Т. С. ТУЛУПОВ.

 

О разделении Русской Церкви

 

Материал для изучения вопроса о расколе в Русской Церкви,

происшедшем при патриархе Никоне и царе Алексее Михайловиче.

 

 

 

ОГЛАВЛЕНИЕ.

1) О состоянии православной веры.

2) Начало  "реформ"  патриарха Никона.

3) Книжное исправление.

4) С каких книг правил Никон новыя книги.

5) Справщики книг.

6) Никон и его меры привлечения.

7) Проклятие древних преданий.

8) Насмешки и издевательства.

9) Перечисление новшеств Никона.

10) Должно ли изменять предания церкви.

11) Об отмене празднования Пасхи с иудеями.

12) О замене божественной литургии.

13) Отменены ли ветхозаветныя празднества и жертвы.

14) Введение безбрачия епископов.

15) О различных перстосложениях для крестнаго знамения.

16) О сугубой и трегубой алиллуии.

17) Защита миссионерами книжнаго исправления.

18) Образцы книжнаго исправления.

19) Почему они осуждают препод. Максима грека.

20) Состояние греческой церкви в эпоху Никона.

21) О падении греческой церкви.

22) Личные счеты у Аввакума и др. с Никоном.

23) 1653-й год по отзыву миссионеров.

24) Единоверие и его неканоничность.

25) Должно ли преследовать и казнить за веру.

26) Епископ Павел Коломенский и его преданность староверию.

27) Возстановление патр.  сана Никону.

28) О6зор свидетельств миссионеров.

29) Заключение.

 

ВСТУПЛЕНИЕ.

 

От времен равноапостольнаго князя Владимира до патриарха Никона в России была одна вера, одна Церковь, спаянная одним народным православным сознанием. Была Церковь, воспитавшая и давшая безчисленный сонм великих святителей, славных подвижников, мужей святых и чудотворцев. Она преизобиловала благодатию Божию и проявлением чудес.

По вступлении же на патриарший престол, Никон сделал ужасное дело - все те церковные чины и обряды, которые до него содержала неизменно почти семь столетий и хранила, как драгоценный  завет, русская православная Церковь, он признал искаженными, а  богослужебныя книги - испорченными.

Такое  заявление патриарха Никона, как громом поразило тогдашнии благочестивый русский народ, ибо он знал, что свидетелями истинности и святости тех церковных чинов и обрядов, кои были в русской православной Церкви от лет князя Владимира до патриаршества Никона, имеют за себя целый ряд угодников Божиих, спасавшихся именно по тем самым обрядам и книгам кои были признаны Никоном неправыми, испорченными. И, вполне естественно, русский православный народ, как тело Церкви, сейчас же понял ошибку Никона и, дорожа древней святыней,  он сейчас же заявил свой энергичный протест против подобнаго выступления Никона. Но Никон, человек крутой, с железным сердцем, страшно своевольный, не считаясь ни с чем и ни перед чем не останавливаясь, пошел напролом, стал безжалостно искоренять из области Церкви все старое святое, вводя свое новое, чуждое православному русскому народу. Все, придерживающиеся древних святых преданий, мало того, что были объявлены еретиками и прокляты, но еще и подвергались разнаго рода страшным мучениям.

Трудно становилось приверженцам святых и благочестивых древних преданий при таком положении уберечь свою веру. И вот, бросая все свои пожитки и даже родину, бежали - кто куда мог, лишь бы укрыться от безчеловечных мучений за веру и сохранить в целости все те церковные чины и обряды, кои были приняты вместе с верою при св. князе Владимире от греков. Но по милости Божией то дальное мрачное время прошло.

Теперь религиозныя стеснения, по отношению нас староверцев, почти отменены, заря религиозной свободы над изстрадавшимся старообрядчеством возсияла, и нам старообрядцам остается только одно - благодарить Господа Бога и нашего Государя за Его милость, выразившуюся в упразднении преследований нас старообрядцев в делах веры и даровании нам религиозной свободы.

Наступило время, когда, пользуясь этой дарованной свободой, мы можем и должны выяснить истинныя причины разделения русской Церкви, выяснить - насколько важны эти причины с точки зрения церковных канонов, необходимо-ли нужно было из за них разделяться?

До сего времени в обществе никониан и их воспитанников существует мнение, что разделение Церкви произошло по причинам маловажным и по вине старообрядцев.

Настояшее сочинение выясняет на основании Св. Писания и исторических данных, что это далеко не так.

 

Т. Тулупов.

Гор. Самара,

Сентября 10 дня

1914 г. (7423 л.).

 

 

О РАЗДЕЛЕНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ

 

(Материалы для исследования вопроса)

 

 

I

О состоянии православия русской Церкви до патриарха Никона.

 

Русские приняли православную веру от греков, вместе с верою они приняли все богослужебные чины и обряды и все это неизменно хранили от самаго того времени до злополучных лет патриашества Никона. Настолько сильна была преданность русскаго народа к своей Церкви и ея преданиям, что ни бывавшия по временам междуусобныя брани, ни нашествия сильных врагов и соседей, ни даже тяжкое монгольское иго, ни возникавшия иногда местами лжеучения - не могли поколебать преданности к Христовой Церкви и ея святым преданиям. Русский благочестивый народ, как тело Церкви, всегда неусыпно был на страже дел, относящихся к вопросам  веры, а поэтому, естественно, при таком отношении его к делу религии, не могло быть и речи о том, чтобы русский народ мог допустить какое либо изменение или дополнение в области Церкви,  это во-первых, а во-вторых, если-бы даже и вкралось какое либо нововводство, то и тогда нельзя ни в коем случае допустить того, чтобы это нововводство могло пройти от православнаго русскаго народа, от его строгаго внимания к вопросам веры незамеченным. Так например, 12-го августа 1478 года, всероссийский митрополит Геронтий освящал нынешний Успенский собор в Москве, и при этом освящении совершил ход кругом церкви против солнца. Действие митрополита показалось москвичам таким необычайным, что на него была донесена жалоба Государю. Великий князь Иоанн Васильевич III сказал: "Гнев Божий воздвиже нань, что освящал соборную церковь митрополит, не по солнцу ходил с крестом около церкви, яко того ради рече: гнев Божий приходит". ("Историческия изследования", В. М. К. изд.  Москва 1881 г. стр. 46 и 47). Как должно ходить при освящении церкви, сказано только "ходить кругом", а как ходить - вправо или влево - об этом умолчено. Хотя хождение по-солонь в уставах и не находилось, но тем не менее оно употреблялось русскою православною Церковию еще до митрополита Геронтия, следовательно, оно было преданием, котораго с древних времен христианства придерживалась православная Церковь, а церковное устное предание, как известно, служит таким-же непреложным законом, как и писанныя церковныя постановления. Спор об этом длился четыре года, какой был результат этого спора, летописцы не записали. Но надо предполагать, что правильным хождением было принято именно - хождение по-солонь, так как это видно из того, что в церковно-богослужебных книгах, печатанных при первых пяти патриархах указано на хождение по-солонь и признано единственно обязательным при освяшении храмов, при совершении крестных ходов, браков и проч. Этот приведенный пример достаточно ясно показывает, насколько бдительно относился русский благочестивый народ к вопросам веры, что даже малейшее нарушение того или иного обряда не могло пройти от его строгаго внимания не  замеченным. Поэтому заявление Никона о якобы несохранении в целости богослужебных чинов и обрядов русскою Церковию в том виде, в каком они были приняты ею от греков, есть безусловная неправда. Русская древняя Церковь до-никоновскаго времени, со всеми ея священными установлениями, заветами и преданиями была вполне и безусловно православна. Вот какой отзыв был дан восточными иерархами о состоянии русской Церкви до патриарха Никона: "Феофан, патриарх святаго града Иерусалима и всея Палестины свидетельствуя сим моим писанием истинно. Егда бех во святом граде Иерусалиме, с прежде бывшим мене патриархом святейшим Кир Софронием, и со инеми боголюбивыми тамо сущими митрополиты и архиепископы и епископы, и видех на востоце и на полудне от поганых агарян святым Божиим церквам запустение, и православным христианом святаго греческаго закона великое насилие и погубление. И утешение ниоткуду несть, точию слух благочестиваго христианскаго царя, яко той един на вселенней владыка и блюститель непорочныя веры Христовы. Прочии-же вси, аще нецыи и именем христиане нарицаху, но далече от истины отпадоша, и горше окаянных турок в православной вере гонители быша, и никоеже упование тамо в сущих странах" (Грамота патриарха иерусалимскаго Феофана, об учреждении в России патриаршества. Кормчая, лист 25 обор.   изд. 7160).

Так-же и в другом месте говорится: "Воистину в тебе, благочестивом царе, Дух Святый пребывает, и от Бога сицевая мысль тобою в дело произведена будет праве, и истинно вашего благородия начинание. А нашего смирения, и всего освященнаго собора того превеликаго дела совершение. Понеже убо ветхий Рим падеся Аполлинариевою ересию. Вторый-же Рим, иже есть Константинополь, агарянскими внуцы от безбожных турок обладаем. Твое-же, о благочестивый царю, великое руссийское царствие, третий Рим, благочестием всех превзыде, и вся благочестивая в твое царствие в едино собрашася, и ты един под небесем христианский царь именуешься во всей вселенней, во всех христианех". (Грамота патриарха Константинопольскаго Иеремии царю Феодору Иоанновичу, 7097 л., Кормчая, лист 15).

"Иоанникий, милостию Божиею, архиепископ Константинополя, новаго Рима и вселенский патриарх. Блаженнейший и святейший патриарх Богоспасаемаго города великой Москвы и всея России! Священнейший и богоизбранный господин... брат и сослужитель возлюбленный и вожделенный нашего смирения... Ибо богоизбранное твое блаженство стоит, как высокопарный орел, с двумя посеребренными крыльями… Одно крыло составляет безпорочная и православная вера христианская, которою содержит и проповедует (твое блаженство) в неизменном, незыблемом и чистом от всякаго тлетворнаго плевела виде, как от начала оно приняло ее и научено ей. Второе крыло составляет добродетельное житие твоего блаженства, богоугодные твои подвиги, ангельское поведение и, сверх всего, твоя кротость, соединенная с состраданием ко всем и милосердием. Поэтому-то и во всех четырех концах вселенной славится имя твоего блаженства и сияет этими двумя (крыльями) в сонме патриархов, подобно светозарному небу, освящаемому двумя великими светилами, именно солнцем и луною: солнце это православие твое, а луна твоя добродетель". (Грамота Константинопольскаго патриарха Иоанникия московскому патриарху Иосифу, 5-го декабря 1651 г. Арсений Суханов, изследование С. Белокурова, ч. 1-я).

Кроме этого, такой-же отзыв содержится и в сочинениях русских историков-профессоров: Голубинскаго, Смирнова, и Каптерева.

В сочинении Голубинскаго говорится следующее: "Якоже от Рима благодать и слава и честь отъята бысть, такоже и от царствующаго града*[*Константинополя] благодать Святаго Духа отъимется в пленение агарянское и вся святая предана будет от Бога великаго русстей земле во времена своя. И царя русскаго возвеличит Господь над многими языки и под властью его мнози царие будут от иноязычных. И патриаршеский чин от царствующаго града такожде дан будет русстей земле во времена своя. И страна наречется святая Россия, Богу тако изволившу прославити тацеми благодеянии русскую землю, исполнити православия величеством и честнейшу сотворити паче первых сил (т. е. греков). (Повесть о белом клобуке. В Сочинении профес. Е. Е. Голубинскаго. "К нашей полемике с старообрядцами", стр. 89, изд. 1905 г.)

"Нигде несть такия правыя веры, - говорится в сочинении профес. П. С. Смирнова, - якоже в Московском государстве. Аще и быша и еще есть в иных землях вера християнская, но много ересьми смесишася, а такия уже под солнцем веры чистыя несть, какова в русстей земле" (Внутренние вопросы в старообрядчестве, П. С. Смирнова. стр. 3, изд. 1898 г.).

"Пресветлейшему и высокостольнейшему государю и великому князю, - говорится у профес. Н. Ф. Каптерева, - православному, християнскому царю и владыке всех, браздодержателю святых Божиих престол святыя вселенския и апостольския церкви, пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения, иже вместо Римския и Константинопольския просиявшу... Сия же ныне третияго новаго Рима державнаго твоего царствия, святая соборная апостольская церковь, иже в концых вселенныя в православной христианстей вере, во всей поднебесной паче солнца... Блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царства снидошася в твое едино". (Послание старца Филофея к царю. В сочинении профес. Н. Ф. Каптерева "Характер отношений России к православному Востоку", в 16 и 17 стол. стр. 10, изд. 1885 г.).

"Яко же ереси отвращается зело русская соборная церковь, во всем последующи апостольским преданиям, верующи и славящи по евангелию блаженнаго Бога Господа нашего Исуса Христа, храняще вся заповеди Его" (Зиновий мних, гл. 45, стр. 898, Казанское издание 1863 г.).

Из приведенных отзывов о состоянии русской Церкви ясно видно, что все восточныя церкви, являлись плохо содержащими православие; русская-же Церковь в этом случае имела, как мы видим из вышеприведенных свидетельств, первенство над всеми другими церквами она, и только одна, осталась хранительницей православия, она, подобно солнцу, блистала своим благочестием. Это знал и Никон. Вот что он говорил царю Алексею Михайловичу, когда  еще не был патриархом, о состоянии церквей вообще и русской в частности: "Я много видел на веку своем, всемилостивейший государь, - говорит Никон, - и когда вспомню, что делается кругом, то страшно становится за будущее. Запад впал в латинство, восток положен турками. Москва одна осталась хранительницей православия и, если уже мы не сохраним в чистоте учения православной веры, то где-же оно сохранится. ("Великий раскол", стр. 28, Бунина).

