые примеры: Андреев В. В. Раскол и его значение в народной русской жизни. СПб., 1870. С. 157, 254, 351; Ивановский Н. И. Критический разбор учения беспоповцев о церкви и таинствах. Казань, 1892. С. 329, 330; Ливанов Ф. В. Раскольники и острожники. Т. 4. СПб., 1873. С. 49, 50, 106, 107; История Преображенского кладбища // Сборник правительственный сведений о расколе / Сост. В. Кельсиевым. Вып. 1. Лондон, 1860. С. 42-43, 48-55; Яхонтов Николай. Беседа православных со старообрядцами, бывшая 2 февраля 1889 г. в селе Борисовском // Владимирские епархиальные ведомости. 1889. № 10. С. 284-285; Нильский И. Ф. Семейная жизнь в русском расколе: Исторический очерк раскольнического учения о браке. СПб., 1869. С. 357-366, 375-390.

⁴ О жизни и деятельности самого архимандрита Никанора (в миру Николай Павлович Кудрявцев) известно немного. Согласно сведениям благотворительного фонда «Русское православие», он «родился в 1883 году, единоверец, пострижен в монашество и рукоположен во иеромонаха, много лет был настоятелем Никольского единоверческого монастыря, хиротонисан в Москве в 1921 г. во епископа Богородицкого (единоверческого), викария Московской епархии. Скончался 30 октября 1923 г. от чахотки. Похоронен в Москве на Семеновском кладбище, могила почитается многими верующими, постоянно заказываются панихиды и литии» (http://www.ortho-rus.ru [эти сведения могут быть недостоверными]). В 1935 г. Моссовет постановил ликвидировать кладбище, но еще более 30 лет оно разграблялось. Окончательно закрыто в 1966 г. См.: Рябинин Юрий. Последние камни Семеновского кладбища (http://www.moskvam.ru/2003/07ryabinin.htm). Известно также, что Николай Павлович Кудрявцев был сыном священника церкви св. Николы Большой Крест на Ильинке, разрушенной в начале 30-х гг. Учился с 1895 г. в Заиконоспасском духовном училище на Никольской улице, был дружен с одноклассником Николаем Звездинским, будущим священномучеником, епископом Дмитровским Серафимом (1883-1937), происходившим из семьи старообрядцев-беспоповцев. Его отец, Иоанн Гаврилович Бонефатьев, пришел из Солигалича в Петербург, где присоединился к синодальной церкви с наименованием Звездинский, был определен на должность чтеца при храме на Волковом кладбище в Петербурге, женился на дочери единоверческого священника, принял духовный сан и получил назначение во Ржев. С начала 1880-х гг. служил в Москве, вскоре был назначен благочинным всех единоверческих храмов (см.: Московские епархиальные ведомости. 2000. № 12. С. 28-38). Очевидно, будущий епископ Богородский с детства был хорошо знаком с единоверческой средой. В дальнейшем, по завершении курса LXIV Московской духовной академии (1905-1908), Кудрявцев был оставлен при ней профессорским стипендиатом. На предыдущем курсе LXIII (1904-1908) был выпущен магистрантом Павел Александрович Флоренский (1882-1937), по поводу одного из трудов которого Н. П. Кудрявцев написал резкую рецензию (см.: Никанор, архим. Рец. на кн.: Столп и утверждение Истины: (Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах), свящ. Павла Флоренского. М.: Путь, 1914. 812 с. // П. А. Флоренский: Pro et contra. СПб., 2001. С. 314-352). В примечаниях к данной публикации указано: «Архимандрит Никанор (в миру — Н. П. Кудрявцев) — о его жизни не осталось сведений». Приводится краткий список его трудов, в том числе: Разбор учения беспоповцев о духовном священстве. М., 1913; Суждения о расколе. М., 1914 (Там же. С. 780). Также сокурсником о. Павла Флоренского был оставленный при МДА для получения профессорского звания Сергей Иванович Голощапов (1882-1937) — друг Н. П. Кудрявцева, будущий священномученик, одно время по приглашению архимандрита Никанора служивший без зачисления в штат в Никольском единоверческом монастыре. См.: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия РПЦ XX столетия. Тверь, 2002. Кн. 7. С. 250. Списки выпускников Московской духовной академии см.: сайт Александра Бовкало http:/ www.petergen.com.

⁵ Никанор, архим. Гнусин // Русский биографический словарь. Т. 5. М., 1916. С. 398-408. Репринт: М., 1995.

⁶ Там же. С. 398.

⁷ ГИМ. Собр. Хлудова, № 346. Первая половина XIX в. 4°. 163 л.

⁸ В этом смысле не представляет исключения биографическая статья о настоятеле в старообрядческом календаре: [без автора] Наставник Сергий Симеонович Гнусин // Церковный календарь на 2001 г. христиан древлеправославно-кафолического исповедания и благочестия старопоморского согласия. [М., 2000]. С. 88-89. Также вызывает недоумение недавнее издание Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины: Преподобного Отца нашего Ефрема Сирина Слово 105-е О антихристе (Толкование). Рига, 2006. По словам издателей, оно представляет собой «сокращенный смысловой перевод славянской рукописи и не претендует на научную точность», является «продолжением и дополнением к вышедшей в старообрядческом издательстве "Третий Рим" (М., 2004) книги "Зерцало таинств и конца всемирного", составленной тем же автором» (имеется в виду С. С. Гнусин, в справке о котором приводится весь набор сведений, исходящих от его противников). Вольное обращение как с сочинением Ефрема Сирина, так и с толкованиями С. С. Гнусина, а также немотивированное включение в творчество последнего неисследованного «Зерцала таинств» свидетельствуют, к сожалению, о недостаточно внимательном отношении современных издателей к святоотеческому и историческому наследию.

⁹ Описание сборника см.: Попов А. Описание рукописей и каталог книг церковной печати библиотеки А. И. Хлудова. М., 1872. С. 628-629.

¹⁰ В указатель В. Г. Дружинина включено дважды: Дружинин В. Г. Писания русских старообрядцев. СПб., 1912. С. 351, № 317; С. 300, № 82 (приведены другие списки). В создании сочинения принимал участие В. Ф. Монин, см.: Юхименко Е. М. Поморское староверие в Москве и храм в Токмаковом переулке. М., 2008. С. 42-45.

¹¹ Дружинин В. Г. Писания русских старообрядцев. СПб., 1912. № 396. С. 365.

¹² Там же. С. 251, № 1 (других списков нет).

¹³ Там же. С. 251. № 2 (других списков нет).

¹⁴ Там же. С. 250 (других списков нет).

¹⁵ Об этих сочинениях и их создателях подробнее см.: Юхименко Е. М. Поморское староверие в Москве... С. 31-32, 42-44, 47.

¹⁶ Содержание «Картины» подразделяется на 31 раздел, часть из которых описывают ее изображения, а другие излагают «истории» из жизни Сергея Семеновича с внутренним подразделением на параграфы в виде ссылок и надписей, имеющих собственную сквозную нумерацию. Указания на листы рукописи ГИМ, Собр. Хлудова, № 346 приводятся внутри текста.

¹⁷ Все перечисленные сочинения хорошо известны исследователям старообрядчества. Речь идет об основополагающих вероучительных документах федосеевского согласия, в составлении которых, судя по всему, принимал участие и С. С. Гнусин, за исключением загадочного, приписываемого ему сочинения, неизвестного и архимандриту Никанору, под названием «Сова» с аналогичной, как будет показано в тексте далее, картиной. Просматривая сочинения Сергея Семеновича, мы не нашли какой бы то ни было аналогии. Возможно, это риторический прием его противников, которые использовали любые средства для дезавуирования настоятеля, привлекая для этого даже символы мистического арсенала, с явным намеком на связь настоятеля с потусторонними силами. Известно, что символика совы амбивалентна: она символ не только мудрости, но и сил мрака и смерти. Сову не раз изображал Иероним Босх (1450-1516). На полотне «Корабль дураков» корабль символизирует церковь, но на нем пируют вместе с мирянами монахи и монахини, аллегорически представляющие целый букет пороков: чревоугодие, распущенность и вожделение. Его мачта пустила побеги, и в их гуще сидит сова — символ зла. См.: http://art.gothic.ru. На рисунке Босха с условным названием «У леса уши, у поля глаза ...» (нидерландская пословица с моралью — «... поэтому я молчу») сова олицетворяет силу нового знания. В центре композиции — портрет или даже автопортрет (если вспомнить, что bosch по-голландски "лес") в виде высохшего древа, в дупле которого угнездилась сова. Латинская надпись вверху рисунка гласит: «Несчастны те, кто занимает творческую мысль (ingenium) лишь тем, что изобретено, не изобретая ничего нового». См.: Соколов М. Н. Время и место. Искусство Возрождения как перворубеж виртуального пространства. М., 2002. С. 98. Известно также, что «в Средние века сову, которая, тайно гнездясь в храмах, не только пачкала их своим пометом, но, как полагали, еще и пила масло из лампад, связывали с целым рядом смертных грехов (в том числе Ленью, Обжорством и "сугубо птичьим" грехом Похоти), считая ее к тому же вестником смерти. Уже в христианском искусстве периода поздней античности сова служила аллегорическим изображением земного сумасбродства» (http://deja-vu4.narod.ru). У славян сова наделялась демоническими свойствами, а в брачной символике выступала как символ вдовы или старой девы (http://newacropolis.org). В народной традиции сова иногда называлась «Божа мать»; более распространены зловещие коннотации этого символа, в частности, в Западной Галиции бытовало поверье, что сова не может видеть света, поскольку происходит от дьявола («Народная библия»: Восточнославянские этиологические легенды / Сост. и комм. О. В. Беловой. М., 2004. С. 191-192. № 410). Крик совы в одних случаях мог предвещать несчастье, в других — исход родов и рождение ребенка. По другим поверьям кости совы могли предохранять дом от черта, а совиное сердце, положенное на суконный плат слева от спящей женщины, могло ее заставить признаться в неверности мужу. — Райан В. Ф. Баня в полночь. Исторический обзор магии и гаданий в России. М., 2006. С. 191-192, 408. Но в то же время от античности до Гегеля «сова Минервы», безусловно, обозначала верховную мудрость. Таким образом, оппоненты Гнусина выдвигали аллегорическую трактовку его личности, что не было характерно для старообрядческой традиции.