Если действительно русская Церковь осталась одна только на земле хранительницей в чистоте православия, если одна только она не утратила до мельчайших подробностей всего того, что она приняла когда-то от востока, то отсюда вывод, что та реформа, какую произвел Никон впоследствии, была более, чем безразсудна, ибо русская Церковь,  вовсе не нуждалась в подобной реформации.

В самом деле, не безразсудно-ли это? Вчера и только вчера, русская Церковь, своей православностью блистала, как солнце, сегодня-же, увы! Она признана Никоном, содержащей массу искажений, неправильностей и даже ереси. Отсюда и возникает сам собою вопрос. Если русская церковь действительно имела в себе всевозможныя церковныя неправильности и даже ереси, как об этом заявлял Никон пред началом своей реформы, то как-же после этого могли получить святость целый ряд угодников Божиих, принадлежа к этой "испорченной" Церкви?..

Мы видим из приведенных выше свидетельств, что все восточныя церкви, в силу тех или иных причин, ушли от православия. Об этом говорит и сам Никон. "Греки и малоруссы, - говорит он - потеряли веру, и крепости добрых нравов у них  нет". (Истор. русск. церк. М. Макария, том XII; стр. 215).

Русская-же Церковь, как мы видим, неизменно хранила православие; после этого ясно становится, что не русская Церковь нуждалась в церковной реформе, а церковь восточная, ей-то и нужно было реформироваться от русской Церкви, как сохранившей неизменно православие. Никон же сделал как раз наоборот, взял в пример при совершении церковной реформы именно ту церковь, которая, по суду самих-же восточных иерархов и самого Никона, признавалась далеко не на высоте церковной православности, и само-собою понятно, что действия бывшаго патриарха Никона, ни в коем случае нельзя признать целесообразными, ибо произведенная им церковная ломка безусловно безразсудна, потому что русская древняя Церковь, повторяю, вовсе не нуждалась в церковной реформе, она со всеми ея священными установлениями, заветами и преданиями была вполне и безусловно православна.

 

II.

Начало реформ патриарха Никона.

 

Начало церковной реформы патриарха Никона падает на февраль месяц 1653 года. В этот год Великий пост начался с 21 февраля. Пред началом поста Никон издал следующее распоряжение (память): "По преданию святых апостол и святых отцов не подобает в церкви метания творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны, еще и тремя персты бы есте крестились". (Митрополит Макарий - История русск. церкви, том 12, стр. 118). Вот то первое нарушение предания, с чего Никон начал свою церковную реформу. Получив такое распоряжение Никона, наиболее влиятельные пастыри того времени выступили сейчас-же с обличением этого новшества. Во главе заявивших протест стояли: Павел, епископ Коломенский, протопопы: Аввакум, Иоанн Неронов, Даниил Костромской, Логин Муромский, священник Лазарь и другие. "Мы, - разсказывает протопоп Аввакум, - задумались, сошедшеся между собою, - видим, яко зима хощет быти, сердце озябло и ноги задрожали. Неронов мне приказал (т. е. поручил) церковь (Казанский храм в Москве), а сам один скрылся в Чудов, - седмицу в палатке молился. И там ему от образа глас бысть во время молитвы: "Время приспе страдания. Подобает нам неослабно страдати!" Он же мне, плачучи, сказал, так-же Коломенскому епископу Павлу, его же Никон напоследок огнем сжег в Новгородских пределах, потом Даниилу, костромскому протопопу, так-же сказал и всей братии. Мы же с Даниилом, написав из книги выписки о сложении перст и о поклонех, и подали государю. Много писано было, он же, не вем где скрыл их, - мнитмися Никону отдал". (Материалы для истории раскола, том V, стр. 18--19).

Протест наших мужественных предков против распоряжения Никона об отмене земных поклонов и моления двумя перстами с заменою троеперстия был безусловно справедлив, справедлив потому, что это распоряжение Никона, было чуждо русской православной Церкви, так как этого новшества ранее русская Церковь от князя Владимира до патриарха Никона не знала. Ссылка же Никона в своей изданной "памяти" относительно того и другого нововведения, яко-бы на апостольское предание, есть сущая неправда. Отмена Никоном земных поклонов, есть ересь непоклонников. Сам Господь Наш Исус Христос молился, падая на лице. Евангелие от Луки: "И изшед, иде по обычаю в гору Елеонскую, по нем же идоша ученицы Его. Быв же на месте, рече им: молитеся, да не внидите в напасть. И сам отступи от них, яко вержением камене, и поклонь колена, моляшеся глаголя: Отче, аще волиши мимо нести чашу сию от мене, обаче не моя воля, но твоя да будет" (Еван. от Луки, зач. 109, гл. 22, стих 39-42).

Евангелие от Марка: "И приидоша в весь, ей же имя Гефсимания, и глагола учеником своим: Седите зде, дондеже шед помолюся. И поят Петра и Иакова и Иоанна с собою, и начат ужасатися и тужити. И глагола им: Прискорбна есть душа моя до смерти, будите зде и бдите. И прешед мало, и паде на земли, и моляшеся, да аще возможно есть, да мимо идет от него час. И глаголаше: Авва Отче, вся возможна Тебе, мимо неси от мене чашу сию" (Марка, зач. 64, гл. 14, ст. 32-36).

Еванеглие от Матфея: "Тогда прииде с ними Исус в весь, нарицаемую Гефсимания, и глагола учеником: Седите ту, дондеже шед, помолюся тамо. И поем Петра и оба сына Зеведеова, начат скорбети и тужити. Тогда глагола им Исус: Прискорбна есть душа моя до смерти. Пождите зде, и бдите со мною. И прешед мало, паде на лице своем, моляся и глаголя: Отче мой, аще возможно есть, да мимо идет от мене чаша сия, обаче не яко же аз хощу, но якоже ты" (Матфея зач. 108, гл. 26, ст. 36-39).

Кроме вышеозначенных свидетельств священнаго писания, тоже самое подтверждается и другими церковно-историческими свидетельствами. "Видим бо в божественном Евангелии, - пишет Зиновий Мних, - самого Спасителя нашего и Господа, иже весь образ благоугождения Божия собою нам вообрази: всегда убо нашего ради спасения уготовляшеся на вольную страсть, тогда на гору шед, пад на лице своем и моляшеся к своему Его родителю... И мы убо, правовернии, повинующеся Самого Господа нашего и Бога Исуса Христа уставу, иже бысть нам от Бога святьба, правда же и избавление, поклоняемся Богу Отцу в единородном Его Сыне Святым Духом, падающе на лице своем, яко же и вообрази наш Христос собою и Его апостолы повелеша нам. Чужаго же учения не послушаем, яко Исусовы овца, и глас Его познаваем и по нем ходим: по чужим же не идем, но бежим, яко не знаем чужаго гласа" (Глава 48, стр. 936, изд. 1806 г.).

"И егда восхоте предатися убийцам (Исус), - говорится в каноннике Иосифовом, - тогда отшед от учениц своих, преклонь колени, пад на лице своем Владыка наш Господь, моляшеся Отцу своему, глаголя: "Отче, аще есть воля твоя, да мимо от мене идет чаша сия", и убо от труда частых поклонений его бысть, рече, пот его, яко капля крови каплющи на землю" (Канонник, издан. при патриархе Иосифе 7154 г., житие христианское.). "В них ересь глаголемых непоклонителей, - пишет Захарий Копыстенский - котории непоклоняхуся по преданию церковному, якоже Господь наш во время прилежныя молитвы показал своим учеником, поклоняя колене и падая на лице, и в толице подвизе бе, яко видетися поту его, подобно крове, каплющей на землю. Сии же, покрывающе свою леность, ругаются тако поклоняющимся... Варварским обычаям, постоять мало на коленех, яко и татарове, и тако восклицают яко готови" (Захарий Копыст. Полинодия, послание старца Артемия, стр. 1311, изд. 1879 г.).

Четьи-Минея Макария митрополита: "Гордостию буйства своего еретическим учением последоваша, богоубийственной чете, жидом, яко же и при распятии Господни обещницы быша с ними, о них же и евангелист глаголет: воини же игемоновы ругающеся ему, пригибающе колени свои... Тако и ныне в своем молении не преклоняют свою голову, но только колена подгибают латины" (Четьи-Минея Макария Августа 31 дня, послание старца Филофея. Поморские ответы, ответ 50, ст. 16).

Учебная Псалтырь изд. патр. Иосифа: "Понеже убо по ненависти древняго нашего врага и ратника диавола к роду человеческому, сии эемные поклоны, в нынешнее настоящее время, от неких персов, иже страха Божия в себе не имут презираеми бяху, и мнози поклонов не творят в церкви во святый Великий пост, яко же устав повелевает. Ово убо лености ради и небрежения, ово же безстрашия ради и нечаяния будущаго страшнаго суда и вечных мук. И не хотящие разумети, яко земнии поклоны повсюду, вообще всем православным инокам и мирским, предани от святых апостол, и святых отец. Яко да никакоже сии презираеми бывают во святый сий Великий пост, но да и паче подвигнемся, еже исправити сие святых отец предание, сиречь коленное преклонение, яко же устав повелевает, а не разрушати и вместо света тьму возлюбити. Проклято бо есть сие и с еретики отвержено таковое злочестие, еже не творити поклонов до земли в молитвах наших к Богу, в церкви во уреченныя дни, якоже глаголет Дамаскин во изложении своем... Такоже о сем и не указахом от устава святых отец, зане во мнозех вкоренилися таковое нечестие и ересь, еже коленное непреклоняние во святый Великий пост. И не может убо слышати всяк благочестив, иже соборныя Церкве апостольския сын, таковаго нечестия и ереси. Ниже буди в нас таковое зло в православных, якоже глаголют святии отцы. Во вся недели Великаго поста, на вечерне поклоны земнии, от "Сподоби Господи" в вечер сей. Егда убо речет псаломик: "Сподоби Господи в вечер", ту 3 поклона земных. По "Ныне отпущаеши" на "Трисвятом" 3 поклона земных. На тропарех "Богородице Дево радуйся" 3 поклона до земли. В неделях же на павечерницах великаго поста, на "Слава в вышних" 3 поклона земных. По "Достойне" поклон великий. На "Святый Боже" 3 поклона земныя. По "Честнейшую херувим" 17 поклонов, пять в них великих, а 12 метаний. На "Трисвятом" 3 поклона земных... На полунощнице: по "Царю небесный", на "Трисвятом" 3 поклона. На "Приидите поклонимся 3 поклона. На кафисме "Блаженни непорочнии", на двух славах, 6 поклонов. На первом трисвятом 3 поклона. По "Честнейшую" 17 поклонов. На "Приидите поклонимся" 3 поклона. На последнем "Трисвятом" 3 поклона, все земные". (Учебная псалтырь издания святейшаго патриарха Иосифа, в четвертое лето 7154 г., предисловие лист 31-34).

И далее там: "Сии на всяко время молитв своих колен не хотят преклонити, но стояще присно молитвы своя творят. И сия убо ересь зде предлежит к нашему утверждению. Егда не произволяюще, или инако некако от десных украдаемся и не хощем преклоняти в молитвах во установленых днех, ибо всяко уклонение от православных велений отпадение есть от соборныя и апостольския Церкве, якоже божественнии отцы глаголют. Паче же и в сицевых. Ибо управлении посты и повеленная коленопоклонения во управленных постех образи неции суть православныя веры и непорочныя. И яко же во управленных постех несть на десно или на лево укланятися, яко же преже речено бысть, тако и в коленопреклонениих, сиречь в земных поклонех сих, убо неизменно и неотложно полагати во святый Великий пост, якоже устав святых отец повелевает" (там же, лист 41 обор.).

"О коленопоклонениих же, - говорится у Никона Черногорца, - в предних паки предлагая главизнах. Обаче в первых рече о отпадших от церковнаго предания, таковых коленопоклонений и со еретики отверженных, во изложении Дамаскиневе, еже о ересех начинается. Ересь сия не-коленопреклонная". (Никон Черныя горы, книга 1-я слово 57, лист 481 изд. 1795 г.).

Из всего вышеизложеннаго видно, что земные поклоны, имеют своим источником Самого Спасителя Христа, Который Сам показал нам пример молиться, падая на землю. О необходимости земных поклонов так же подтверждается и древлеотеческими творениями. Отсюда ясно, что земные поклоны вообще и в частности, совершаемые православными христианами в святый Великии пост, есть церковное предание, исходящее от Самого Владыки Христа. Следовательно, отменяя это церковное предание, патриарх Никон, в этом шел в прямое противоречие с вышеприведенными свидетельствами и, кроме того, этою отменою земных поклонов, он ввел в русскую церковь ересь  непоклонников.

Отмена двухперстнаго сложения с заменою его на троеперстие, есть так же новшество, такое новшество, котораго русская Церковь не знала от самаго принятия веры и до лет патриаршества Никона. Русские, приняв веру от греков, приняли и этот обряд, то-есть сложение двуперстное, котораго держалась в то время и церковь восточная, а о троеперстии не было и слуха. Этот принятый обряд двуперстия, русская Церковь и содержала неизменно. Что же касается заявления Никона в своей "памяти" о троеперстии, что оно есть яко бы тоже апостольское предание и святых отец учение, то это неправда, неправда потому, что нет оснований для подобнаго утверждения Никона и его сподвижников. О двуперстном сложении вот что говорит греческая Кормчая. "Древние христиане иначе слагали персты для изображения на себе креста, что нынешние, то-есть изображали его двумя перстами: средним и указательным, как говорит Петр Дамаскин... Вся рука, говорит Петр, означает единую ипостась Христа, а два перста - два естества его". (греческая Кормчая, составленная святогорскими монахами: Агапием и Никодимом, по благословению патриарха Неофита; Пидалион, стр. 279, изд. 1888 г.).

"И как опять от знамения честнаго и животворящаго креста, - говорится в "протоколах любителей духовнаго просвещения", - бегают демоны и многоразличные недузи; вещь для всех подаваемая даром и без труда, и похвалы его кто может исчесть; образы же святого его знамения святии отцы предали нам для опровержения неверных и еретиков: ибо два перста и единая рука являет распятаго Господа Исуса Христа, в двух естествах и во единой ипостаси познаваемаго" (св. Петр Дамаскин, Добротолюбие, ч. 1 стр. 228; Протоколы общества любителей духовнаго просвещения 1873-1874 г. стр. 319).

Древле-письменная Кормчая: "Сице три персты равны имети вкупе: большой да два последних, по образу троическу. Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святый. Не трие бози, но един Бог во Троице, лицы разделяется, а Божество едино, Отец не рожден, а Сын рожден, а не создан, Дух же Святый не рожден, не создан, но исходен, трие во едином Божестве, едина сила, едина честь, един поклон от всея твари, от ангел же и человек. Тако тем перстом указ. А два перста имети наклонена, а не простерта, а тем указ тако; преобразуют две естестве Христове: Божество и человечество; Бог по Божеству, а человек по вочеловечению, а во обоем совершен. Вышний же перст образует Божество, а нижний - человечество, понеже сшед от вышних и спасе нижняя. Тожде и согбению перста толкует, преклонь бо небеса и сниде на землю, нашего ради спасения. Да тако достоит креститися и благословити тако святыми отцы указано и узаконено" (Древле-письменная Кормчая, в Московской Синодальной библиотеке, №985 по стар. катал., по новому №237, лист 67 и 69 (2-я) рукопись №76 лист 156).

Максим Грек: "О нем же предварив, вопросил мя еси, раскрыти тебе силу тайнаго апостольскаго предания, сиречь, образа крестнаго (ниже) совокуплением бо триех перстей сиречь, пальца, еже от средняго и малаго, тайну исповедуем богоначальных триех ипостасей: Отца, и Сына, и Святаго Духа, единаго Бога трое. Протяжением же долгаго и средняго - сшедшася два естества во Христе, сиречь Самаго Спаса Христа исповедуем совершена Бога и совершена человека, во двою существу и естеству веруемаго и познаваемаго" (Преп. Максим Грек. сл. о крестном знамении. Рукопись хранится в Хлудовской библ. в Москве, за №73).

Филарет, епископ Рижский, письмо к А. Горскому: "Монофизиты (еретики) тем с большим рвением продолжали употреблять одноперстное знамение... Православные (греки), желая исповедывать не только устами, но и осязанием, знаком, два естества во Христе, стали знаменовать себя двумя перстами. К началу десятаго века сии два вида знамения: одноперстное (еретическое) и двуперстное (православнее) служили одним из внешних отличий двух разных вероисповеданий: монофизитскаго и православнаго" (Филарет, епископ рижский, письмо к А. Горскому, прибавления к творениям святых отцов, том 51, ч. 3, стр. 331, изд. 1881 г.).

"Яковитский патриарх Иоанн (единовольной ереси) Авдон - говорит профессор Н. Каптерев, - живший в Антиохии, которая в это время принадлежала грекам, был обвинен мелетинским митрополитом Никифором перед греческим императором Романом Аргиропулом в том, что будто бы Иоанн старается совращать греков в свою ересь. Император приказал привести Иоанна в Константинополь в 1029 году 15 Июня. Иоанн Авдон с 6-ю епископами и 20 презвитерами и монахами яковитскими, в сопровождении обвинителя митрополита Никифора, прибыл в Византию. Здесь патриархом константинопольским (православным) составлен был собор, с целию обратить яковитов в православие, но они остались непреклонными в своем заблуждении. Тогда, говорит Ассеман, снова устроивши собрание, патриарх греческий (православный) и приглашенные епископы греческие приказали Иоанну Авдону, патриарху Челию, епископу симнадийскому, присутствовать на соборе. Когда-же, после долгаго спора, не могли преклонить наших (то-есть единовольников) к своему мнению, потребовали от них единственно того, чтобы не примешивали елея в евхаристии и крестились не одним перстом, а двумя... Потом, собравши другой собор, призвали патриарха греческаго и епископов греческих и заставили присутствовать патриарха яковитскаго, Челию симнадийскаго, когда же, после многих собеседований, увидали, что те с ними совсем не соглашаются (единовольники с православными), сказали: только не примешивайте елея к священной частице и не изображайте крест одним перстом, но двумя. Так как правым и обязательным для православных греки считали тогда двоеперстное перстосложение" (Н. Каптерев, патриарх Никон и его противники, вып. I, изд. 1887 г.).

"В 1566 году, 15 мая греческий митрополит Афанасий иконийский в Москве, - говорится в журнале "Братское Слово", - на допросе заявил, что в настоящее время греки крестятся тремя первыми перстами, а в старину и у них, в греках, крестились двумя персты" (Журнал "Братское Слово", кн. 4-я, 1875 г. стр. 624).

"В минуту принятия нами христианства от греков, - говорит профессор Е. Голубинский, - у сих последних было в общем употреблении для крестнаго знамения двуперстие, которое разумеется, заимствовали от них и мы" (Богослов. Вестн. за 1892 г. стр. 56).

"Есть и еще свидетельство, - говорит тот же профессор, - которое уже не оставляет никакого сомнения в том, что и в Константинополе было употребляемо двуперстие или, иначе сказать, что оно было повсюдным и общим у греков в 1170 году.

В 12 веке и они (то-есть греки) действительно возвысили свой голос, таким образом, что произнесли проклятие на тех, которые не крестятся двумя перстами, как крестился, по их мнению, Христос... Аще кто не знаменается двумя перстами, яко же и Христос, да будет проклят, - представляет собою именно этот протест против троеперстия, заявленный в Греции защитниками, двуперстия" (Е. Гопубинский, Богословский Вестник, Апрель 1892 г. стр. 40-46).

"Почему, не яко же мы крестимся, - говорится в истории русской церкви М. Макария, - проображающе истиннаго креста двема персты. Вы же, окаяннии еретицы, не якоже повелеша святии отцы... Крест воображаете вне себе"... (Митрополит Макарий, история русской церкви, том 8, стр. 95 изд. 1898 г.).

Древле-писменная Кормчая: "Се иногда молящуся святому Нифонту и виде прящася бесовы между собою о кресте. И един глагола, покажу вам святителя и клирики добра нрава просиявшая и аще можете приближитеся им. Слышавше же реша: аще не бы знамение Исусово на них, показали быхом силу нашу. Глагола един: да почто боимся древа, на нем же Исус распятся; но се знамение есть, яко разслабляет силу нашу. Отвещаша же они: несть страха на древе, но страшит огненная молния, исходяща от него, жжет ны. Глагола паки ин бес: не токмо от древа крестнаго исходит огненная молния и палит ны, но крестящиися рукою своею христиане отгонят ны от себе. От знамения того разгорается огнь и палит ны. Иже кто не знаменается двумя персты, яко же и Христос да есть проклят" (Видение св. Нифонта, древле-письменная Кормчая, писана при великом князе Василии Иоанновиче, в 1519 г. хранится в Казанской дух. Академии, №476, лист 448).

"Такоже подобает и всем православным христианам, - говорит Стоглавый собор, - руку уставляти и двумя персты крестное знамение на лице своем воображати и поклонятися. Яко же прежде рехом. Аще ли кто двумя персты не благословляет, яко же и Христос, или не воображает двемя персты крестнаго знамения, да будут прокляти. Святии отцы рекоша" (Стоглавый собор, глава 31 стр. 94, - в приложении, Казанское издание 1863 года).

Книга о образах, о кресте: "Злучением трех пальцев посполу, то-есть великаго и малаго и третьяго, што подле малаго, исповедуется таемница божественных трех ипостасей: Отца, и Сына, и Святаго Духа, Единаго Бога в трех лицах. Протягнением же двух пальцев: вышняго и средняго, показуется таемница Самаго Господа нашего Исуса Христа, иже есть досконалый Бог и досконалый был человек нашего для спасения". (книга о образех, о кресте, о хвале Божией и о хвале, и молитве святых, и о иных артикулех веры: единое правдивое Церкве Христовы" (Вильна 1602 г. у Н. Каптерева, "Дело; исправления книг Никоном", стр. 65).

Кн. о вере: "Злучением трех пальцев посполу, то есть великаго, малаго и третьяго, што подле малаго, исповедуется таемница божественных трех ипостасей: Отца, Сына и Святаго Духа, единаго Бога в трех лицах. А протяжением двух пальцев: вышняго и средняго, показывается таемница Бога Слова, втеление Господа Нашего Исуса Христа и двух натур, Божеской и человеческой, случение под единою особою" (Кн. о вере, часть 2-я; о знамении крестном лист 69).

Меч Духовный: "Знамение крестное учит нас добрыми быти в вере и вызнавати таемницу Христову. Ибо случением трех пальцев по малу, то есть великаго малаго и третьяго короткаго исповедуется таемница божественных трех ипостасей: Отца, и Сына, и Святаго Духа, единаго Бога в трех. Протяжением же двух пальцев: вышняго и средняго, показуется таемница Самаго Господа Нашего Исуса Христа, иже есть досконалый Бог и совершен человек нашего для спасения" (Меч Духовный, древле-письменный, собранный из священнаго писания Герасимом Мнихом на Афонской горе, гл. 15; у Каптерева, - дело исправления книг, - стр. 66).

Катихизис малый: "Вопрос. Коим образом знамение святаго креста имамы на себе полагати? Ответ. Совокупити три персты правыя руки, сиречь великаго и малаго, и третьяго, подле малаго, в них же исповедуем таинство божественных триех ипостасей: Отца, и Сына и Святаго Духа, единаго Бога в триех лицех. Два же перста протянути - вышний и средний, и сим показуем тайну Самого Господа нашего Исуса Христа, яко совершен Бог, совершен и человек бысть нашего ради спасения" (Катихизис малый, лист 16 обор. Единоверческой печати 1877 года).

Патриарх Иов, послание к грузинскому митрополиту Николаю: "Молящеся, креститися подобает двема персты" (Патриарх Иов, послание к грузинскому митрополиту Николаю в 1589 г. в Православном обозрении 1888 г. т. 3. стр. 89; и у Синайскаго, - "Отношения русской церковной власти", стр. 125).

Изложение на лютеры, составленное 1625 г.: "Совокуплением триех перстов купно, еже есть великаго и малаго, и третьяго, иже подле малаго, исповедуется таинство, ибо совокуплением ипостасей: Отца, и Сына, и Святато Духа, единаго Бога в трех лицах. Протяжением же двоих перстов - вышняго и средняго, показуется таинство Самого Господа нашего Исуса Христа, иже есть совершен Бог и совершен человек, бысть нашего ради спасения" (Изложение на лютеры, составленное в 1625 г. Наседкою, разсмотренное и одобренное патриархом Филаретом; рукопись библиотеки Московской Академии, №178, лист 36 обор. (Православное обозрение, 1888 г., т. 3, стр. 108).

Псалтырь учебная: "Тому же  подобно и  знамением честнаго Креста все доброе веры таинство учит нас познавати тайну. Ибо три перста сложити вместо: великий, и малый, и третий, что подле малаго, исповедуется тайна божественных трех ипостасей. Отца, и Сына, и Святаго Духа, единаго Бога в трех лицех, два же перста: вышний и средний великий, вместе сложити и протянути, показуется тайна Самого Господа нашего Исуса Христа иже есть совершен Бог и совершен человек" (Псалтырь учебная при патр. Иосифе, единоверческаго изд. 7416 г. и кн. Кириллова гл. 14, лист 179, изд. 1776 г. О кресте).

Из целаго ряда приведенных свидетельств мы видим, что св. православная Церковь, основанная Господом нашим Исусом Христом, от времен апостольских, научила верующих ограждать себя крестным знамением, употребляя для сего строго определенное сложение перстов, а именно двуперстие. Языческая Русь, озарившись светом христианскаго учения, вместе с верою приняла и это строго определенное перстосложение, как исходящее от Самого Христа и его учеников св. апостолов, и хранила его неизменно до самаго патриаршества Никона.