¹⁸ Речь идет об основоположнике раннехристианской гностической ереси Севере, последователи которого отрицали Ветхий Завет и воскресение плоти, отказывались от любого общения с женщинами, считал, что женщина — это тоже дело рук Сатаны, поэтому все те, кто вступает в брак, тем самым сотрудничает с Сатаной. Признавали Евангелие, но толковали его по-своему. Критиковали апостола Павла, отвергая его Послания и не принимая Деяний. См.: Афонасин Е. В. Гносис. Фрагменты и свидетельства. СПб., 2008. С. 54-55.

¹⁹ В Апокалипсисе, в посланиях к малоазийским церквам, обличаются еретики, которые именуются николаитами. Свое название они получили от одного из семи диаконов, упоминаемых в книге Деяний Святых Апостолов (Деян. 6: 5), — Николая Антиохийца; рассматривали материю как зло, поэтому развивали практическое учение об умерщвлении плоти и возвышении свободы духа. Свидетельства о николаитах можно найти у св. Иринея Лионского, Тертуллиана, Климента Александрийского. Николаиты — предшественники гностиков, предпринявших попытку «дополнить» христианство восточными религиозными верованиями и греческой философией. (Откр. 2: 24). См.: Словарь. Ереси. Николаиты — http://www.pravoslavie.by.

²⁰ Речь идет о последователях дуалистического религиозно-философского учения восточного происхождения (Месопотамия), получившего свое наименование от основателя мистика и проповедника Мани (в греческой форме Манес, 216 — между 274-279), что значит «дух» или «ум». В основе манихейства лежит дуалистическое вероучение о борьбе добра и зла, духа и материи. Спасутся души светлого происхождения, погибнут — темного, а все тела упразднятся. Все это вело к обязательной аскезе: воздержанию от мяса, вина и брака. Манихеи выступали сторонниками докетизма — учения о призрачности тела Христа. Все апостолы и посланники Христа, а также иудеи и язычники являлись проводниками злого, материального мира, а потому извращали христианское учение. См.: Таевский Д. А. Христианские ереси и секты I-XXI вв.: Словарь. М., 2003. С. 112-113; Афонасин Е. В. Гносис. Фрагменты и свидетельства. С. 255-259.

²¹ Маркион Синопский (80-155) в 144 г. основал свою общину; основатель маркионизма, первый из великих ересиархов-гностиков; считал, что Бог Ветхого Завета не может быть тождественен Богу Нового Завета. Первый — суровый, жестокий, второй — благой. В связи с этим допускал существование двух Христов. В отношении Христа придерживался докетических взглядов о его призрачной сущности. Образовал из книг Священного писания свое Евангелие, в основе которого было Евангелие от Луки, и свой апостольский кодекс из 10 посланий ап. Павла. В общине проповедовался крайний аскетизм вплоть до отрицания брака. См.: Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. М., 1994. Т. 2. С. 226-230. По мнению Е. В. Афонасина, Маркион не был настоящим гностиком, поскольку в его учении не просматривается «следов гностической мифологии», а также «учения о спасении избранных по природе», в то же время «многие особенности его системы находят место в истории гностицизма». Этика последователей Маркиона — маркионитов была подробно исследована Климентом Александрийским в «Строматах». Маркион считал человеческую природу неисправимо испорченной, «поэтому полный аскетизм необходим для спасения души». См.: Афонасин Е. В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства. СПб., 2002. С. 260-270.

²² Ориген (около 185-253 или 254), христианский теолог, философ и ученый представитель ранней патристики. Перечень его сочинений включает около 2000 названий. Разрабатывал доктрину о трех смыслах Библии — «телесном» (буквальном), «душевном» (моральном) и «духовном» (философско-мистическом), которому отдавалось предпочтение. Доктрина Оригена об аскетическом самопознании и борьбе со страстями оказала сильное влияние на становление монашеской мистики, а его система понятий использовалась при построении церковной догматики. У Оригена впервые встречается термин «богочеловек». Его осуждали за «еретические» мнения, объединявшие христианское вероучение с тезисами античной философии. В 543 г. Ориген был объявлен еретиком в эдикте императора Юстиниана I. Он оказал влияние на многих средневековых мыслителей. Интерес к его учению значительно возрос в XX в. См.: Аверинцев С. С. Ориген // БСЭ. Т. 18. М., 1974. С. 508.

²³ Ессеняне — очевидно, речь идет о ессеях (также эсены, есены), которые названы по аналогии с «феодосиянами» — как иудейская секта появляются в 152 г. до н. э.; одна из крупных общин, насчитывавшая в 1 в. по Р. Х. свыше 4000 человек, находилась в Кумране; во главе общин стояли священники, поддерживалась строгая дисциплина, в отличие от ортодоксального иудаизма они уважали безбрачие, что связано с верой в близость последней схватки «сынов света» с «сынами тьмы», ожиданием скорого Суда и кончины мира. Ессеняне вели замкнутый образ жизни. Их воззрения оказали влияние на раннее христианство и проповедь Иоанна Крестителя. Гностические учения, привлеченные в обличение С. С. Гнусина, объединяют идеи крайнего аскетизма, отрицания брака, свободного толкования вероучения, в чем, прежде всего, обвинялся и Гнусин. Полемисты обнаруживают весьма основательное знание гностической традиции.

²⁴ См. сноску 20.

²⁵ Север или Севир — см. сноску 18.

²⁶ Приведены следующие ссылки: «страница 468. В слове Манесе, начертание церковной истории века 2, страница 61».

²⁷ В следственных документах и в литературе не раз упоминается о картине, описанной с большей или меньшей подробностью, на которой дьявол вкладывает души в только что родившихся младенцев. Возможно, в данном случае дьявол заменен совой как один из его возможных символов? Хотя в других случаях не раз упоминается бес.

²⁸ Речь идет об Иване Иванове из Астрахани (1694-1784), создателе «значительных, благочестия исполненных 14 вопросов тоже ко всей астраханской церкви староверов о разных церковных предметах, назидающих оную и доставляющих ей образование и красоту» (Любопытный П. Словарь и Каталог или библиотека ... С. 52-53). Об Иване Ивановиче Астраханце и его 12, а не 14 вопросах говорится и у Н. И. Костомарова (Костомаров Н. И. История раскола у раскольников // Вестник Европы. 1871. Т. 2. Кн. 4. С. 508). Часть вопросов касалась брака, в частности, что необходимо брать основанием для заключения брака: согласие родителей или новобрачных, или как поступать в случае браков, возникших между поморцами и последователями других согласий. Костомаров приводит слова Любопытного о том, что эти «вопросы произвели немалый соблазн, потому что решить их никак не сумели»

²⁹ Хвальковский А. В., Юхименко Е. М. Поморское староверие в Москве // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). Вып. 2. М., 1999. С. 318-319.

³⁰ Любопытный П. Словарь и Каталог или библиотека ... С. 23.

³¹ Мнения Никифора Петрова отличались известной широтой: не следует питать вражды к иноверным, с ними можно иметь сообщение, крестить их детей, допускать в моленную, кадить их ладаном, давать свечи для погребения. Он также допускал ношение любого платья, за что и был назван «модным старообрядцем» (см.: Костомаров И. И. История раскола у раскольников ... С. 531).

³² Надеждин К. Споры безпоповцев Преображенского кладбища и Покровской часовни о браке. СПб., 1865. С. 60-61. Автор анализирует это сочинение по рукописи Публичной библиотеки по отделению бракоборных сочинений № 30. В Сборнике РНБ Q. I. № 274, состоящем из тетрадей, часть из которых имеют внутренние номера: 34, 42 и др., с сочинениями против брака, с л. 57 начинается сочинение под названием «Федосеевка девственница старообрядка в собственном своем лице. 1837 г.». Состав сочинения следующий: (Выписка) Из Златоуста; К познанию. Любопытный читателю! От собственного твоего обозрения или от каго-либо наслышан, что вера девственная федосеевых; Гл. 1. О еретиках бракоборцах прежде бывших и о их учении; Гл. 2. Сходство учения; Гл. 4. (так!) Плоды седмиглавого общества; Гл. 5. Собственное изображение девственницы федосеевки в стихах; Гл. 6. Важности злодеяний уставов бракоборных (в стихах); Гл. 7. Воззвание св. отец; Стихера глас 7 самогласен (л. 78 об.). На обороте пустого листа надпись: «Сия книга глаголемая Девственница принадлежит Григорию Ларионову Гранцову. 1838 г. Майя 15 дня». Данная тетрадь в настоящее время не имеет внутреннего номера, но, возможно, могла его иметь.

³³ Т. е. вошь.

³⁴ Деяния московского федосеевского собора, бывшего в августе 1883 г. // Братское слово. 1884. Т. 2. С. 96-97.