Никон же, не взирая на то, что двоеперстие есть апостольское предание, решил заменить его троеперстием. В этой замене он всецело положился на современную ему восточную церковь, как имевшую в то время троеперстие, не обратив никакого внимания на то, что восточная церковь сама в этом случае, то-есть введении у себя троеперстия ошибалась, так как из выше приведенных свидетельств мы видим, что восточная церковь содержала у себя, до введения ею троеперстия, двуперстие, следовательно, она-то, то-есть восточная церковь, первая и уклонилась от этого правильнаго перстосложения - двуперстия, заменив его таким перстосложением, которое не имеет абсолютно никакого подтверждения в истинности и правильности ни со стороны чисто духовной литературы, ни со стороны гражданской - исторической. Наоборот, мы видим везде и всюду, что это перстослжение, то-есть троеперстие, есть перстосложение новое и во всяком случае не апостольскаго происхождения и св. отец учение, ибо мы не находим этому основания. Вот что говорит о троеперстии епископ господствующей церкви Филарет (бывший тогда епископом Рижским): "Слова об апостольском происхождении троеперстия, говорит он, - основаны на гнилых подпорах" (Православное обозрение, 1887 г., т. 1, стр. 267). Троеперстное сложение, введенное патриархом Никоном в область русской церкви, кроме того, что оно не имеет за себя авторитетности ни в святоотеческом творении, ни в гражданской истории, оно и не имеет по своему изображению перстов, той, так сказать, осмысленности символизма, какое содержит в себе, в своем изображении двуперстие. Что подтверждается ныне даже некоторыми и членами господствущей церкви. В старообрядческом  журнале "Церковь" епископ австрийскаго согласия Михаил, приводит по этому вопросу следущий разговор священника господствующей церкви с одним мирянином о той же церкви: "Скажите, - спрашивает мирянин своего иерея, - вы согласились бы креститься двуперстно? Ведь вы знаете, что для старообрядца двуперстие - необходимый признак праваго исповедания. Если вы пойдете к старообрядцам, то они прежде всего потребуют от вас этого. Да, согласился бы... Знаете, я в обряде двуперстия вижу больше последовательности богословской мысли, чем в троеперстии. Христианами мы называемся по имени Христа. С именем Христа неразрывно связано в нашем сознании представление и о кресте, образ котораго мы на себе и знаменуем. Сложите пальцы "двуперстно", по-старообрядчески, и вы увидите, что простертый указательный палец и "согбенный" великосредний изображают собою две начальныя буквы имени Христа "Iс". Эти два пальца ясно изображают желающие имя Того, в честь Кого мы крестились, возносятся на чело, и ими начертывается знак нашего спасения - крест. Разве этот обряд не говорит нам о том, что Исус Христос был вознесен на крест и распят? Разве полагающии на себе знамя креста не показывает тем самым своей готовности распять ради Христа плоть свою со страстьми и похотьми, взять крест и итти вслед Исуса Христа? Какой другой обряд полнее показывает всю сущность христианской религии и морали? Такой полноты впечатления не получается от троеперстия, когда мы в честь святой Троицы складываем персты и несем их на чело... Троица не распиналась на кресте, а распиналось Едино от лиц Ея. Что опять таки в двуперстии прекрасно выражается сложением трех перстов той же единой руки, но перстов, на чело не возлагаемых, а как лишь свидетельствующих своим присутствием возложение первых двух!"... (Жур. "Церковь" №1 за 1908 г.).

Искореняя из области Церкви без нужды, без цели, святое апостольское предание о земных поклонах и двуперстии, патриарх Никон, в этом безусловно ошибался, да не только ошибался, но и погрешал, ибо отменять или заменять церковное предание, коль-скоро оно православно, св. православною Церковию строго воспрещается. Ссылка же Никона в отмену земных поклонов и введение троеперстия на предание св. апостол и св. отцев, есть безусловная ложь, потому что никто из них не выдумывал троеперстия – это во-первых, а во-вторых, и не отменял земных поклонов. Напротив, как мы видим из вышеприведенных свидетельств, они именно установили земные поклоны, и от их предания дошли до нас. Точно так же и двуперстное сложение. Поэтому пастыри церковные и православный народ никоновскаго времени, дабы не сделаться изменниками и предателями древне-вселенской и древне-русской Церкви и клеветниками на св. Апостолов и свв. отцев, и возстали против такого Никоновскаго, дотоле не слыханнаго новшества. И вот за свое смелое и вдохновенное выступление против незаконности и лживости перваго предприятия Никона в его реформе им и пришлось расплатиться за это дорогой ценой, то-есть своею жизнью.

 

III.

Книжное исправление.

 

Получая распоряжение патриарха Никона, разосланное по московским церквам, об отмене земных поклонов во святый великий пост и двуперстия, с заменою его троеперстием, кружок ревнителей Церкви, ея св. преданий, из духовенства, подает патриарху Никону письменный протест против подобнаго его распоряжения, с выписками из Священнаго Писания и святоотеческих книг. Но начиная таким мирным строго обдуманным путем свое дело, защитники святых древних преданий, как оказалось, в этом ошиблись, ибо они думали, что Никон, обратит внимание на их энергичный протест, откажется от своего даннаго распоряжения. Но нет: на их протест Никон не обратил никакого внимания, а пошел в своей безразсудной реформе еще далее.

В следующем 1654 году, желая показать вид, что он (Никон) делает свое реформаторское дело не один, не самовольно, а с согласия всех епископов русской церкви, Никон собирает собор и в своей речи к собору, открыто заявляет, что русское благочестие сомнительно, так как русские содержат у себя "неправые нововодные чины и обряды". И в виду этого принуждает епископов подписать свое предложение об исправлении церковно-богослужебных, книг, как содержащих в себе, "неправильности". Делая такое предложение Никон, между прочим заявил, что книги будут правиться по древним греческим рукописям. Присутствовавший на соборе епископ Павел Коломенский начал было отстаивать древния святыя предания, но тут же жестоко за это поплатился: "Никон разразился над епископом страшною карою -  низверг его, сорвал с него мантию, предал его жестокому телесному наказанию и сослал в заточение, где Павел впоследствии, по приказанию Никона, был убит, и тело его сожжено" (История русской церкви Макария, том XII, стр. 145-146).

Не избежали подобной участи и другие защитники св. древности. "Никон, - говорит тот же историк, - остриг голову в соборной церкви, в присутствии самого царя, костромскому протопопу Даниилу и, сняв с него однорядку, отослал в Чудов монастырь на работу в хлебной, а через несколько времени сослал в Астрахань" (там же, стр. 133). "Возложа на главу там ему венец тернов в земляной тюрьме и уморили" (А. К. Бороздин: "Протопоп Аввакум", стр. 81). Потом точно так же остриг в соборной церкви и при царе, во время большого выхода за обеднею, муромскаго протопопа Логина, снял с него однорядку и кафтан, и в цепях отослал в Богоявленский монастырь. (М. Макарий - История русской церкви, стр. 133).

"Таже томленьми того различными немилосердно мучив, безвестно сослав, живота настоящаго лиши" (Виноград российский, сл. 3, стр. 17).

Дошла далее очередь и до протопа Аввакума. По словам последняго, его "взяли от всенощнаго Борис Нелединский со стрельцами, на патриархове двере на чепь посадили ночью". На другой день он был отправлен в Андрониев монастырь и отдан чернецу под начал. Из монастыря водили его на патриарший двор, возили в телеге и, наконец, сослали в Сибирь с женою и детьми. Изведали инквизиторскую расправу Никона и многие другие, но перечислить их невозможно ибо, число их, - "паче числа песка морскаго". Недаром же протопоп Казанскаго московскаго собора, Иван Неронов, бывший близким другом Никона, говорил ему пред лицем собора: "Других ты обвиняешь за то, что они людей мучат, а сам безпрестанно мучишь: старца Соловецкаго и в воскресный день велел бить немилостиво". И в другое время он же говорил ему: "Какая тебе честь, владыко святый, что всякому ты страшен, и про тебя, грозя друг-другу, говорят: "знаете ли кто он, зверь ли лютый, лев, или медведь, или волк" (М. Макарий История русск. церкви т. XII, стр. 128-215).

Чтобы проверить заявление Никона, сделанное на соборе 1654 года, об исправлении церковно-богослужебных книг по древле-греческим и славянским рукописям с действительностью факта исправления, мы обратимся к нижеследующим историческим свидетельствам. С. Белокуров, в своем сочинении пишет: "После того собора, - говорит он, - все книги древния славянския и греческия оставивше, правили с новопечатных греческих у немцев, а те книги с древними греческими и славянскими не согласны и тем в мире великий соблазн введоша" (С. Белокуров, Селивестр Медведев. Известие истинное православным и показание светлое о новоправлении книжном и о прочем, стр. 12, изд. 1886 г.).

И далее он-же пишет: "Оставяша оныя правыя харатейныя древния книги, которыя с древними харатейными греческими книгами сходны, по них же вси святии российстии Богу угодиша и благодать Его божественную себе чудотворения прияша, оставивше, возлюбили новыя греческия у немец печатныя книги и с тех, вновь переводяше и то неискусными переводчики, начаша, не справя и подлинно не осмотряся печатати и того ради едва не вседневною в книгах переменностию православный народ смущати, от их же таковаго смущения, Бог весть, колико тем сот душ православных погибе" (стр. 7).

Там-же: "И егда оных человек та хитрость их познася, оставивше они греческия и славянския древния самыя книги, начаша правити с новопечатных у немец греческих книг (1-ю книгу служебник). А та книга Служебник правлена не с древних греческих рукописных и славянских, но снова у немец печатной греческой безсвидетельствованной книги, у нея же и начала несть и где печатася не ведомо" (стр. 13).

Далее профессор Е. Голубинский пишет: "Большею частию, - говорит он, - дело понимается так, будто-бы Никоново исправление богослужебных книг состояло в точном и настоящем воспроизведении древних греческих и славянских рукописей или было ни чем иным, как этим точным воспроизведением. Такое понимание дела, основанное на ошибочном толковании не достаточно определенных слов предисловия к Служебнику, есть понимание совершенно неправильное, ибо представляемое в подобном виде исправление богослужебных книг было делом вовсе невозможным и было бы со стороны Никона делом лишенным смысла... Первоисправленный Никоном Служебник и все последующие новые Служебники вплоть до настоящаго не составляют каких нибудь книг секретных, относительно которых была-бы невозможна поверка. Эта поверка документальным образом и доказывает, что Никон исправил Служебник не по древним  рукописям греческим и славянским, а по современному себе печатному греческому Евхологию и по современному ему чину греческому" (Е. Голубинский. К вопросу о причинах разделения русской церкви, стр. 29 и 30.  Богословский Вестник, 1892 г. февраль, стр. 305-307 и 310).

Из приведенных свидетельств видно, что Никон если и заявлял на соборе об исправлении церковно-богослужебных книг по древним греческим и славянским рукописям, то это было ни что иное, как обман, потому что, как мы видим из вышеприведенных свидетельств, это исправление было произведено им не по древним греческим и славянским, а по современным ему греческим книгам, печатанным иезуитами в Риме, в Венеции и других городах, которыя были по верности не только сомнительны, но прямо искажены, имея в своем содержании массу ложных еретических мудрований. Да в правильности исправления книг Никон и не нуждался, ему это было не нужно ему нужно было только одно, уничтожить все старое и ввести новое. Вот что говорится у историка Ключевскаго по этому поводу: "Я хотя и русский, и сын русскаго, - заявляет Никон на соборе 1656 г., - но вера моя и убеждения греческия". С этою прямолинейною страстностью, естественно, что Никон не ограничился необходимым, и слишком перегнул дугу в другую сторону...

В исправлениях подобнаго рода они (приверженцы старины) видели одну слепую ненависть к старому. "Печатай, Арсений книги как нибудь, лишь-бы не по старому" (Ключевский, Лекции по русской истор., выпуск 2, стр. 66, и дол., изд. 1895 г.).

 

IV.

С каких книг правил Никон новыя книги?

 

Что современныя Никону греческия книги, с которых он заимствовал исправление русских богослужебных книг, были искажены и имели еретическое мудрование, подтверждается нижеследующими свидетельствами: "Как четыре года тому назад, - говорится в книге С. Князькова, - духовный суд усумнился в православии Арсения грека, который теперь правил книги, узнали также, что при исправлении книг не всегда сличали с древними греческими книгами, а правили и по новопечатным в Италии, в Венеции. Оказалось даже, что из всех 498 греческих книг и рукописей, привезенных с востока Арсением Сухановым, годились для исправления по ним книг всего только семь, восемь рукописей, а остальныя и сами были не то, что без греха, а при строгом разборе не всегда могли служить подлинниками при исправлении " (С. Князьков, "Как начался раскол", стр. 56).

"В этом отношении, пишет профессор Каптерев, - особенно важно заявление Палеопатрасскаго митрополита Феофана, который будучи в 1645 году в Москве, писал в челобитной государю: будучи ведомо, православный царю, что велие есть ныне безсилие во всем роде православных христиан и борения от еретиков, потому что имеют папежи и люторы греческую печать и печатают повседневно богословския книги святых отец, и в тех книгах вмещают лютое зелие, поганую свою ересь" (Н. Каптерев, Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов", выпуск первый, стр. 78. изд.1887 г.).

И в другом месте тот же профессор Каптерев пишет: "В 1700 году, наши послы в Константинополе, Украйнцев и Чередеев, были у иерусалимскаго патриарха Досифея, который им показывал разныя купленныя им греческия хроники, напечатанныя во Франции по-гречески и по-латыни. Послы полюбопытствовали спросить Досифея: как они, французы, те книги печатают, понеже в вере и в иных церковнех догматех имеют великое разнствие и совершенно ли знают греческий язык"; патриарх отвечал: "печатают всю старину правдою, разве малое что не печатают, которое им что к поношению и укоризне подлежит" (Н. Каптерев, Характер отношений, стр. 301, 302, изд. 1885 г.).

Там  же: "Поэтому все  греки, желавшие получить высшее научное образование, по необходимости должны были учиться в иноверных западных школах или протестанских или, в большинстве случаев, в латинских. В Риме в конце 16 века папою Григорием XIII была уже основана специальная греческая коллегия, где в духе латинства, под руководством отцов иезуитов, воспитывались молодые греки,  которые потом должны были сделаться поборниками и проводниками латинства среди православных. Из этой римской греческой коллегии вышли, между прочим, и известные нам деятели Арсений грек и Паисий Лигарид... При упомянутой выше коллегии в Риме печатались и греческия книги, прошедше предварительно чрез руки и цензуру отцев иезуитов. Сами венецианские греки не прочь были в печатаемыя ими греческия книги вносить некоторыя латинския  нововведения" (Н. Каптерев, Характер отношений стр. 297 и 298, особый счет, изд. 1896 г.).