³⁵ Лист с машинописным текстом, завершающийся характерной подписью Заволоко, был вложен в список главы Пандекты «О тайне покаяния. О еже что есть покаяние» (список XIX в.) — ИРЛИ. Колл. Заволоко, № 57. В этой биографии достоверные сведения переплетаются с ложными, но глубоко укорененными мнениями, сформированными доносами «новоженов».

³⁶ См.: ЦИАМ. Ф. 16 (Канцелярия московского военного генерал-губернатора). Оп. 2. Д. 109. «О перемене мещанином Гнусиным имени и отчества»; Оп. 31. Д. 3. «О разногласиях старообрядцев Преображенского богаделенного дома при выборе попечителей. 1816-1817 гг.»; Д. 5. «О злоупотреблениях раскольников федосеевской секты. 1820 г.»; Д. 9. «О произведенном расследовании по случаю возникших в 1816 г. споров при выборе попечителей в Преображенском богаделенном доме. 1820-1823 гг.»; Д. 45. «Об отправлении в Соловецкий монастырь московских раскольничьих наставников Гнусина и Федотова и об установлении правил для Преображенского богаделенного дома. 1822-1829 гг.». Хочу выразить искреннюю признательность В. Н. Анисимовой, обратившей мое внимание на последнее дело.

³⁷ См.: Агеева Е. А. 1) Библейские источники сочинений старообрядческого писателя первой трети XIX в. С. С. Гнусина // Библия и европейская литературная традиция: Мат-лы XXXIV междунар. филол. конф. СПГУ. (14-18 марта 2005 г.). СПб., 2006. С. 67-74; 2) Гнусин Сергей Семенович // Православная энциклопедия. Т. 11. М., 2006. С. 638-639; 3) «Знаменитыя обители единый от премудрейших духовный правитель» — к 250-летию со дня рождения отца Сергея Семеновича Гнусина (1756-27.06. 1839, Соловки) // Старообрядец. 2006. № 36. С. 17. № 37. С. 19.

³⁸ Хочу выразить глубокую благодарность Е. М. Юхименко за разыскания в фондах ГИМ.

³⁹ В ИЗО ГИМ благодаря любезности Н. А. Перевезенцевой был выявлен портрет, скорее всего, наставника Преображенского кладбища Сергея Яковлевича (ГИМ 66983 И I 788). На лицевой стороне по обе стороны от головы персонажа крупными буквами черной краской на темном фоне написано: «Сергий Яковлевич». На обороте надпись чернилами полууставом: «Сергий Яковлевич Гнусин». Как ни заманчиво счесть изображенного старообрядца С. С. Гнусиным, видимо, следует отдать предпочтение надписи на лицевой стороне полотна. Первоначально портрет был большего размера, затем холст по краям был обрезан. Поэтому расположенные слева свиток и перо с чернильницей оказались слишком близко к краю портрета. На этом свитке читается надпись: «Братия моя, имейте смирение, любовь и долготерпение, и Бог мира ...». На втором свитке (справа) написаны цитаты из Посланий апостолов Иакова (Иак 5: 9) и Петра (2 Петр 3: 10). — Прим. ред.

⁴⁰ ЦИАМ. Ф. 16. Oп. 31. Д. 3. Л. 140-147 об.

⁴¹ Макар Андреевич Андреев — московский купец, от имени и за подписью которого подавались многие прошения. Биографическими сведениями о нем мы не располагаем. Не упоминается он и у Павла Любопытного. Возможно, Андреев был своего рода «ширмой», за которой скрывался Осипов, инициатор событий, наоборот практически никогда не подписывавший петиций.

⁴² Лаврентий Иванович Осипов (1762-1825), согласно небеспристрастному «Словарю» Павла Любопытного, называется «славным членом феодосианской церкви, ревнителем благочестия и законной правды, громко поправшим студное бракоборство и галилейскую ересь, и боровшимся долговременно за право истины посредством высшего начальства в Москве и Петрополе с буйством и суеверием феодосиан» (Любопытный П. Словарь и Каталог или библиотека ... С. 106). На его могиле на Преображенском кладбище была следующая эпитафия: «Похвального ума, спокойствием советник, /Все в мудрости любил, почтенный патриот./ Был страждущим покров, невинности защитник./ Святыню чтил. Натуру славил. Друг сирот./ Заслуга в нем. Медали, ленты отличали — Владимир,/ Анна, Александр их украшали» (Сморгунова Е. М. Два века московского Преображенского некрополя: материалы из архива М. И. Чуванова // Мир старообрядчества. Вып. 2. Москва старообрядческая. М., 1995. С. 208. № 649).

⁴³ О нем см.: Любопытный П. Словарь и Каталог или библиотека ... С. 104. Иногда Ивану Федотову (1771-21.VI. 1839) приписывалось, очевидно, прозвище Таровитый или Тароватый, но в документах оно не встречается. О его жизни и деятельности сохранилось очень мало свидетельств. Любопытный его называет, конечно, «редким изувером», «ужасным бракоборцем», а также «феодосианской церкви в Москве нарочитым членом» и указывает только дату рождения.

⁴⁴ О Ефиме Ивановиче Грачеве (ум. 22.10.1818) сохранилось крайне мало сведений. Его портрет с подписью «Ефим Грачев — один из основателей Преображенского кладбища» см.: Церковный календарь христиан древлеправославно- кафолического исповедания и благочестия старопоморского согласия на 2001 г. [М., 2000]. С. 92. Вклад Е. И. Грачева и его роль в жизни кладбища отчасти раскрыта в данной статье.

⁴⁵ Алексей [Никифорович] Никифоров — попечитель ПБД, умер в 1820 г. Портрет см.: Там же. С. 90.

⁴⁶ Красиков Алексей Терентьевич (1759-13.08.1819), московский купец 2-й гильдии (у Чуванова: московский мещанин), родной брат настоятеля Преображенского кладбища Луки Терентьевича Красикова (1735-24.09.1818), автора посланий, вошедших в сборник «Отеческие письма»).

⁴⁷ Красный устав. Л. 327-327 об. (второго счета).

⁴⁸ Там же. Л. 328-329 (второго счета).

⁴⁹ За принятие приговора от одной стороны «стряпчему было учинено замечание» (ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 3. Л. 1 об.).

⁵⁰ Граф Тормасов Александр Петрович (1752-1819), московский военный губернатор (30-31 августа 1814), московский главнокомандующий (31 августа 1814 — 30 октября 1816), московский военный генерал-губернатор (30 октября 1816 — 13 ноября 1819). При нем после пожара 1812 г. быстро отстроилась Москва, как благодетель он упоминается в «Красном уставе» (Л. 330). О нем см.: Москва сто лет назад. М., 1997. С. 41-43.

⁵¹ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 3. Л. 143.

⁵² Там же. Л. 143. В подлинном рапорте городского головы коммерции советника и кавалера М. И. Титова генерал-губернатору А. П. Тормасову называется число 40, что, наверно, больше соответствует действительности. Также отмечается, «что часть из них из других вер», но Грачев «по значительности своих пожертвований в пользу общества, а также по большому превосходству голосов действительно заслуживает внимания» (Там же. Л. 56-56 об.).

⁵³ Там же. Л. 144 об.

⁵⁴ Там же. Л. 146 об.

⁵⁵ Сборник правительственных сведений о раскольниках ... С. 42-43.

⁵⁶ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 3.Л. 1 об.-12 об.

⁵⁷ Там же. Л. 134-136.

⁵⁸ Там же. Л. 95 об.

⁵⁹ В доносе Осипова отмечалось, что призреваемые запуганы и слепо выполняют волю попечителей.

⁶⁰ Там же. Л. 95-97. Подписи членов старообрядческого общества на л. 97-103 об.

⁶¹ Титов Михаил Иванович, коммерции советник, купец 1-й гильдии, городской голова в 1814-1819 гг., 15 декабря 1815 г. был переизбран на второй срок. См.: Москва сто лет назад ... С. 78.

⁶² ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 3. Л. 59-66.

⁶³ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 9. Л. 19.

⁶⁴ Васильев В. Организация и самоуправление федосеевского общества на Преображенском кладбище в Москве // Христианское чтение. 1887, Ч. 2. С. 588-615.

⁶⁵ Министерство было образовано 24 октября 1817 г. О его организации см.: Кондаков Ю. Е. Государство и православная церковь России: эволюция отношений в первой половине XIX в. СПб., 2003. С. 191-215.

⁶⁶ Структура МВД оставалась без изменения до 1810 г., до того времени, когда после учреждения Госсовета был издан манифест «О разделении дел по министерствам», который предусматривал создание специального Министерства полиции; его фактическим управляющим был С. К. Вязьмитинов (1749-1819), в 1802-1808 гг. первый военный министр России.

⁶⁷ Кочубей Виктор Павлович (1768-1834) — известный государственный деятель, единомышленник императора Александра I, при учреждении министерств ему было поручено Министерство внутренних дел, которым он управлял до 1812 г., а затем с 1819 по 1825 г. После смерти С. К. Вязьмитинова граф Кочубей предложил упразднить непопулярное Министерство полиции и вернуть полицию в подчинение МВД.

⁶⁸ Агеева Е. А. Волково кладбище // Православная энциклопедия. Т. 9. М., 2005. Л. 233-235.

⁶⁹ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 9. Л. 1-1 об. Опубликовано: Собрание постановлений по части раскола. СПб., 1875. С. 63-65; Васильев В. Организация и самоуправление ... С. 591-592.

⁷⁰ Голицын Дмитрий Владимирович (1771-1844) — московский военный генерал-губернатор (6.01.1820-27.03.1844), герой войны 1812-1814 гг.

⁷¹ В. Васильев называл их «особыми сыщиками» (Васильев В. Организация и самоуправление ... С. 593).

⁷² ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 45. Л. 1 об.

⁷³ Там же. Ф. 16. Оп. 31. Д. 9. Л. 7 об.

⁷⁴ Там же. Л. 16.

⁷⁵ Там же. Л. 23. Возможно, Гнусин действительно первоначально скрывался в разных домах, поскольку при дознании оказалось, что он пришел в моленную Папулина только за два дня до своего ареста. Некоторые новые подробности о купце Н. А. Папулине, содержателе моленной и богаделенного дома, содержатся в статье молодого костромского исследователя Ильи Наградова (см.: Наградов И. Вся власть у Папулина // Родина. 2006. № 6. С. 60-65). Автор упоминает вскользь о Гнусине и, используя малодостоверное, требующее проверки, сообщение местной прессы конца XIX в., считает, что Папулин якобы получил за сокрытие Гнусина огромную сумму 100 тыс. руб. На самом деле это не соответствует ни принципам старообрядческой благотворительности, ни взаимоотношениям между общинами, что явствует, например, из посланий Преображенских настоятелей Папулину: «Милостивый государь наш и благоприятель, Николай Андреевич» (ГИМ. Собр. Хлудова. № 167. Л. 108-109 об.). Данная сумма возникла, а затем и возросла, видимо, от многократного пересказывания слов попечителей ПБД, якобы упрекавших чиновника Тургенева в поимке Гнусина: «Если бы сказали, что Вам нужны деньги, то мы дали бы 50000 руб.» (История Преображенского кладбища. С. 51). Как увидим ниже, Тургенев участия в аресте Гнусина не принимал.

⁷⁶ Плакатным назывался паспорт, выдававшийся людям податных сословий для отлучек с постоянного места жительства. Паспорт, вид на жительство или плакат, как иногда говорили, С. С. Гнусина представлял собой лист сероватой вержированной бумаги размером в 4°, на котором была напечатана и отчасти вписана следующая информация: «По указа его Величества Государя Императора Александра Павловича Самодержца Всероссийского и проч. и по опубликованному в народ плакату объявитель сего отпущен в разные российские города для собственных своих нужд и промысла от нижеписанного числа впредь на три года, то есть 1824 г. августа по 24 число, по прошествии которого нигде ему не жить, а явиться в сей город и сей пашпорт представить в городское общество, и для того на заставах господам, кои команду имеющих, как до тех городов пропускать и обратно пропускать его без задержания. Дан Московского градского общества за подписанием присутствующего (с) приложением онаго гражданского общества печати августа 24 дня 1821 г. Московский мещанин Панкратьевской слободы. Сергей Семенов Гнусин приметами он: росту среднего, лицем бел, глаза серые, волосы на голове и бороде темно-русые с проседью и плешив, году ему 65 лет, холост. Заочно во второй раз пошлину 30 руб. взято. [Подписи помощника и письмоводителя титулярного советника неразборчивы.] (ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 9. Л. 49).

⁷⁷ На вержированном листе с филигранью «Pro Patria», размером в 4°, свидетельство следующего содержания: «Дано сие из дома Московского градского общества московскому мещанину Панкратьевской слободы Сергею Семенову Гнусину в том, что он по силе Высочайшего Манифеста о 7 ревизии, в 20-й день июня 1815 года состоявшегося, о семействе своем, состоящем в 1 душе мужского пола и — (прочерк. — Е. А.) женского пола, в Доме Градского общества сказку подал декабря 22 дня 1815 г. Выборной Козма Баклышов». Заверено печатью с гербом Москвы (Там же. Л. 44).

⁷⁸ На серой вержированной бумаге в 4°, квитанция № 2467: «1816 года июня 20 дня по указу его Императорского Величества в Доме Московского Градского общества принято с московского мещанина № 230 Панкратьевской слободы Сергея Семенова Гнусина на платеж подушных денег и со складочными по приговорам на 1816 — 15 и 1817 — 15 и 1818 — 15, а всего 45 руб.». Подписи (Там же. Л. 45); квитанция № 1048 на 1819, 1820, 1821 гг. — 39 руб. (Там же. Л. 46); квитанция № 1974 на 1822-1824 гг. — 27 руб. 60 коп. (Там же. Л. 47); № 2996 на 1814-1815 гг. — 24 руб. (Там же. Л. 48); квитанция б/н на 1813 г. — 12 руб. (Там же. Л. 50).

⁷⁹ Можно выделить три версии происхождения Гнусина: по его рассказу он был «дворовым человеком помещика Осокина Оренбургской губ., Белебеевской округи» (ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 9. Л. 41.), по сведениям МВД — принадлежал отставному гвардии прапорщику Гавриле Осокину (Там же. Д. 45. Л. 9). Противники считали, что Гнусин «по жительству его в Оренбургской Губ., на заводе Осокинском — писарь» (ГИМ. Собр. Хлудова, № 346. Л. 122 об.), т. е. на Нижне-Троицком железоплавильном заводе той же губ. помещика И. П. Осокина.

⁸⁰ Ряд, где торговали кожами. Известны были казанские юхотники, или кожевенники.

⁸¹ Помытчик — охотник, натравливающий ловчую птицу на жертву.

⁸² Высочайший Манифест был выпущен в честь мира с Францией.

⁸³ Богаделенный дом в Коломне был устроен на средства Ивана Федотова по образцу московского на Преображенском кладбище. Это было известно следствию, разыскивающему И. Федотова как сподвижника С. С. Гнусина, а также в связи с тем что петербургская комиссия по Волкову кладбищу установила, что «книги с картинками о браках и о царях, помазанниках Божьих, изданные Гнусиным, доставлял в Петербург Иван Федотов, скрывавшийся в разных местах, проживая в Коломне, где он в тамошней моленной был хозяин, но большей частью находился в Москве и ныне (середина 1822 г. — Е. А.) проживает в доме Стукачева» в Преображенском (ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 45. Л. 6 об.).

⁸⁴ Село Писцово Нерехтского у. Костромской губ. (ныне Комсомольского р-на Ивановской обл.) — родина И. А. Ковылина. Рядом в селах Киселеве и Середе (ныне г. Фурманов Ивановской обл.) находились фабрики первого почетного члена общины московского Преображенского кладбища Г. К. Горбунова.

⁸⁵ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 9. Л. 41-42 об.

⁸⁶ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 47. Л. 1-4 об. «О раскольниках в г. Коломне».

⁸⁷ Там же. Л. 17-18. 2 января 1823 г. управляющий МВД В. П. Кочубей рекомендовал следить за коломенскими старообрядцами, колокол отобрать, но не считал нужным уничтожить обитель и моленную. Они существовали и в 1832 г., строения умножились и украшались, призреваемых женщин было до 150 и 15 мужчин, «из коих начальниками почитаются Иван и Симеон Савины» (Там же. Л. 27-29).

⁸⁸ Следовательно, обер-полицмейстер лично выполнял это поручение.

⁸⁹ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 45. Л. 40.

⁹⁰ Там же. Л. 12.

⁹¹ Там же. Л. 2-3. Отмечалось также, что трое настоятелей, последующих Гнусину, умерли, остался один Федотов (Там же. Л. 9 об.).

⁹² Там же. Л. 6 об.

⁹³ Там же. Л. 12.

⁹⁴ Там же. Л. 12 об.-13 об.

⁹⁵ Там же. Л. 13 об.-14 об. В деле сохранились и сопроводительные документы — конверт надписанием: «Господину Коменданту Швартгольмской крепости № 837 с препровождаемым арестантом Федотовым» (Там же. Л. 32) и письмо: «Поместить в один из номеров вверенной Вам крепости, производя ему по усмотрению Вашему безнуждную пищу. О принятии сего человека и о том, сколько потребуется денег, уведомите. Граф В. Кочубей» (Там же. Л. 32а-32а об.). Аналогично был подписан конверт на имя коменданта Шлиссельбургской крепости с препровождаемым арестантом № 836 Гнусиным. Вложенное в него письмо не имело приписки о пище и количестве необходимых денег (Там же. Л. 33-33а). Разрабатывались для Гнусина особые условия или же все было указано в письме, касающемся Федотова, неизвестно.

⁹⁶ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 45. Л. 43-43 об.

⁹⁷ Там же. Л. 29.

⁹⁸ Там же. Л. 30.

⁹⁹ Там же. Л. 64.

¹⁰⁰ Известно, например, о таком более чем годовом устройстве в 1780-1781 гг. «покоя» для «одного секретного колодника», т. н. «бывшего Пушкина» — капитана Сергея Пушкина, определенного в отдаленную крепость за изготовление инструментов для делания фальшивых ассигнаций. См.: Фруменков Г. Г. Узники Соловецкого монастыря. Архангельск. 1970. С. 81-83.

¹⁰¹ Дневные дозорные записки о московских раскольниках / Сообщ. А. А. Титовым // ЧОИДР. 1892. Кн. 1. Отд. 1. С. 16.

¹⁰² Близкие версии о картинах Гнусина, перевезенных в Москву, см. в публикации Е. М. Юхименко. В этом рассказе важным представляется свидетельство о погребении Гнусина в знаменитом Топозерском скиту (Максимов С. В. Год на севере // Куль хлеба: Рассказы и очерки. Л., 1987. С. 408). Федотов, согласно М. И. Чуванову, был погребен на Преображенском кладбище: «Иоанн Федотов (страдалец) 21.VI.7347-1839. Соловки» (Сморгунова Е. М. Два века московского Преображенского некрополя ... С. 197. № 79).

¹⁰³ ИРЛИ, Причудское собр. № 65. Л. 43.

¹⁰⁴ Никанор, архим. Гнусин ... С. 407.

¹⁰⁵ Нильский И. Ф. Семейная жизнь в русском расколе. С. 277, 282-283.