"Латины               и лютеры, - пишет А. Бороздин, в своей книге - "Протопоп Аввакум", - пользуясь тем, что у греков нет своих типографий, печатают их богослужебныя книги, творения святых отцев, и наполняют их разными своими искажениями, вмещают лютое зелие, поганую свою ересь" (А. Бороздин, Протопол Аввакум, стр. 28 и 29). "По взятии бо Царя-града от турок, - говорит С. Белокуров, латинцы книги греческия православныя все выкупили. И у себя переправя, печатали по-гречески с своими ересьми и греком раздавали" (С. Белокуров "Проскинитарий" Арсения Суханова, часть 2-я, стр. 191).

И в другом месте он же пишет: "Что ныне творится и откуда началось в России таковое в вере развращение; все это случилось у нас не от чего иного, как от новых греческих печатных книг, которыя печатаются в городах латинской веры и лютерской и кальвинской ереси и которыя не согласны с древними греческими рукописными книгами" (С. Белокуров, Сильвестр Медведев, стр. 30).

"Если ревнители и признавали греческия книги, - пишет профессор Каптерев, - то только древния рукописныя, а не новыя печатныя, которыя печатались в иноверных землях и в которыя, как это признавали и сами греки, латиняне и лютеране вносили свои ереси... Греческия книги потому именно и порознились с русскими, что оне подверглись у греков искаженииям со стороны еретиков, вследствие чего исправлять русския книги по греческим в тех случаях, где оне с ними не сходятся, значило, очевидно, только портить русския книги, вносить в них те ереси, которыя уже успели внести еретики в книги греческия. Поэтому русским, вносить в русскую церковную жизнь что-либо греческое, несогласное с русским, исправлять русские церковные чины и обряды по образцу современных греческих, значило, по мнению ревнителей, заведомо развращать чистое, ничем и никогда не оскверненное русское православие, значило вносить в него латинския ереси" (Н. Каптерев. Патриарх Никон, стр. 149 и 150, изд. 1887 г.).

Отсюда и получается вывод, что предпринятое бывшим патриархом Никоном книжное исправление, русских церковно-богослужебных книг, было не исправление, а полнейшая порча; вставка разнаго рода ересей. Следовательно предки староверцев, защитники святых древних преданий и были правы в своем протесте против подобного Никоновскаго книжнаго исправления.

 

V.

Кто был справщиком русских богослужебных книг при п. Никоне?

 

Из предыдущих 3 и 4 главы, было видно, что бывший патриарх Никон хотя и заявлял на соборе 1654 года, что книги будут правиться по древле-греческим и славянским рукописям, но на деле, как оказалось в последствии, совсем было другое, книги правились по современным Никону греческим книгам, это видно из 4-й главы, - содержащим массу разнаго рода еретических мудрований. Следовательно, они не поправлялись, а искажались. Далее, также необходимо к этому всему добавить еще и то, кто был справщиком церковно-богослужебных книг, кому бывший патриарх Никон поручил это столь ответственное дело.

"Никон               убедился, - пишет историк С. Соловьев, - что книги испорчены, но легко понять, как этим убеждением оскорбляется самолюбие исправителей, являющихся теперь исказителями. Никон не обратил внимания на их оскорбленное самолюбие. Во дворце, в присутствии царя (в конце 1653 или самом начале 1654 г.) патриарх держал собор, указал разности в печатных русских книгах с греческими и древними рукописями славянскими и предложил вопрос: следовать ли новым нашим печатным служебным, или греческим и нашим старым. Большинство отвечало утвердительно на вторую часть вопроса. Но прямо воспротивился этому решению Коломенский епископ Павел и старые исправители с некоторыми другими духовными лицами. Вонифантьев, Неронов с товарищами и епископ Павел сильно упорствовали и были сосланы. Дело исправления было поручено Епифанию и греческому монаху Арсению, вызванному Никоном из Соловок, куда он был сослан как человек, получивший образование в латинских, западных училищах и принимавший временно латинство". (С. Соловьев, История России, царствование Алексия Михайловича. т. II, стр. 284, издан. 1761 г.).

"Арсений был человек нравственно совсем искалеченный, данным ему иезуитским воспитанием, - говорит профессор Н. Каптерев, - человек, которому ничего не стоило менять свои религиозныя убеждения, смотря по требованию обстоятельств: с латинами он был латинин, с мусульманами - мусульманин, с православными - православный, с соловецкими иноками - горячий поклонник русскаго благочестия и хулитель греческаго... Понятно, само собою, что Никон поступил крайне неосторожно, когда взял Арсения из Соловок с собою в Москву и поручил ему здесь исправлять русския церковно-богослужебныя книги, ведь сам Иерусалимский патриарх признал Арсения еретиком, человеком крайне опасным для православия, и потому советовал его, как зловредный терн, немедленно удалить с православной русской нивы, чтобы не вышло от него какого-либо церковнаго разврата. Само русское правительство оффициально признало Арсения зловредным еретиком, который своим еретическим вымыслом хотел и в Московском государстве свое злое диавольское учение ввести и православным христианом во благочестивой вере еретические плевелы сеять". (Н. Каптерев "Характер отношений России к православному востоку", стр. 215, изд. 1885 г.).

Там же: "Сам патриарх Паисий выехав из Москвы, прислал туда из Киева на своего дидаскала донос, из котораго оказалось, что Арсений был воспитанник иезуитов, что он несколько раз менял свою веру и православным его назвать нельзя, а скорее еретиком" (стр. 487 и 488).

"Будущий главный справщик при патриархе Никоне, - говорится в книге профессора А. Бороздина, "протопоп Аввакум", - старец Арсений грек... Мы знаем, что это был человек чрезвычайно покладистых религиозных убеждений. Учась в Венеции в иезуитском коллегиуме, он был католиком... принимал раз магометанство... в Польше был униатом" (А. Бороздин, Протоп Аввакум, очерки из истории умственной жизни русскаго общества в 17 веке, стр. 25, изд. 1900 г.).

Н. Знаменский. Руководство к русской церковной истории: "Паисий, уезжая из Москвы, - говорит историк, - оставил здесь Арсения, который мог быть выставлен живым образчиком еретичества греков, потому что, учась в Риме, отрекался от православия" (Н. Знаменский. Руководство к русской церковной истории, стр. 296, изд. 1870 г.).

С. Белокуров, "Проскинитарий" Арсения Суханова: "Никон доверился Арсению греку, подобному себе волхву, еретику звездочетцу, скверны и смрада исполненному, иезуитския ереси сущему, о котором писал патриарх Паисий и который был сослан в Соловки. И тамо мудрование его Соловецкия обители отцем известно и ведомо, по свидетельству отца его духовнаго. Сице бо суди, яко не близ церкви несть достоин приити за скверну жития его, паче же за хулу на Бога" (С. Белокуров, Проскинитарий Арсения Суханова, ч. 2, стр. 255 изд. 1894 г.).

Теперь необходимо привести отзыв и о друтом справщике, приглашенном Никоном.

Н. Знаменский. "Руководство к русской церковной истории": "Приехал в Москву Паисий Лигарид, митрополит Газский, один из образованнейших греков своего времени, но хитрый интриган, жертвовавший для своих интересов и долгом и совестью. Лишенный кафедры за латинство, он скитался по Греции и Италии, потом в 1657 году был приглашен в Москву самим Никоном, который очень нуждался в образованных людях. По приезде в Москву он был принят ласково, как знаток канонов" (Н. Знаменский, Руководство к русской церковной истории. стр. 267, изд. 1870 г.).

"Паисий действительно сильно подозревался в латинстве, - говорит профессор Н. Каптерев, - латынником Паисия признал и его собственный Иерусалимский патриарх, а затем патриарх Константинопольский" (Н. Каптерев, "Характер отношений", стр. 196).

Там же: "Даем подлинную ведомость, говорит (Патриарх) Нектарий, что он (Лигарид) отнюдь не митрополит, не архиерей, не учитель, не владыка, не пастырь, потому что он столько лет отстал и по правилам святых отец есть он подлинно отставлен и всякаго архиерейскаго чину лишен, только именуется Паисий... Что Лигарид называется с православными православный, а латыни свидетельствуют и называют его своим, и папа Римский емлет от него на всякий год по двести ефимков. Это говорит о Паисии уже не Никон, а сам иерусалимский патриарх (Нектарий). Личность Паисия теперь стала ясна: это был лишенный сана архиерей, авантюрист, который явился в Москву с подложными граматами и выдавал себя здесь за действительнаго Газскаго митрополита" (страница таже).

История русской церкви М. Макария: "Паисий Лигарид лоза не Константинопольскаго престола, - говорит Никон, - я его православным не называю, ибо слышу от многих, что он папежник, лукавый человек" (М. Макарий "История русской Церкви", т. XII, стр. 526).

"Сущность обвинений Никона против Паисия сводилась к тому, - говорит профессор Каптерев, - что Паисий, как воспитанник иезуитов и латинский ставленник, не может считаться православным, и его нельзя допускать, поэтому, к участию в делах православной церкви. Что Паисий не настоящий, а запрещенный архиерей, лишенный сана Иерусалимскаго патриарха" (Н. Каптерев, "Характер отношений", стр. 194).

Там же: "Паисий выдавал себя в Москве за экзарха Константинопольскаго патриарха, уполномоченнаго для суда над Никоном и решения русских церковных дел, хотя в действительности как в Иерусалиме, так и в Константинополе его не считали даже православным, а причисляли к латынникам" (стр. 206).

А. Быков. Патриарх Никон: "Именующий себя Газским митрополитом (Паисий) верует по римски, принял рукоположение от папы, в Польше служил обедню по католическому обряду" (А. Быков "Патриарх Никон", стр. 93, изд. 1890 г.).

"Газский митрополит (Паисий), - говорится в истории М. Макария, - Иерусалимским патриархом отлучен и проклят" (М. Макарий "История Русской Церкви", т. XII, стр. 514).

Н. Каптерев, Характер отношений: "Нужно сказать и о последующих еретических выходцах, об ученых: Паисии, Арсении, Дионисии. Их ученость, полученная в латинских школах, самое их православие, видимо пошатнувшееся под влиянием латинскаго воспитания... Эти пришельцы, ломая русскую церковную старину, решая у нас церковные вопросы, тем самым не исправляли будто бы затемнившееся православие русской Церкви, а только искажали его. Как русским было не признать глубокаго унижения своей Церкви и всего русскаго в том обстоятельстве, что на святой Руси всеми церковными делами орудует и заправляет выходец из Турции, запрещенный архиерей, авантюрист, лишенный своим патриархом кафедры и сана и даже не признаваемый самими восточными патриархами за православнаго; как русским было не заволноваться при виде того, что русския церковно богослужебныя книги, будто-бы не во всем строго православныя, вследствие допущенных в них искажений, исправляются человеком, который с детства был воспитанник и совращен в униатство иезуитами, а потом принимал мусульманство" (Н. Каптерев - "Характер отношений", стр. 219).

Видите, любезный читатель, кому бывший патриарх Никон вручил это чрезвычайно важное дело, дело исправления русских церковно-богослужебных книг. Отсюда вполне естественно, что люди с такой низкой репутацией, для которых вера, как перчатка, могли-ли относиться серьезно к порученному им столь ответственному и важному делу? Да конечно нет! Они не исправляли книги, а более портили, искажали, вносили разнаго рода еретическия мудрования. Могли-ли после этого предки староверцев относиться к подобному исправлению равнодушно? Могли-ли они признать такое исправление за исправление правильное, законное и т. п. Я думаю, что каждый, хотя сколько нибудь понимающий, и то скажет отрицательно, - нет не могли, ибо они, признав это исправление за правильное и законное, рисковали тем самым потерять то вероучение, которое было принято когда-то от греков и которое русская православная Церковь сохранила неизменно до самаго патриаршества Никона. Следовательно выступление или протест наших страдальцев-предков против подобнаго исправления русских богослужебных книг, был вполне и безусловно основателен.

 

VI.

Меры привлечения.

 

Оснований к таким варварским приемам, к которым прибегал Никон и его сподвижники, насаждая новшества, едва-ли мы найдем в священном Писании и святоотеческом учении, наоборот, если мы обратимся к священному Писанию, апостольскому и святоотеческому учению, то мы найдем здесь только отрицательное отношение к такому способу "Увещания заблуждаюшихся". Господь наш Исус Христос, говоря своим ученикам об ослушниках Церкви, что они да будут как язычники и мытари, не присовокупляет к этому, что они, как таковые должны быть и преследуемы или даже ненавидими. Он дает совершенно другое наставление: "Любите, - говорит Он, - враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгоняющих вы" (Матф. 5, 44).