¹⁰⁶ Упоминание об этом находится в Сборнике PHБ.Q. I. 274. Л. 254. На л. 243-263, согласно внутренней нумерации, под № 28 содержится «История о обновлении молитвенного храма, что в Москве в Покровской улице в доме общесиротского поморского согласия и о попечительности строителей и о подвизех их против феодосиано-кавылинской скопы». В этом сочинении речь идет, главным образом, о возобновлении храма после 1812 г., в одном из полемических отступлений говорится о поручении, данном Ковылиным казанскому стрельцу Михаилу, «написать из дошедших к ним о браке и молении царского величества книг екстрат, который противу писания лжесловесием натянули было лук, но немощнии, кроме помощи сильных, препоясашася силою писания, сотроша казанскую главу, и лук сильных феодосиян изнеможе». И. Ф. Нильский, разбирая «экстракт», не связывает его с именем Гнусина (см.: Нильский И. Ф. Семейная жизнь в русском расколе ... С. 277, 282-283).

¹⁰⁷ РГБ. Ф. 98. № 898. Л. 1-1 об. Лука Терентьевич, знаменитый наставник Преображенского кладбища, родом из села Спасского Малоярославского уезда Калужской губернии, автор многочисленных посланий в Мологу, Углич, Саратов, Тамбов, Пронск, Малоярославец, Коломну, Сибирь, участвовал в подготовке прошения 1808 г. После смерти Ковылина при старшем отце Сергее Яковлевиче имел право определять наставников в иногородние общины. Большинство московских федосеевцев ходило к нему на исповедь. Его брат Алексей Терентьевич также автор посланий в Малоярославец, обративший многих в федосеевство, скончался в 1819 г. (см.: Красный устав. Л. 323; История Преображенского кладбища // Сборник правительственных сведений о расколе, составленный В. Кельсиевым. Лондон, 1860. Вып. 1. С. 34-35; Сборник из истории старообрядчества / Изд. Н. И. Поповым. Т. 1. М., 1864. С. 156, 161).

¹⁰⁸ РГБ. Ф. 98. № 898. Л. 1 об. Ч. 1. «О браках новоженских». Ч. 2. «Возражения» (Там же. № 899). Обе рукописи в описи собрания Е. Е. Егорова датированы «около 1805 г.»; на самом деле это список конца XIX в.

¹⁰⁹ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Л. 58. Выписки из книги Гнусина о браке и «о христианах брачующихся» входят в документ под названием «В деле Преображенского богаделенного дома уважены резоны», где перечисляются положения доносов брачников, а также собраны выписки из законодательства разных лет о браке (Там же. Л. 54-57).

¹¹⁰ Костомаров Н. И. История раскола у раскольников ... С. 534-535.

¹¹¹ Никанор, архим. Гнусин ... С. 404.

¹¹² В настоящее время хранится: РГБ. Ф. 247. № 385. Полуустав, 2°, 215 л. Значительная часть листов вырезана (см. Дружинин В. Г. Писания ... С. 468).

¹¹³ Семен Козьмич — настоятель Преображенского богаделенного дома. О нем см.: Красный устав. Л. 334; Деяние московского федосеевского собора в 1883 г. // Братское слово. М., 1884. Т. 2. С. 149; Феодосий, еп. Раскольничий «патриарх» в Полтаве // Тр. Полтавской ученой архивной комиссии. Вып. 3. Полтава, 1907. С. 3-16.

¹¹⁴ Езеров А. В., Канаев Д. Н. Антоний Шутов // Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001. С. 653-654.

¹¹⁵ В связи с чем необходимо привести рассказ известного деятеля Павла Прусского о том, что «на Преображенском кладбище хранились как величайшая драгоценность рукописные книги под названием "Новые Пандекты" в 10 частях, собранные знаменитым наставником Сергеем Семеновым Гнусиным, собственной его руки. Один из кладбищенских отцов по имени Зиновий, живший на родине во Владимирской губернии, взял Пандекты с собой на прочтение. Об этом как-то забыли, и так как книг на кладбище не было, то и пошла молва, что Андрей Ларионов Шутов увез их с собой за границу. Похищение такой драгоценности смутило преображенцев. Один из них прибегал к (Семену) Кузьмичу и требовал, чтобы вернули казначея, иначе он донесет генерал-губернатору». Срочно послали письмо в Киев, где еще находился Шутов, а вскоре книги обнаружились (см.: Павел, архим. Воспоминания об Антонии Шутове // Братское слово. 1883. Т. 1. С. 29-30). В Рогожском собрании РГБ представлена еще одна рукопись несомненно федосеевского происхождения; РГБ, Ф. 247. № 388 «О шестой тайне, законном браце», XIX в. [сочинение бракоборца], также из собрания архиепископа Антония, но каталогу его собрания № 751 (см.: Дружинин В. Г. Писания ... С. 477).

¹¹⁶ Пример комментария последователя белокриницкой иерархии: «Феодосияне и протчие им подобные имуть у себя чин мужицкий, а составили чин крещения наподобие иерейского, такожде чин исповеди мужицкой, наподобие иерейского. Такожде и браку чин, обручению и венчанию мужицкому и действуют подобно иереям сим ложным чином, кто как выдумал. Однако мнятся тоже их пастыри вязать и разрешать» (РГБ. Ф. 247. № 385. Л. 184).

¹¹⁷ РГБ. Ф. 98. № 1354. Л. 1-11 об. (второго счета). Первая половина XIX в.

¹¹⁸ Красный устав. Л. 295-303 (второго счета).

¹¹⁹ БАН. Собр. Чуванова. № 8, последняя четверть XIX в.; № 9, последняя четверть XIX в.; ИРЛИ. Собр. Заволоко. № 57, третья четверть XIX в.; РГБ. Собр. Егорова. № 1382, середина XIX в.; № 1387, конец XIX в.; № 1914, вторая половина XIX в.

¹²⁰ Сборник (ИРЛИ. Причудское собр. № 151. «Цветник» Спиридона Потемкина), написанный в 1897 г. искусной мастерицей Настасьей Семеновной Тихониной, также содержит «Сказание о страдании и скончании святаго священномученика Павла епископа Коломенскаго и укреплении древлеотеческой православной христианской веры». Нач.: «Грядем умно жалости и слез достойно к сказанию осмыя тысящи 162 года, с Никонова патриаршества». Материалами о Курженском соборе, речь о котором идет в Сказании о Павле Коломенском, занимался известный знаток старины причудец А. Л. Мурников. Распространение этого сочинения в Причудье — одном из важнейших центров старопоморства — также свидетельствует об особой значимости деяний легендарного собора и личности епископа Павла Коломенского для формирования исторической памяти федосеевского согласия.

¹²¹ Красный устав. Л. 284 об.-285 (второго счета).

¹²² Выявление и атрибуция списков продолжается. Тома Пандекты, наряду с Толкованием на Слово 105 Ефрема Сирина и Отеческими завещаниями, в XIX в. переписывались неоднократно. РГБ. Собр. Егорова. № 1914 содержит в одном томе все 9 частей Пандекты, БАН. Собр. Чуванова. № 8 — богато орнаментирован. Фрагменты Пандекты входят в сборники, напр.: БАН. Собр. Чуванова. № 6.

¹²³ См., например, ГИМ. Собр. Хлудова. № 343, 346.

¹²⁴ Г. П[оташенко]. Михаил Иванович Чуванов // Барановский В., Поташенко Г. Староверие Балтии и Польши: Краткий истор. и биогр. словарь. [Вильнюс], 2005. С. 450-451.

¹²⁵ См.: Иващенко Н., Коршунова Н. Собиратель // Альманах библиофила. 1985. № 18-19. С. 128, 142. Хочу выразить признательность Н. Г. Денисову за указание на эту работу.

¹²⁶ Дневные дозорные записки о московских раскольниках // ЧОИДР. 1885. Кн. 2. Отд. V. С. 11.

¹²⁷ Никанор, архим. Гнусин ... С. 403.

¹²⁸ РГБ. Ф. 98. № 906. 4°, 588 л.

¹²⁹ В молодости Юнг-Штиллинг был портным, углекопом, разнорабочим. Увлекшись чтением философских трудов, он сблизился с Гете, закончил медицинский факультет, стал преподавать в нескольких немецких университетах. О нем см.: Пыпин А. Н. Религиозные движения при Александре I. СПб., 2000 (по указателю имен).

¹³⁰ Немецкое издание 1799 г., русский перевод: СПб., 1815.

¹³¹ Немецкое издание 1806 г., русский перевод: СПб., 1815.

¹³² Наполеон и старообрядцы // Церковь. 1912. № 34. С. 810.

¹³³ РГБ. Ф. 98. № 906. Рукопись 1818-1820 гг. Л. 247 об.

¹³⁴ Другой автограф эпистолярного характера опубликован в данном издании Е. М. Юхименко.

¹³⁵ РГБ. Ф. 98. № 906. Л. 12-12 об.

¹³⁶ Там же. Л. 13.

¹³⁷ Там же. Л. 27.

¹³⁸ Там же. Л. 62 об.

¹³⁹ Там же. Л. 74.

¹⁴⁰ Там же. Л. 92.

¹⁴¹ Там же. Л. 32.

¹⁴² РГБ. Ф. 17. № 7, рукописный сборник 1906 г., 2°, 288 л. В копиях писем отца и сына Стукачевых, переписанных в этом же сборнике, имеется дата — 30 апреля 1821 г. Предположительно сочинение можно отнести к 1818-1820 гг.