Ему не было угодно, чтобы таковые преследовались или подвергались гонениям. Один святый молился Господу, чтобы Он погубил еретиков, и Господь сказал ему: "Карпе, второе хощу за них (еретиков) распятися" (Пролог, 17-го мая). Этот ответ Господа показывает, что преследование иномыслящих - дело не согласное с Его Божественной волей. Относительно этого Спаситель прямо и решительно высказался во время своей жизни. Когда жители Самарии не хотели принять Его, то апостолы сказали: "Господи, хочешь-ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как Илия сделал? Исус Христос, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа" (Лука. IX, 54-55). Свой взгляд против насилия Он изложил и в притче о плевелах. "Хощешь-ли убо, - спрашивали рабы Господина, - да шедши исплевши я? И Господин отвечал: Ни... оставите расти обое купно до жатвы" (Матф. XIII, 30). Св. Иоанн Златоуст в изъяснении этой притчи говорит: "еретики убивать не должно... Если хочешь, чтобы они были наказаны, и при том без повреждения пшеницы, то ожидай определеннаго к тому времени". Это учение Исуса Христа должно быть вечной основой в отношении иномыслящих. "Внушенное Исусом Христом. Его непосредственным ученикам, - читаем в одной прекрасной книге, - составляет общеобязательное правило и для всех их приемников, всех мест и времен, запрещая меры преследования и насилия в делах веры. Спаситель, тем самым, указывает одну из самых характеристических принадлежностей христианской религии. Она должна быть принимаема человеком свободно, а не в силу какого либо принуждения, или своекорыстнаго разсчета. Вера по самому ея существу есть свободнейший акт духа... поэтому то православно-христианская церковь, в лице всех лучших пастырей и предстоятелей ея, всегда была против употребления насильственных мер в деле привлечения иноверующих к христианству или удержания в недрах Церкви отпавших от нея почему либо Православно-христианская Церковь не запятнала себя преследованиями и гонениями иноверующих" (Проф. Гусев, "Религиозность, как основа нравствен.", стр. 76).

Прекраснейший образец отношений к иномыслящим находим мы у оо. св. Карфагенскаго собора: "Подобает кротко и мирно приближатися и беседовати к донацианам, аще и отсецаются сами от Церкви", - постановляли это святые отцы в отношении "бешеных" (как названы они в истории) еретиков-донатистов. Причем следует отметить, что такое мирное отношение к ним отцы Карфагенскаго собора проповедывали тогда, когда эти еретики относились к православной церкви с полной враждебностью и ненавистью. Вот что известно об этих еретиках: "Имея недостаток в духовном оружии для борьбы с Церковию, донатисты призвали на помошь циркумцеллионов и подстрекали их открыто грабить и убивать православных на дорогах, нападать на них в домах и при отправлении богослужения и причинять им всевозможныя притеснения. Особенно опасно было положение православных клириков, как главных борцов с расколом... Когда православный клирик попадался в руки циркумцеллионов, то они или брали с него обещание на будущее время ничего не  говорить против раскола, или же жесточайшим образом мучили и лишали жизни. Особенно жестоко мстили донатисты православным епископам. Вот какое варварство проявили донатисты в отношении к православному багайскому епископу Максимиану. Они напали на него днем, когда он был в алтаре пред престолом, разломали престол, под которым он думал укрыться, и били его палками и осколками престола до тех пор, пока пол около него покрылся кровью... После этих мучений, донатисты на некоторое время оставили Максимиана. Но спустя несколько времени, снова схватили его, били, и когда наступила ночь, бросили его в яму, наполненую нечистотами" (Н. Кутепов. "Раскол донатистов", стр. 156, и Бароний, лета Господни: 362-411).

Следовательно, донатисты поступали с православными во всем так, как Никон и его последователи. И тем не менее отцы Церкви не мстили им, не преследовали их в свою очередь, не прибегали к насилию над ними, напротив, - с кротостию заботились об их спасении; убеждали и свои паствы быть миролюбивыми и снисходительными к этим еретикам. Вот какими преисполненными мира и любви к заблуждающимся словами убеждал блаж. Августин свою паству: "Увещеваю вашу любовь, дражайшие мои, - говорил этот блаженный отец, - оказывать в отношении к ним (донатистам) христианскую и православную кротость... Церковь просит тебя: переноси, если Церковь порицают. Молчи тогда, когда будут поносить, епископа. Как они могут опозорить твоего Бога? Если ты услышишь это, то не должен ли слышать Он! Если ты знаешь это, то не должен ли знать это Он? И однако солнце его сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и неправедныя (Матф. 5, 45). Он показывает терпение и до другого времени отлагает свою власть. Поэтому не воздавай дурным словам за дурное, но молись за них! Отвечай твоему противнику, хотя он ненавидит тебя и выражает к тебе свое презрение. Отвечай ему: ты - мой брат! Скажи ему: ты очень злой и сварливый брат, однако ты мой брат, потому что ты молишься так же, как и я: "Отче наш, иже еси на небесех" (Кутепов, "Раскол донатистов"). "Никого не должно, - писал в другое время тот же св. отец (Августин) принуждать к единению со Христом: должно действовать словом, опровергать разсуждением, поражать силою убеждения. чтобы в противном случае открытых еретиков не обратит в православие только по наружности". Точно такое же наставление писал и св. Игнатий Богоносец своему ученику Поликарпу: "переноси присутствие всех, - писал он, - как и тебя переносил Господь; терпи всех во имя любви, если хочешь, чтобы Господь терпел тебя". "Надо, - писал и Тертуллиан, - чтобы вера была свободна, а не внушена силой" (1 апол.) Великий светильник Церкви св. Иоанн Златоуст также отрицательно относился к насилиям: "Христианам, - говорил он, - не дозволяется уничтожать заблуждения принуждением и силой: они могут вести людей только убеждением разумом и любовью" (твор. том. 1, стр. 503).

"Истинной религии свойственно, - писал и св. Афанасий Великий, - не принуждать, а убеждать, потому что Господь не принуждал, а оставлял всякому свободу и обыкновенно говорил, обращаясь ко всем: если кто хочет итти за  мною, последуйте, а обращаясь к непосредственным ученикам, когда некоторые из слушателей удалялись от Него, спрашивал: не хотите ли и вы уйти?.. Не оковами, не мечом и не вооруженною рукою проповедуется и защищается истина, но убеждением и советом". Известный поборник православия св. Феодор Студит также писал: "Нам не позволительно не только убивать еретиков, но и желать им зла... Нужно молиться о них, как показал Сам Господь во время страдания, сказав к Отцу своему: "Отче, отпусти им грех, ибо не знают, что делают. "Начальствующие над телами, т. е. светския власти, имеют право наказывать виновных в преступлениях, касающихся тела, а не тех, которые виновны в  делах духовных, ибо это принадлежит управляющим душами, т. е. пастырям Церкви, которым свойственно наказывать отлучениями и другими эпитимиями" (Письмо к ефесскому епископу Феофану).

Высказанное св. Феодором Студитом повторялось иерархами православной Церкви до самого падения Византийской империи. Так блаженный Феофилакт, архиепископ болгарский, живший в XI веке, говорит следующее: "Богу не угодно, чтобы еретики были истребляемы оружием, а то вместе с ними пострадали бы и были бы истреблены и праведные". Обращаясь к отечественной церкви, мы видим, что даже в то самое время, когда в католическом мире свирепствовала инквизиция, наши архипастыри, как, например, Фотий, настаивают на том, чтобы стригольников и других еретиков отнюд не подвергали не только смертной казни, но и каким бы то ни было телесным истязаниям. Так же высказывался Нил Сорский и др. (Сравн. "Уроки и прим. Христ. любви", Дьяченко, стр. 128).

Из вышеприведенных свидетельств, достаточно ясно видно, что положительное учение Христовой Церкви, решительно воспрещает гонения и преследования иномыслящих.

Следовательно новообрядствущая церковь, издавая распоряжения, о гонении и казнении иномысляших в лице старообрядцев, шла в прямое противоречие, как священному Писанию, а также и учению святоотеческому.

 

VII.

Проклятие древних преданий и последователей их.

 

Никон до того увлекся своей церковной реформой, что не оставил даже в покое и иконныя изображения. Подверг их самому кощунственному издевательству, осмеянию и хуле. В Москве в Успенском соборе в неделю православия 1655 года, "Никон, - разсказывает очевидец этой расправы над иконами, - брал одну за другою подносимыя ему иконы и, каждую показывая народу, бросал на железный пол с такою силою, что иконы разбивались, и наконец, велел их сжечь" (М. Макарий, История русск. церк. т. XII, стр. 171).

Несколько ранее зтого "Никон приказал своим служителям выколоть глаза у собранных новых икон и в таком виде носить их по городу" (Там же, стр. 170). Страшно становится за эту жестокую действительность. Каждое христианское сердце должно бы содрогнуться от ужаса, читая это историческое свидетельство о подобной кощунственной расправы Никона с иконами. Но увы? Последователи Никона, чтобы оправдать это святотатственное дело, говорят, что Никон якобы поступал так, исключительно с иконами новаго франкскаго и польскаго письма. Да, совершенно верно, это было действительно иконы не древняго греческаго письма. Но оправданием во всяком случае это как для самого Никона, а также и его защитников служить не может. Пусть то были иконы новаго письма, но ведь оне имели на себе изображение ликов святых, Пресвятой Владычицы Богородицы, Христа Спасителя. Никон же дерзко надругался над этими изображениями, выколов им глаза и приказал в таком виде носить их по городу. Такое издевательство Никона, может быть оправдаемо разве только со стороны тех лиц, которые, подобно самому Никону, ни во что не веруют и не признают ничего святого. Вслед за таким позорным деянием Никона, под руководством последняго, начались страшныя хуления и проклятия на святыя древния церковныя предания. В 1656 году 12 февраля, в день памяти св. Мелетия Антиохийскаго, а вместе и святителя Московскаго Алексия, в Чудове Монастыре совершалась праздничная заутреня, на которой присутствовал сам Царь со всем своим синклитом, патриархи с другими архиереями и множество народа. Когда в положенное по уставу время прочитано было из пролога, в поучение православным, известное сказание о св. Мелетии Антиохийском... тогда Никон во всеуслышание спросил патриарха Макария, как понимать это сказание. И Макарий возгласил: "мужие всего православия, слышите: сей св. Мелетий три первыя персты разлучены показа друг от друга... тыя же паки три соединены, ими же и знамение показа. И аще кто сими треми персты на лице своем образ креста не изобразует, но имать творити, два последняя с великим пальцем, да два великосредняя простерта имети, и тем образ креста изображати, таковый арменоподражатель есть, арменове бо тако изображают  на себе крест" (М. Макарий, истор. русск. церк. т. XII, стр. 188-189). "Из этого торжественнаго всенароднаго заявления заезжаго в Москву патриарха-милостынесобирателя, - говорит проф. Н. Каптерев, - русский народ получил о себе совершенно неожиданное сведение, что он крестится еретически, по-армянски. Это поразительное открытие, конечно, должно было крайне смутить и изумить всех благочестивых русских людей, доселе знаменовавших себя в крестном знамении двоеперстно, т. е., как оказалось, по-армянски. Никон, - продолжает г. Каптерев, - не давал времени одуматься русскому благочестивому человеку, поразмыслить о том, что это теперь творится на Москве, - он приготовил для него еще более поразительное зрелище. Спустя двенадцать дней после памятнаго для народа праздника в день св. Мелетия Антиохийскаго, наступила так называемая неделя православия. На этот раз торжественная служба совершалась в Успенском соборе, на ней присутствовал Царь со всем синклитом, стечение народа было громадное. Когда начался известный обряд Православия, два приехавших в Москву с Востока патриарха: Антиохийский Макарий и Сербский Гавриил, да еще приезжий греческий Никейский митрополит Григорий, стали пред царем, его синклитом, пред всем служившим духовенством и бывшим в соборе народом, и Макарий Антиохийский, сложив три первые перста и показывая их, воскликнул: "Сими тремя первыми великими персты всякому православному христианину подобает изображати на лице своем крестное изображение, а иже кто по Феодоритову писанию и ложному преданию творит, той проклят есть". За Макарием то же проклятие на двоеперстников повторил Сербский патрирх Гавриил и Никейский митрополит Григорий. Так торжественно пришлые иностранцы прокляли в Москве всех, крестящихся двумя перстами. А между тем, двоеперстником был тогда весь русский народ... и не только в данное время, но так крестились их предки и между ними всем ведомые и чудесами прославленные угодники Божии. Что же это значит, невольно думали русские, что в Московском Успенском Соборе, этой национальной московской святыне... пришлые случайно чужеземцы торжественно предавали анафеме никого другого, как самих русских, их почивших предков, и чуть не самих русских угодников Божиих? Что это значит, что убогие пришлецы - милостынесобиратели... решаются так торжественно... позорить русских, их вековую святую старину, издеваются над их благочестием, доселе еще никем не похуленным? Напрасно было говорить русскому о подложности слова Феодорита, о неправильности в сказании русскаго Пролога о св. Мелетии, напрасно было ему указывать на двоеперстие, как еретическое армянское перстосложение, - ему достаточно было в этом случае только посмотреть на лики своих русских угодников, которыми так богата русская Церковь, чтобы вполне и окончательно убедиться, что двуперстие не армянская ересь, а правое вполне православное перстосложение, доказанное несомненно святостью лиц его употреблявших" (Н. Каптерев, Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович, стр. 180-181). Но на этом, дело не остановилось. В начале апреля 1656 года в Москве "было уже четыре восточных святителя". Никон обратился к ним с письменным посланием, прося их возвестить, как следует креститься. На свое обращение Никон получил следующий письменный ответ, подписанный Макарием, Гавриилом, Григорием и Гедеоном: "Предание прияхом с начала веры... Творити знамение честнаго креста, тремя первыми персты десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако...  есть еретик и подражатель арменом. И сего ради имамы его отлучена от Отца и Сына и Св. Духа и проклята: и за извещение истины подписах своею рукою: Макарий милостию Божиею, патриарх великаго Божия града Антиохии и всего востока, Гавриил Божиею милостию, архиепископ и патриарх Сербский. Вышереченная тако исповедую и тако свидетельствую, и тако держу. И аще кто не верует и вышереченныя не держит: да будет проклят, того ради руку приложих, смиренный митрополит Никейский Григорий пречестный и экзарх всея Вифинии, вышеписанная тако исповедую и тако держу, и кто не держит тако, да имать клятвы святых трехсот и осьминадесяти богоносных отец в Никеи собравшихся, и прочих святых соборов и да будет проклят, и за извещение истинно подписал своею рукою Гедеон, Божиею милостию архиепископ и митрополит Сучавский и всея земли Молдавския, вышереченная тако исповедаю и тако свидетельствую, и тако держу, и аще кто не верует и вышереченная не держит, да будет проклят, того ради руку приложих" (М. Макарий, Истор. русск. Церкви, т. XII, стр. 190-191 и Скрижаль, изд. 1656 г. Нечислен. листы между стр. 755 и 756). Вскоре после этого Никон собрал собор русских архиереев, который так же постановил: "аще кто отселе ведый не повинется творити крестное изображение на лице своем... тремя первыми великими персты... но имать творити сие неприятнее Церкви, еже соединя два малые персты с великим пальцем, в них же неравенство св. Троицы извещается, и два великосредняя, простерта суща, в них же заключати два сына и два состава, по Несториеве ереси... сего имамы... всячески отлучена от церкви, вкупе и с писанием Феодоритовым... проклинаем и мы" (Там же, стр. 193-194.

Видите, любезный читатель, за самый короткий период времени православный русский народ, только за то, что следовал древнему преданию св. Христовой Церкви, ограждал себя таким сложением перстов, каким ограждались св. угодники Божии, был подвержен многократным проклятиям, анафемам, отлучению от церкви, а самое православное предание - двоеперстие - было причислено к ереси, обозвано арианским, армянским, несторианским, неприятным церкви, ложным преданием, в котором извещается неравенство св. Троицы.

Итак, троеперстие было утверждено собором, а двоеперстие проклято. Но это еще не все. В 1667 году 13 мая в Москве происходил собор, известный под именем "Большого". На этом соборе, с участием  двух восточных низложенных с своих кафедр патриархов и одного русскаго патриарха было постановлено следующее: "Во имени великаго Бога... соборне заповедуем всем и повелеваем... аллилуия, в Божественном пении во уроченных местах, глаголати трижды, сиречь: аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава тебе, Боже... знамение честнаго и животворящаго креста творити на себе треми первыми персты... Молитву Иисусову глаголати сице: Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, в церковном пении и в общем собрании, а наедине якоже кто хощет; к сему же приказати всем просфорницам, чтобы просфоры печатали печатью креста четвероконечнаго... благословляти народ: сложивши десныя руки иерею два перста... еже знаменаста Иисус... и три перста Христос... Аще же ли кто не послушает, повелеваемых от нас... или начнет прекословити и противлятися нам: и мы такового противника, данною нам властию от всесвятаго животворящаго Духа... отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святаго Духа и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника и от православнаго всесочленения и стада и от Церкви Божия отсекаем, яко гнил и непотребный уд, дондеже вразумится и возвратится в правду покаянием... Аще ли кто... пребудет в упрямстве своем до скончания своего: да будет и по смерти отлучен и не прощен и участь его и душа его со Иудою предателем и распеншими Христа жидовы и со Арием и с прочими проклятыми еретиками. Железо камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет не разрешен и не разрушен, и яко тимпан во веке веков, аминь" (Деян. соб. 1667 г., гл. 1-я, лист 9-13). Следовательно, собор 1667 года своим постановлением, относил св. древния предания к таким злейшим ересям, что если их не заменить другими, какия узаконял собор, то употребляющие их примут участь с Иудою предателем, с жидами распявшими Христа, и с прочими проклятыми еретиками; они осуждаются на вечное неразрушение и нерастление и будут греметь вечно, как барабан. Вслед за этим, отнесение древних св. обрядов и в частности двуперстия к еретичеству стало повторяться даже в таких, наиболее распространенных среди народа книгах, как Псалтырь, "рцыте убо нам вы последующие арменом и соединяющие великий перст, си есть палец, со двема малыми последними, велие неравенство и разстояние местное между себе имущиими, - проповедовалось здесь; како можете исповедывати таинство св. Троицы, соприсносущныя и  равнославныя, неприличными воистину всячески изображанию первообразнаго, идеже несть первенства, ниже последства, и ниже большинства, ниже меньшинства во онаго естества? Рцыте же и еще прочее и о двух перстах: указательном глаголю, и среднем ими же глаголете исповедати таинства Бога Слова и глаголюще о них заключати божество и человечество, како исповедуете? Зрите убо еда не впадаете (аше и не хотящим вам) во еже мудрствовати две ипостаси во едином Христе: и разделяти по Несторию, глаголющему инаго быти Сына Бога Слова, иже от Отца рожденнаго прежде всех, другого же Иисуса, иже от Назарета, человека проста, непщевавшему, и по любви соединена, а не Бога истинна воплощьшася, якоже и вы ныне разделяете, первее в трех перстех, изобразующих святую Троицу, указуете быти сыновню ипостась, таже особь отделивше ину ипостась сыновню поведаете быти во указательном, глаголю, и велико-среднем, от сего ясно уразумевше, останитеся такового вашего неправаго и церкви святей противнаго мудрования" (Предисл. к Псалт. лист 6 и 7 по изд. 1857 г.). Из приведенаго видно, что причисление держащихся двуперстия к арменом и к разделяющим две ипостаси во Христе по Несторию, новообрядческие пастыри делали это не потому, что двуперстники содержали на самом деле армянскую или несторианскую ересь, а просто потому, что признавали самое перстосложение армянскою и несторианскою ересью. "Аще и нехотящим вам", т. е. если вы не хотите мыслить по-армянски и несториански, - говорили новообрядцы двуперстникам, - вы в своем двуперстном сложении содержите эти ереси. Так сознавал сам Синод новообрядческой церкви. В разъяснение соборных и других ругательств на двуперстие он говорит старообрядцам: "как известно, что вы не последуете ни Арию, ни Несторию, ни Диоскору, коего ученики суть армяне, то сии ругательства и поношения творцами их отнесены не прямо к вам, но к подозрительному, новому и преданию всей святой церкви противному двуперстному сложению" (Книга Никифора Астраханскаго, ответ на 9 вопр., стр. 276-277, изд. 1801 г.). Таким образом ясно, что ругательства и поношения новообрядческие пастыри произносили прямо на св. древния предания, а не на что либо другое. Это подтверждает и Питирим в своей Пращице. "На вопрос: право ли двоеперстное сложение названо арианством и арианством, и несторианством в новопечатных книгах: Соборном свитке, во Псалтырях и в Скрижали? - он отвечает: что в "Соборном свитке", и во Псалтыри, и в "Скрижали" оное противное повеление еже креститися двема персты названо арианством, несторианством и арменством, не туне" (Пращица, отв. 1). Двуперстие "латинскою и армянскою ересью наречено и проклято тако и арианскою и несторианскою: оных еретиков злое мудрование многими соборами проклято, которому мудрованию оное двуперстное сложение весьма подобится" (Ответ 34). "Нововводное предание, еже креститися двема персты, указательным да средним, названо ересью Ариевою и Македониевою, и Несториевою, подобия ради таковаго, понеже глаголом и вещию подобитеся оных еретиков злому мудрованию" (отв. 35). "Глаголом и вещию подобни весьма Несторию, зане онаго мудрование таковым сложением и мудрованием подтверждаете и не хотяще" (отв. 35). Продолжая хулить св. предание церкви - двуперстие и навязывать содержащим его еретичество "аще и нехотяще", пастыри и учители новообрядческие изощрялись друг перед другом в резкости выражений, "аще хотяще или, нехотяще, - писал Игнатий Тобольский, - Сына Божия в четвертом, Духа же Св. в пятом персте изображати будут и с собою во адово дно неведующих ереси их, таковым сложением неравенства низводят и во огнь неугасимый вметают" (Посл., стр. 54). Патриарх Иоаким в книге своей "Увет" говорит о двуперстниках: "Сложа персты по ереси арменской поднесше скверныя своя руки горе (ибо суть скверны, яко неправо о св. Троице разумеющие, сия творят), воскричаша на мног час не ликаонски, но бесовски врещаша: "Сице, сице тако, тако! яко диаволом движими" (Увет, лист 51). В виду таких "еретичеств" в двуперстии,  в изданном новообрядчествущею церковию в 1720 г. "чин, како принимати от раскольников и отступников к православной вере приходящих", новообращенному предлагалось произносить такое отречение: "Проклинаю вся ереси и отступства... и незнаменующихся тремя первыми персты, но двема, указательным и средним" (Христианск. Чтение, 1872 г., май, стр. 46). Называя двуперстие  "раскольническим", Синод в 1722 году указал: "которые хотя святей церкви и повинуются и вся церковныя таинства приемлют, а крест на себе изображают двема персты, а не треперстным сложением, тех, кои с противным мудрованием и которые хотя и по невежеству и от упорства то творят, обоих писать в раскол не взирая ни за что" (Собрание постановлений по части раск. кн. 1. стр. 35). Отсюда ясно, что и синодальнаго уже времени церковь смотрела на двуперстие, как на такого рода ересь, содержащих которую не спасало ни повиновение церкви, ни принятия ея таинств. Такой взгляд на двуперстие высказывается синодальной церковию и в последующее время; так, например, - читаем в "Чтениях общества любителей духовнаго просвещения", - в 1722 году Святейший Синод, разсмотрев отобранные от раскольников и представленные ему образа и в числе их отыскав икону Пресвятой Богородицы, пред которой изображен некто, молящийся с двуперстным сложением, для изображения крестнаго знамения, определением от 4 февраля того года постановил: "Присланный от поручика Зиновьева с ветхими святых иконами, написанный пред образом Пресвятыя Богородицы (без подписи), по раскольническому вымыслу, с изображением двуперстнаго сложения кумир истреблен немедленно". Из этого последняго распоряжения синода очевидно, что определение "кумир" относится все к тому же двуперстному сложению. Далее, в 1745 г. по указу синода, была напечатана книга "Обличение", составленная вице-президентом синода архиеп. Феофилактом Лопатинским и просмотренная Питиримом, архиепископом нижегородским, и Арсением (Мациевичем) митрополитом Ростовским. В этой книге мы находим такие ответы на вопрос: "Почто на знаменующихся двема персты, а не хотящих тремя персты знаменатися, клятва положена? - следует ответ: "Того ради, что сицевии в догмат ставят свое двоеперстное сложение... Аще бы сицевии под сложением своих двух перстов не имели сего смертоноснаго яда... не были бы клятвы достойны и раскольническаго имени" (Обличение. лист 21 об.). Здесь мы видим осуждение самому учению о сложении двух перстов для крестнаго знамения. Именно то, что старообрядцы догматически изобразуют в таком перстосложении святую Троицу и два Христовых естества, - "Обличение" называет "смертоносным ядом". Не останавливаясь на этом, "Обличение" говорит далее, обращаясь к старообрядцам: "Двоеперстное ваше сложение отстоит ли от латинскаго перстосложения, или ни, о том зде истязания или разсуждения не творим, и от латин ли вы взяли, или от иного какого горшаго черта о том здесь не изследуем" (Облич., лист 26). Следовательно, обзывая двуперстие чертовым преданием, составители и издатели "Обличения" уверяют, что оно произошло даже не от обыкновеннаго беса, а от особеннаго горшаго. В той же книге "Обличение" двуперстие обзывается еще: "армянским - кукишем", "козлиными рогами" и другими бранными именами, а Игнатий, митрополит Сибирский и Тобольский, признаваемый новообрядческою церковию блаженным, называет учение о двуперстии "злосмрадным учением" и что "со двема персты креститися сам диавол вдохне" (Посл. Игнатия, стр. 89 и 13). Димитрий Ростовский в своей книге "Розыск о двуперстии высказал следующее мнение: "Приличнее им, - говорит он, - раскольником на своем арменском двоеперстном сложении написати имя демонское: на едином персте "де"; на другом "мон", и тако будет на двух их перстах сидети демон" (Димитрий Ростовский,  "Розыск", ч. 2, гл. 26, лист 188 об., изданный по благословению Синода). Далее этого в изображени хулы на св. древнее церковное предание, - двуперстное сложение для крестнаго знамения - итти некуда: использован самый наиругательнеший лексикон в отношении этого св. предания; оно обозвано: "арианством, македонианством, злобожным разделением, армянством, ариевою пропастью, армянским кукишем, армянскою ересию, адовыми вратами, волшебным знамением, демоседением и чортовым преданием" (См. кн. Никифора Астрахан., стр. 273-274, изд. 1801 г.).