¹⁴³ Иван Михайлович Стукачев — известный и авторитетный федосеевский деятель, вместе с сыном Макаром Ивановичем занимался сохранением и отчасти распространением наследия С. С. Гнусина. Об этом свидетельствует значительное число списков гнусинского Толкования на слово 105 Ефрема Сирина с добавлением писем Стукачевых, что привело к появлению во второй половине XIX в, своего рода сборника устойчивого состава.

¹⁴⁴ РГБ. Ф. 17. № 7. Л. 265-265 об.

¹⁴⁵ Там же. Л. 58.

¹⁴⁶ Там же. Л. 283 об.-284 об.

¹⁴⁷ Там же. Л. 57 об.

¹⁴⁸ Гнусин «написал богопротивный и богоотступный пандект, Седмитолковый апокалипсис, распространил его в народе, многократным переписыванием». См.: Сборник правительственных сведений о расколе ... С. 42.

¹⁴⁹ Там же. С. 50-51. На полях многих документов помещены многочисленные мало разборчивые пометы: «от Макарова постараться узнать ...» или: «Должно узнать непременно причины перемены имени, почему ушел от Шапошникова, под каким теперь именем» (ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 9. Л. 35, 36 об.), многие из которых практически не читаются, но могут содержать версии и факты событий, выявленные в ходе опросов.

¹⁵⁰ РГБ.Ф.212 (Собр.Олонецкой духовной семинарии). № 62. Л. 151 об.-162 об.

¹⁵¹ См.: Ageeva Е. A., Robson R. R., Smiljanskaja Е. В. Старообрядцы спасовцы: пути народного богословия и формы самосохранения традиционных обществ в России XXстолетия // Revue des Etudes slaves. 1997. T. LXIX. Fasc. 1-2. P. 101-117.

¹⁵² Окружное послание. Устав и Омышление / [Изд. Н. И. Субботина]. Б. м., б. г. С. 19-20.

¹⁵³ РГБ. Ф. 344 (Собр. П. П. Шибанова). № 96. Л. 14.

¹⁵⁴ РГБ. Ф. 594 (Собр. Г. Г. Юдина). № 28. Л. 110-113.

Е. М. Юхименко

Письмо (автограф) С. С. Гнусина из соловецкого заключения

Хранящееся в Российском государственном архиве древних актов собрание знаменитого коллекционера московского купца Ф. Ф. Мазурина (1845-1898) включает ценнейшие рукописные и документальные материалы XV-XIX вв. по истории России. В свое время сотрудник архива И. Л. Жучкова обратила наше внимание на одну единицу из этого обширного собрания, содержащую разрозненные материалы по истории старообрядчества¹. Некоторые из источников были использованы нами уже давно²; более основательно их изучал по нашему совету А. И. Мальцев³. Еще раз обратившись к этим несистематизированным, состоящим из отдельных листов и тетрадей материалам, мы обнаружили документ, ранее ускользнувший от нашего внимания. Им оказалось подлинное письмо знаменитого федосеевского наставника и «страдальца за веру» Сергея Семеновича Гнусина 1824 г. из Соловков.

Полная драматических событий жизнь этого выдающегося деятеля староверия и писателя обстоятельно, на новых документальных материалах рассмотрена в статье Е. А. Агеевой «Судьба старообрядца в императорской России: история жизни "учительного настоятеля»" С. С. Гнусина», помещенной в настоящем сборнике. Автор убедительно показала, что пристальное внимание властей к делам и сочинениям наставника, результатом чего стали арест и последующая ссылка, явилось следствием серьезного внутреннего конфликта в Преображенской общине, вызванного выборами новых попечителей в 1816 г. С. С. Гнусин был арестован в декабре 1821 г. в Судиславле, перевезен в Москву и содержался в тюремном замке. В октябре 1822 г. был схвачен сто ближайший соратник Иван Федотов. Только 12 мая 1823 г. они были отправлены в Архангельск для препровождения на место постоянного заключения — в Соловецкий монастырь.

Письмо С. С. Гнусина из Соловецкого монастыря сохранилось среди материалов, которые на первый взгляд безусловно кажутся varia, однако внимательное их рассмотрение обнаруживает одно объединяющее их начало: все они имеют прямое отношение к внутренней жизни двух московских беспоповских общин — поморской и федосеевской. Документы представлены в подлинниках и — весьма незначительно — копиях того времени; большинство их относится к 1810-1820-м гг., есть отдельные документы более раннего времени и два письма 1830-х гг., о которых будет сказано ниже. Превалируют материалы поморского происхождения: несколько автографов сочинений известных деятелей поморского староверия Г. И. Скачкова (1745-1821) и его зятя Андриана Сергеева (1769-1847), письма к ним 1816-1888 гг. от иногородних общин и отдельных лиц, в том числе Павла Любопытного, подлинник послания московских поморцев в Выговское общежительство 19 декабря 1797 г., письма Г. И. Скачкова к И. В. Анисимову в Белев 1814-1815 гг., список завещания Василия Емельянова 1794 г.⁴

Внимательный анализ всего комплекса документов в сопоставлении с фактами истории поморского староверия Москвы привел нас к выводу о том, что данные письменные материалы имеют общий источник происхождения — они связаны с поморской моленной на Генеральной улице в Преображенском, которая после закрытия в 1837 г. Монинской моленной взяла на себя функции общественного богослужения⁵. Изначально моленная на Генеральной улице была федосеевской; ее построил федосеевец Грачев в память рано умершего сына для имевшего большой авторитет в московской беспоповской среде Михаила Евстигнеевича Баженова⁶. После его смерти в 1828 г. ею стал управлять Иван Васильевич Анисимов, перебравшийся в Москву из Белева, хорошо знакомый Г. И. Скачкову и А. Сергееву и к этому времени перешедший из федосеевского согласия в поморское⁷. В эту моленную в середине 1830-х гг., почти перед самым закрытием Монинской моленной, перебрался на жительство Андриан Сергеев, здесь же он и умер 15 апреля 1847 г. Наше предположение о происхождении данного комплекса документов подтверждает также тот факт, что два письма Андриану Сергееву из этой подборки датируются 30 мая 1836 г. и 23 июня 1838 г.⁸, причем первое из них, от поморцев дер. Васильевщины Моршанского уезда Тамбовской губ., адресовано: «В Москве на Преображенском в Генеральную улицу в моленную (...) попечителю Андреяну Сергеевичу». Среди документов есть еще одно письмо — посланное 22 марта 1822 г. с Выга жившему по соседству с этой моленной, также на Генеральной улице, поморцу купцу Федору Макарьевичу Фарыскову («В Москве в Преображеньском в Гениральной улице (...) Федору Макарьевичу»)⁹. После смерти И. В. Анисимова 13 августа 1846 г. дом перешел во владение А. Е. Сорокина. Поморская моленная на Генеральной улице, которая также называлась Покровской моленной поженившихся (в отличие от другого направления поморского староверия в Москве, группировавшегося вокруг моленной в доме купца Н. М. Гусарева, носившей название Покровской моленной древнего поморского согласия), просуществовала до конца 1840-х гг., поскольку около 1848 г. А. Е. Сорокин, по свидетельству бывшего здесь некоторое время наставником Д. А. Мамарина, перешел в единоверие и «бывшия в моленной образа распродал»¹⁰.

Таким образом, скорее всего именно в стенах моленной на Генеральной улице могли объединиться некоторые документы, принадлежавшие Андриану Сергееву (в том числе и документы Скачкова), и два письма, адресованных И. В. Анисимову. К этому комплексу документов примыкают федосеевские материалы (подлинники 1810-1820-х гг.). Вполне возможно, что такой факт не случаен, так как большая часть интересующих нас федосеевских документов по своему происхождению связана с тяготевшей к поморцам-брачникам партией Лаврентия Ивановича Осипова. Сохранились письма к нему — «поверенного общества старообрядцев» Осипа Милованова от 17 июня 1809 г., сопроводительное при пересылке по приказанию И. А. Ковылина шести книг за шнуром и печатью Преображенского богаделенного дома¹¹; Варвары Ефимовны Грачевой о необходимости прекратить московские раздоры от 9 июля 1820 г.¹², а также подлинники двух обращений (возможно, не переданных по адресу) в поддержку результатов выборов 12 мая 1816 г. — одно «его высокопревосходительству Александру Васильевичу» от июля 1816 г.¹³, другое графу А. А. Аракчееву от февраля 1818 г.¹⁴ Среди документов находится также список соборного постановления московских федосеевцев от 9 февраля 1820 г. о примирении с филипповцами, содержащего 29 статей «ко исправлению церковному»¹⁵; в начале этой тетради, на л. 214 об., сделана карандашная помета XIX в.: «Эта тетрадь собственноручная Гнусина», однако данное указание, учитывая очевидную разность почерков и, видимо, отсутствие наставника в столице в это время, не соответствует действительности.

Материалы С. С. Гнусина, пользовавшегося большим авторитетом среди федосеевцев, скорее всего, вне зависимости от «партийной» принадлежности, вполне могли оказаться вне Преображенского кладбища и, учитывая тесные личные и семейные связи федосеевцев и поморцев, попасть к последним.

В подборке из собрания Ф. Ф. Мазурина имеется «Копия с писма, писаннаго от Михайлы Васильева с кладбища к Андрею Лазареву. 6 марта 1807 г.»¹⁶. На л. 41 карандашом помечено: «Гнусин». Действительно известно, что именем Михаила Васильева С. С. Гнусин подписывал свои послания¹⁷. Адресат послания — Андрей Лазарев (1744-1810), московский мещанин, по словам Павла Любопытного, «твердый феодосианец», активный противник брака¹⁸. Письмо С. С. Гнусина содержит краткие ответы на 14 вопросов, касающиеся отношения к новоженам.

Публикуемое письмо С. С. Гнусина¹⁹ безусловно подлинное. Двойной лист, на котором оно написано, имеет следы сгибов, загрязнения по сгибам и был скреплен красной сургучной печатью, остатки которой сохранились на л. 147 об. Документ является подписным автографом федосеевского наставника: одной и той же рукой написан текст, выполнена подпись «многогрешныи Сергеи Семенов» и надписан адрес: «На Преображенском кладбище милостивому государю моему Алексею Никифоровичю со отцами». На нижнем поле л. 146 карандашная помета XIX в.: «Это письмо собственноручное Сергея Семеновича Гнусина из Соловецкаго монастыря»; на л. 147 также карандашом проставлен год от Рождества Христова: «1824». В конце письма, на л. 147 об., соузник С. С. Гнусина Иван Федотов сделал пространную приписку. Ее тоже удостоверили карандашной пометой: «Эта приписка собственноручная Ивана Федотова, из Соловецкаго же монастыря».

Документы, выявленные Е. А. Агеевой в фонде канцелярии московского военного генерал-губернатора, свидетельствуют, что из Москвы в Архангельск узники были отправлены 12 мая 1823 г., а 22 мая архангельский гражданский губернатор докладывал в Москву, что арестанты доставлены и уже сделано распоряжение об отправлении их в монастырь «под строгим караулом». К сожалению, пока обстоятельства заключения московских узников на Соловках не прояснены полностью (может быть, они год провели в тюрьме в самом Архангельске), поэтому в настоящий момент трудно объяснить несоответствие дат, сообщаемых документальными и старообрядческими источниками. Последние свидетельствуют, что Гнусин и Федотов «в Соловецкой монастырь посланы из Москвы 1824-го года мая 15-го»²⁰. Архимандрит Никанор, самый серьезный дореволюционный исследователь жизни и творчества федосеевского настоятеля, также, по- видимому, с опорой на старообрядческие источники, писал, что «место заключения, с 15 мая 1824 г., Гнусина, благодаря случайной встрече с ним, при переправе через Волгу под Ярославлем, кладбищенского наставника Зиновия Осипова, сделалось скоро известным в Москве»²¹. 1824-м годом датировано и публикуемое письмо С. С. Гнусина из Соловков.

По прочтении письма складывается устойчивое впечатление, что оно было написано сразу же по прибытии на остров (обратим внимание на число: 10 июня) и было первой весточкой «страдальцев за веру» своим московским одноверцам. «... Продолженная путь до определеннаго нам места, — писал С. С. Гнусин, — хотя и грозила чашею смертною от чрезвычайнои скорости поездки, однако на конец нечаенно здесь дала некиим премудрым Божиим провидением отдохновение, толко оставила след свои во мне болезнь, не получающую совершеннаго здравия в спине, которою всегда стражду, впрочем кроме собственных своих грехов». При этом фраза, с которой начинается письмо: «Наша с вами разлука и судба и все произходимое действие прискорбное достаточно известно», заставляет предположить, что на Преображенском кладбище были в курсе всех изменений в судьбе заключенных, возможно благодаря их же собственным письмам, и в таком случае вызывает удивление, что С. С. Гнусин дожидался целый год, чтобы сообщить в Москву о себе (как видно из других свидетельств, ему не было запрещено писать).

Впечатления от Соловков Ивана Федотова также более походят на первые впечатления, дополненные сведениями старожилов, нежели на описание человека, прожившего в этих местах год: «Здесь еще много льду и снегу, ожидают, что на Петров день древеса распустят свои новыя листы. Здесь, опричь оной ретки, капусты и картофелю, ничего не садят, но и то с нуждою. Рыбы семги, селдей, палтусины, трески довольно, а в протчем более нет никакой. Летом великой бывает урожай ягод морошки и брусники, частию грибов простых. Климат более стоит холодной, нежели теплой. В нынешнее время здесь совсем нет ночи, а всегда день, и солнце совершенно не закатается даже до дня Ильи пророка».

С. С. Гнусин адресует письмо попечителям Преображенского богаделенного дома московскому купцу 2-й гильдии Алексею Никифоровичу Никифорову (1778-5.02.1859) и казначею Калине Несторову (1775-19.10.1825)²², а также наставникам Алексею (Федоту) Тимофеевичу Носкову, московскому мещанину, старейшему настоятелю Преображенского кладбища, прослужившему в этой должности 26 лет; Афанасию Антонову (ум. 8.01.1856), Тимофею Емельянову, Семену Козмину (ум. 1859), Семену Фомичу (1777-1837), московскому мещанину, настоятелю, прожившему при богаделенном доме 20 лет, и Мирону (Стефану) Иванову (1761-11.01.1841), московскому мещанину. В письме содержатся наставления к прекращению раздоров на Преображенском кладбище и к соблюдению уставов благочинного жития, при этом С. С. Гнусин указывает адресатам и на их личную ответственность за все «нестроения». «Болю и преболю сердцем о нашем московском обществе» — вот главная движущая идея автора.

Соловецкие узники провели в островной тюрьме 15 лет. Иван Федотов скончался 21 июня 1839 г. — «прежде болезнь его продолжалась недолго, но однако страдательно: грудью весьма изнемогал»²³. Сергей Семенович отправлял по нему погребение и «потом сам захворал и 27-го того же месяца окончил свою жизнь мирно»²⁴. Он был погребен кемским купцом Терлиным, настоятелем топозерской федосеевской общины в Архангельской губернии. Руководитель общины испросил у архимандрита Соловецкого монастыря «все сочинения и картины, писанныя Гнусиным как прежде заточения, так и во время онаго»²⁵. Эти ценнейшие материалы некоторое время находились в Кеми, пока их не выпросил у Терлина проживавший здесь московский мещанин Иван Федоров Полуектов (вполне возможно, специально направленный отцами Преображенского кладбища в Кемь для осуществления связи с узниками и облегчения их участи)²⁶. Именно он сообщил письмом в Москву о смерти страдальцев. На это указывают заключительные строки письма, доставленного на Преображенское кладбище сборщиком Петром Трофимовым «от топозерских посетителей»: «Есть у меня сочинения и начертания Сергея Семеныча с картины копия — списана собственной его руки, которую я тебе, сестрица, пошлю в достопамятство сего мужа, и писанное им сие письмо к присному своему благодетелю, егда же при самой своей кончине, — очень незадолго, — (написал), платя долг за благодеяние его»²⁷. Сведения о том, что материалы С. С. Гнусина были отосланы на Преображенское кладбище, подтверждаются и другой записью полицейского осведомителя — о том, что И. Ф. Полуектов переслал их «в Москву к сестре своей мещанке Анне Федоровой, проживающей в Преображенском доме. Со всей жадностию ныне последователи федосеевские обратились к ней получать копии с руки Гнусина»²⁸.

В составленном М. И. Чувановым некрополе Преображенского кладбища есть такая запись: «Иоанн Федотов (страдалец) 21.VI.7347-1839. Соловки»²⁹; можно предположить, что москвичам удалось перезахоронить его тело, вывезя с Соловков, на Преображенском кладбище. Благодаря стараниям настоятеля федосеевского Топозерского скита С. С. Гнусин сразу был погребен в подобающем — староверческом — месте, на скитском кладбище.

Новонайденное письмо чтимого духовного наставника, «страдальца за веру» и писателя Сергея Семеновича Гнусина представляет собой не только единственный подписной его автограф и ценный документ, но подлинную реликвию староверия.

Примечания

¹ РГАДА. Ф. 196. Oп. 1. № 1004. 258 л.

² Хвальковский А. В., Юхименко Е. М. Поморское староверие в Москве // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). Вып. 2. М., 1999. С. 315-316, 341-342.

³ Мальцев А. И. 1) Филипповский наставник Алексей Яковлев (Балчужный): Проблемы изучения биографии и творческого наследия // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). Вып. 3. М., 2004. С. 139, 144, 147, 149, 150, 152-155; 2) Старообрядческие беспоповские согласия в XVIII — начале XIX в. Новосибирск, 2006. С. 487, 489-493, 496-498 и др.

⁴ Почти все эти документы проанализированы нами в работе: Юхименко Е. М. Поморское староверие в Москве и храм в Токмаковом переулке. М., 2008. С. 10, 16, 23-26, 31, 35-40, 48, 49.

⁵ Подробнее см.: Там же. С. 58, 60-66.

⁶ Об этом писал А. Вишняков, в значительной степени опиравшийся на устные источники: «Некто купец Грачев, прихожанин Преображеского кладбища, на старости лет лишившись сына, единственного наследника ...» (Вишняков А. Старообрядческие Покровская молельня и филипповская часовня в Москве. М., 1865. С. 17). По всей видимости, речь все же идет об известном попечителе Преображенского кладбища Ефиме Ивановиче Грачеве (ум. 22.10.1818). На Преображенском кладбище была похоронена Варвара Ефимовна Грачева, умершая 28 августа 1826 г. в возрасте 50 лет (Сморгунова Е. М. Два века московского Преображенского некрополя: материалы из архива М. И. Чуванова // Мир старообрядчества. Вып. 2. Москва старообрядческая. М., 1995. С. 190. № 183). /Других Грачевых в материалах М. И. Чуванова не отмечено. Скорее всего, В. Е. Грачева — дочь Ефима Ивановича и, судя по отцовской фамилии, оставшаяся незамужней. (Вряд ли она приходилась Е. И. Грачеву женой, поскольку в таком случае необъяснимо замечание А. Вишняков о «старости лет».)

⁷ Об этом см.: Юхименко Е. М. Поморское староверие в Москве ... С. 60, 61.

⁸ РГАДА. Ф. 196. Oп. 1. Д. 1004. Л. 53-54 об., 199-200.

⁹ Там же. Л. 212-213.

¹⁰ РГАДА. Ф. 1183. Оп. 11. Д. 137. Л. 71.

¹¹ РГАДА. Ф. 196. Oп. 1. Д. 1004. Л. 248-249.

¹² Там же. Л. 186-187 об.

¹³ Там же. Л. 254-255 об. В письме содержится просьба об утверждении результатов выборов, состоявшихся 12 мая 1816 г., когда к прежним попечителям Е. И. Грачеву и А. Н. Никифорову были избраны новые — московские купцы Тимофей Шевалдышев, Федор Владыченский и Федор Афанасьев, «люди, доверия достойные, бывшие ратманами и по службам своим заслужившим отличия», и мещанин Николай Рожин. Под документом в числе прочих стоят подписи-автографы московских купцов Макара Андреева, Л. И. Осипова, Федора Владыченского и Федора Нефедова Полякова.

¹⁴ Там же. Л. 256-258 об. Авторы письма (в их числе Николай Рожин, Ф. Н. Поляков и его сын Ф. Ф. Поляков) жалуются на Е. И. Грачева и А. Н. Никифорова, которые, «находясь под судом, имеют к нам особое жестосердие за изобличение их в противозаконных поступках».

¹⁵ РГАДА. Ф. 196. Oп. 1. Д. 1004. Л. 214-224. См.: Мальцев А. И. Старообрядческие беспоповские согласия ... С. 564, № 359.

¹⁶ РГАДА. Ф. 196. Oп. 1. Д. 1004. Л. 40-41. В указателе А. И. Мальцева помещено под именем Михаила Васильева (см.: Мальцев А. И. Старообрядческие беспоповские согласия ... С. 516. № 141).

¹⁷ ГИМ. Собр. Хлудова, № 346. Л. 118 об.

¹⁸ [Любопытный П.] Исторический словарь 86 раскольничьих отцов и учителей / Каталог Павла Любопытного. Б. м., б. г. С. 93.

¹⁹ РГАДА. Ф. 196. Oп. 1. Д. 1004. Л. 146-147.

²⁰ Дневные дозорные записи о московских раскольниках // ЧОИДР. 1892. Кн. 1. Отд. 1. С. 16. См. также: [Любопытный П.] Исторический словарь ... С. 107.

²¹ Никанор, архим. Гнусин // Русский биографический словарь. Т. 5. М., 1916. С. 402.

²² В материалах М. И. Чуванова ошибочно записан как Нестор Калинин, казначей (см.; Сморгунова Е. М. Два века московского Преображенского некрополя ... С. 197. № 196).

²³ Дневные дозорные записи о московских раскольниках // ЧОИДР. 1892. Кн. 1. Отд. I. С. 16.

²⁴ Там же.

²⁵ Дневные дозорные записи ... // ЧОИДР. 1885. Кн. 4. Отд. V. С. 144-145. В этом сообщении архимандрит Соловецкого монастыря назван Макарием, однако это ошибка, т. к. с 1836 по 1842 г. обителью руководил архимандрит Иларий (Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви. СПб., 1877, Стб. 818).

²⁶ Дневные дозорные записи... // ЧОИДР. 1885. Кн. 4. Отд. V. С. 145.

²⁷ Дневные дозорные записи о московских раскольниках // ЧОИДР. 1892. Кн. 1. Отд. I. С. 16.

²⁸ Дневные дозорные записи ... // ЧОИДР. 1885. Кн. 4. Отд. V. С. 145.

²⁹ Сморгунова Е. М. Два века московского Преображенского некрополя ... С. 197. № 79.

Приложение

Письмо С. С. Гнусина отцам Преображенского кладбища из Соловецкого монастыря в Москву от 10 июня 1824 г. (с припиской Ивана Федотова)

Милостивейшие мои благоприятели господин сиротскои попечитель Алексеи Никифорович и Калина Несторович и боголюбезнейшие отцы Алексеи Тимофеевич, Афанасеи Антонович, Тимофеи Емельянович, Семен Козмич, Семен Фомич и Мирон Иванович, с помощниками вашими, здравствовать, в мире и любове соуза христианскаго мудраго и благоразсуднаго управления пребывати вам всеусердно желаю.

Наша с вами разлука и судба и все произходимое действие прискорбное достаточно известно, продолженная путь до определеннаго нам места хотя и грозила чашею смертною от чрезвычайнои скорости поездки, однако на конец нечаенно здесь дала некиим премудрым Божиим провидением отдохновение, толко оставила след свои во мне болезнь, не получающую совершеннаго здравия в спине, которою всегда стражду, впрочем кроме собственных своих грехов. Питаюся надеждою милости Божия, поелику совесть моя в сих делах меня ни мало не зазирает и не токмо не зазирает, но, ежели бы когда где в таких случаях что прилучилось, поощряет более и более за правость истинны незазорных наших христианских положениев ревностно стоять и необиновенно проповедал изъяснять, но толко остается во мне неусыпная печаль и скорбь в собственных своих грехах поправится, еи, еи, в сем весма себя обижаю, да еще не могу и то утаить от вашеи любви, что болю и преболю сердцем о нашем московском обществе, так же и о всех християнских местах, дабы некоторым нерадением или простотою не приняли к себе часть какои неприязни и противных следов целемудренному положению святопочивших наших предков.

Того ради нарочно сим убогим писаниицем всепокорно прошу вашю любовь: бдите и стрегите данныи вам от Бога талант, зная, что Господь Бог за нерадивое или какое лакомое и мздоимное и славохотное правление взыщет без милосердия до малои частицы, понеже диявол всею силою настоит и хитрит рыкая, хотя последнюю искру благочестия угасити и семя поглотити, нашего московскаго общества, зная, что все страны, мало-мало где осталось, наклонились в горестное падение, а вина сим — пространное житие, лишения словес Божиих и настоятелем лакомства нерадения, а более и совершеннаго невежества. Бога ради прошу и коленома вашима касаюсь: всяк по своеи должности возмите всевозможное старание в правлении правом и истинном и частно всех наставляйте к хранению жития честнаго, поелику, как выше говорил, всему погибелному падению вина — слабость и распутное житие, а такие наставления могут более и более подействовать при исповедях.

А по хозяйственнои части в том бдительность и надзор состоит, чтоб врата обителские чювствовали, ково вводят и ково испускают, болницы же и чюланы имели б разум смотреть, все ли по своим местам находятся, и тому надо иметь не один или два глаза, но многие и тмищные, для того и Моисеи, народоправитель Божия Израиля, распоряжал на князеи тысященачалников, стоначалников, и пятьдесятоначалников, и десятоначалников. Такъже и в древних общественных местах сего чина держалися, были архимандриты, игумны, при них старцы свидетельствованные в непорочном житии, они надзоры имели великие на монастырском пустыре, в келиях, в церквах, на трапезах, в работах, и всегда оные предавалися старшим, во всякои келии один над другим начальствовал, а в преслушаниях имели строгое наказание, и таким и прочим бдителным распоряжением боялися праздно иметь с непристоиными лицами пребывания, бесед и отлучки из своих келеи в другую, и за то власти тыя были хвалимы от болших властеи и пред Богом оправдалися тем, нежели когда что и случалося от кого, они за такое распоряжение оставались пред Богом невинными, а весь гнев на самих тех злоделателеи, и тако за то от Бога мзду получали. И сим и ныне ревновать и следовать нет никакого ни от кого препятъствия.

Молю вашу любовь, приимите малое сие мое от всея искренности сердечныя предложение и бдите неусыпно, да в благостях Израилевых не обрящется противник, а паче вы, честнейшие отцы, при исповедях не торопитеся скоро отправлять, но имейте попечение вообразить ему каждому наставление, как жить и что творить, поелику все християнское житие имеет окормление в сих бдителных при исповедях наставлениях. А паче и паче ныне подобает ваше всеусердное приложить старание, поелику ныне народ совсем лишен слышания словес Божиих, и от того глада едва ли не все страны изомроша. Знаите, что, ежели вашею леностию и нерадением мало что кто противное Богу учинит, с вас взыщется и за всякои грех таковыи вы приимите мщение. Аминь.

Впрочем, пад, я всем земно прошу в сих дерзновенных словах прощения и молитвы и засвидетельствуите всем от мала и до велика от меня всеусердное почтение и в досадах прощение и молитвы,

многогрешныи Сергеи Семенов

Июня 10 7332 года.

(приписка Ивана Федотова)

Со истинным моим почитанием и преданностию имею быть к вам покорным слугою и доброжелетелем и всегдашним богомолцем, как и есмы, Иван Федотов лицеземно кланеюсь и покорнейше вас прошу не оставить моих родных, под вашим покровительством находащихся. Здесь еще много льду и снегу, ожидают, что на Петров день древеса распустят свои новыя листы. Здесь, опричь оной ретки, капусты и картофелю, ничего не садят, но и то с нуждою. Рыбы семги, селдей, палтусины, трески довольно, а в протчем более нет никакой. Летом великой бывает урожай ягод^а морошки и брусники, частик) грибов простых. Климат более стоит холодной, нежели теплой. В нынешнее время здесь совсем нет ночи, а всегда день, и солнце совершенно не закатается даже^б до дня Ильи пророка.

(Адрес рукою С. С. Гнусина) На Преображенском кладбище милостивому государю моему Алексею Никифоровичю со отцами

РГАДА. Ф. 196. Oп. 1. Д. 1004. Л. 146-147 об.

^а Вписано над строкой.

^б Вписано над строкой.