"Други, мои! - писал Иоанн Кронштадский в 1903 г., - одни из вас спрашивают, какое перстосложение более правильное: двуперстное или троеперстное: Другие говорят: если, троеперстное сложение правильное, то зачем же некоторые из православных людей крестятся двоеперстно? Третьи недоумевают, почему менее православное двоеперстное сложение разрешено единоверцам и т. п. Вот ответ мой на эти вопросы... Большой Московский собор 1667 г. разсмотрев современные ему споры по вопросу о перстосложении и проверив свидетельство о древности троеперстнаго перстосложения, повелел православным русским людям молиться троеперстно, а не двуперстно. Это постановление обязательно для всех нас, иначе мы будем ослушниками нашей матери Церкви. "Аще церковь преслушает, - говорит о таковых Спаситель Христос - буди тебе яко же язычник и мытарь" (Матф. гл. XVIII,  ст. 17). Поэтому то нельзя не пожалеть о тех коренных русских православных людях (хотя их и немного), которые по крайнему своему невежеству крестятся двуперстно. Наблюдать это явление приходится более всего в местах соприкасающихся с расколом. Правда, делается это по неведению, но можно ли будет на страшном суде Христовом оправдаться этим неведением? Господь сказал: "раб, который знал волю господина своего и не делал по воле его, бит будет много" (Журнал, "Кормчий", 1903 года, №32, стр. 378). Точно также обличал тех из "православных", которые молятся двуперстно и Серафим Саровский: "Нет ли у тебя матушка, в роду таких, которые в церковь не ходят?" - спрашивал он одну сестру, - "Таких нет, батюшка, - отвечала сестра, - а двуперстным крестом молятся мои родители и родные все". "Попроси их от моего имени, - сказал о. Серафим, - чтобы они слагали крест во имя Святой Троицы". - "Я им, батюшка, говорила о  сем много раз, да не слушают". "Послушают, попроси от моего имени". "Начни с твоего брата, который меня любит: он первый, согласится. А были ли у тебя из умерших родные, которые молились двуперстным крестом?" "К прискорбию, у нас в роду все так молились". "Хоть и добродетельные были люди, - заметил о. Серафим, пораздумавши, - а будут связаны: св. православная церковь не принимает этого креста... А знаешь ли ты их могилы?". Сестра назвала могилы тех, которых знала где погребены. "Сходи ты, матушка, на их могилы положи по три поклона и молись Господу, чтобы он разрешил их в вечности". Сестра так и сделала. Сказала и живым, чтобы они приняли православное сложение перстов во имя святой Троицы, и они точно послушались голоса о. Серафима ибо знали, что угодник Божий и разумеет тайны св. Христовой веры" ("Житие Серафима Саровскаго" архиман. Серафим Чичагов, стр. 71-72).

И ни одно двуперстное сложеиие подвергалось, со стороны новообрядствующей церкви, разнаго рода насмешкам, хулению и т. п. Но все и остальное, коль скоро оно являлось несогласным с новоустановленным.

Подверглась не менее жестокому издевательству и сугубая аллилуия, т. е. аллилуия по дважды, в третий: слава Тебе Боже; по утверждению новообрядческих пастырей, будто бы оно произошло от "списателя Евфросинова жития диавольским наветом" (Деян. Соб. 1667 г., лист 1 об.); "оно не исповедует единства св. Троицы" (там же, лист 30 и об.). "Есть противно вере православной и даже богомерско" (Жезл, лист 67 об.); произносящие так "согрешают зело" (Деян. Соб. 1667 г., лист 30).

"Аллилуия глаголати по дважды, - предание еретика и Мартина и еретика лживаго, списателя жития пр. Евфросина Псковскаго: склоняется же подобием ереси македониев" (Пращица, отв. на 21 вопрос). "Проклинаю всех таковых, иже ныне глаголют по псалмех аллилуия по дважды, а не по трижды, и прочиих учат творити тако, да будет прокляти и анафема". По-сланное хождение обозвано "суемудренным" и, "раскольническим безчинным преданием" (Деян. Соб. 1667 г., пр. 12 лист 18).

Видите, читатель и другое церковное предание о сугубой аллилуии было подвергнуто со стороны архипастырей новообрядствующей церкви разнаго рода насмешкам и было проклято.

Более же всех из пастырей новообрядствующей церкви своей ненавистью к древним св. преданиям выделился митрополит Ростовский Дмитрий. Он простер свои хулы и насмешки даже на св. Крест и на святое Божие имя. Разсуждая о св. Кресте, на котором был распят Христос Господь, митрополит Дмитрий пишет: "вопрошаю: аще римляне Христа распяша; то на чем и на коем Кресте распяша Его?.. В Россию в брынскии скиты по осмиконечный Крест (в него же раскольщики аки в Бога веруют) не посылаша, еще бо тогда Россия была в идолобесии, незнающи Христа, ни креста, и брынские леса были без нынешних скитов. Ниже восхотели бы распинатели римляне ждати дотоль, донеле же бы из русских стран, от брынских скитов осмиконечный был крест в Иерусалим принесен" (Розыск, лист 169). "Тако подлинным розыском разсмотрихом... и обретохом сие: яко на четвероконечном римском, а не осмиконечном брынском Христос распят бысть" (Розыск, лист 179. Таким образом, в устах Дмитрия Ростовскаго, святой животворящий Крест Господень звучит брынским, раскольническим. И далее, разсуждая об имени Христа Спасителя Исус, тот же митрополит Дмитрий пишет следующее: "раскольщики в две токмо силлабы глаголюще Исус, не исповедуют Спасителя и Исцелителя душ наших. И вправду в них ин Исус. Не истиннаго бо Иисуса Спасителя и Исцелителя исповедуют, но некоего Исуса равноухаго... Ин бо обретеся в них Исус, глаголемый равноухий" (Розыск, лист 18 об.).

Вот чем дышало, жило новообрядствующее православие со времен родоначальника своего Никона до самого недалекаго прошлаго. Проклятия, анафемы, хуления, порицания, ругательства, совершенно пресыщали атмосферу новообрядчества. И вот несмотря на это, эти проклятыя охуленныя и осмеянныя древния предания, были впоследствии новообрядствующею же церковию благословляемы при учреждении так называемаго единоверия. Это ли не тьма заблуждения?

 

VIII.

О Стоглавом соборе.

 

Стоглавый собор (1551 г.) и отцы, заседавшие на нем, неусыпно стояли на страже православия, и вот за то, что они своими соборными постановлениями ограждали неприкосновенность святых древних преданий, подвергались со стороны архипастырей новообрядствующей Церкви разнаго рода глумлению, насмешкам и т. п.

Известный Игнатий, митрополит Тобольский и Сибирский, именуемый блаженным, обзывает святителей и чудотворцев, участвовавших на Стоглавом соборе, "проклятыми и помраченными злосмрадным ядом армянскаго еретичества". (Послания Игнатия Тобольскаго, стр. 89).

Не менее известный архиепископ Феофилакт Лопатинский, автор изданной синодом книги "Обличение", с такою дерзостью отзывается о Стоглаве: "Собор сей не токмо стоглавым, но и единогпавным не достоин нарещися: понеже на нем не единыя главы, имущия мозг чистый, могущия о предложенных вещах здраво разсуждати, не было, и основан на единех баснех" (Обличение, гл. 8. лист 146).

Над Стоглавым собором издевается и другой архиепископ синодальной церкви, также довольно известный, Никифор Астраханский, - и в книге, изданной тоже синодом. "Коликое же отцев собора сего было невежество, - говорит арх. Никифор, - весьма довольно доказывает сочинения Стоглава. Ибо в них подлый образ речи, слог, исполненный погрешностей, расположение отроческое, повторения отвратительныя, многословие скучное во всем, что можно двумя только словами ясно изобразить, не дельныя приспособления и изъяснения текстов священнаго Писания, мысли площадныя, ошибки, прибавки и убавления в приводимых свидетельствах. Нет никакого твердаго доказательства предлагаемой вещи, кроме, что непрестанное повторение сих слов, якоже предаша святии апостолы и святии отцы" ("Ответы" Никифора, стр. 235 и след. изд. 1800 г.). Даже такой архипастырь господствующей церкви, как знаменитый Филарет, митрополит Московский, и тот не удержался от осуждения Стоглаваго собора. "Заслуживает ли даже имя церковнаго собора, - писал Филарет, - такой собор, который в подтверждение своих мнений употребляет ложь и приписывает свв. отцам и свв.  апостолам учения и правила, совсем не бывалыя" ("Беседа к глаголемому старообрядцу", беседа 6-я). Как ни порицали Стоглав архипастыри новой господствующей церкви, как не издевались над его постановлением, но теперь для всех очевидно, что авторитет Стоглаваго собора стоит высоко и непоколебимо в глазах народа, преданнаго древней Русской Церкви и ея многочисленным святым и чудотворцам. На Стоглавом соборе, как известно, были святые мужи, просиявшие нетлением мощей и сияющие чудесами и благодатию Божиею. На стороне же собора 1667 года, возставшаго на Стоглав, не было ни одного святого мужа, ни одного праведника. Стоглавый собор внес своими постановлениями в русскую церковь благолепие и благочиние, упрочил мир церковный, озарил народ русский ярким светом веры и благочестия, согрел его духовной теплотой, просветил его божественным учением. В противоположность Стоглаву, собор 1667 г. посеял в русском народе страшную смуту, разорвал церковь русскую на две части. Вместо веры дал хуление, вместо мира проклятие.

Многие безпристрастные ученые, изучая "Стоглав", приходили в восторг от его деяний и постановлений, восхищались его слогом ясным и метким. Знаменитый русский историк Н. М. Карамзин, обозрев постановление Стоглаваго собора, дал о нем такой отзыв: "Сей достопамятный собор, по важности его предмета, знаменитее всех иных, бывших в Киеве, Владимире и Москве" (История Карамзина, т. VIII, изд. 1892 г., Евдокимова, стр. 70, примеч. 172, 178, 181, 183, 197-204). Никифор, архиепископ Астраханский, как мы видели, отзывается самым унизительным образом, о слоге "Стоглава" называет его "расположением отроческим", "подлым образом речи", "наполненным мыслями площадными". Совсем ясное впечатление произволо на Карамзина изложение постановлений Стоглаваго собора "слог Стоглава - говорит знаменитый историк, - достоин удивления своею чистотою и ясностию" (т. IX, стр. 299; прим. 820-831). Изследователь "Стоглава" - священник Д. Стефанович, также свидетельствует, что "Стоглав писан, вообще говоря, языком простым и ясным" ("О Стоглаве", стр. 45). П. А. Безсонов, изучавший постановления Стоглаваго собора, говорит, что автором Стоглава, мог быть "писатель опытный, краса своего века" ("День", 1863 года, №10, стр. 26).

"В "Стоглаве", - говорит Безсонов, - везде движется глубочайшее содержание, серьезнейший взгляд мыслителей, проникший во все изгибы тогдашней жизни: здесь затронуты все вопросы века, обрисовано все положение Церкви в ея внутренней силе, внутреннем устройстве, во всех сношениях и столкновениях с силою общества, с влиянием государства... Точное, краткое, простое и ясное изложение; язык увлекательный всеми своими качествами... Это из древних памятников русских, быть-может, единственная популярная книга в собственном смысле" (там же, в газете "День" и у Стефановича, стр. 272).

Известный изследователь богослужения в русской церкви, профессор А. А. Дмитриевский говоит, что "с какой бы стороны мы ни посмотрели на Стоглавый собор, важное значение его для судьбы нашего богослужения стоит вне всякаго сомнения, так как на этом соборе были разсмотрены и одобрены целыя чинопоследования, не оставлены без внимания отдельные возгласы, богослужебные обряды и даже слова в молитвословиях" (А. Дмитриевский: "Богослуж. в русской церкви за первые пять веков", в "Православн. Собеседн." 1882 г., т. 1, стр. 152).

"Собор состоял, - пишет В. Бочаров, - все из просвещенных архипастырей, а председатель его - митрополит Макарий, был даже просвещеннейшим архипастырем своего времени" (В. Бочаров, "Стоглав", стр. 150).

"Соборное изложение, изложенное в книге Стоглав, - говорит проф. Смирнов, - с самаго появления своего сделалось как бы второю Кормчею для русской церковной жизни" (П. С. Смирнов, "История Старообрядчества", стр. 15, изд. 1895 г.).

Профессор Голубинский пишет: "Когда некоторые наши ученые, - говорит он, - распространяют эту простоту и невежство на все что написано Макарием в Стоглаве и на всю вообще его деятельность, то они, по неведению или по преднамеренности, являются возмутительно несправедливыми к знаменитейшему из наших церковных деятелей" (Е. Е. Голубинский "История Русской Церкви", т. 2).

"Имя Макария, - говорится в истории русской церкви М. Макария, - есть одно из лучших украшений нашей церковной истории" (И. Макарий, т. VI, стр. 289).

Послание к святейшему митроп. Макарию, преп. Максима Грека: "Блажен воистинну и преблажен ты еси, преосвященне владыко, молю твое преподобие, неласкательне сие глаголюща показа сей ваш последний род твое преподобство богоугодне и апостолепно правяща кормила святейшия митрополия Москвы и всея Руссии... ревнитель сый православных догмат апостольских христианонепорочныя веры и Спасовых божественных заповедей исполнитель прилежен". (Препод. Максим грек, послание к святейшему Макарию митроп. ч. 2, гл. 29, стр. 357-361).

Принимая во внимание все вышеизложенное безпристрастных изследователей о св. Стоглавом соборе вообще и его председателе митрополите Макарии в частности, можно ли после всего этого доверяться тому, что писали про Стоглавый собор и его участников архипастыри-споспешники Никона? Все, что они не писали про знаменитый Стоглавый собор и его участников, все это есть сплошная клевета, насмешка, издевательство и т. п.

И вот, несмотря на такую очевидную клевету, на Стоглавый собор проявленную архипастырями синодальной русской Церкви, к сожалению повторяют эту клевету и насмешку на беседах и г. г. миссионеры, чему прямо-таки приходится удивляться.

 

IX.

Перечисление новшеств Никона.

 

Реформируя русскую православную церковь, бывший патриарх Никон, ввел своей реформой следующия нововводства, не бывшия дотоле в русской православной церкви.

Первое нововводство Никона: это было отмена земных поклонов и двуперстнаго сложения с заменою его троеперстием: "Первая попытка в этом роде, - говорит историк М. Макарий, - сделана была Никоном, спустя около семи месяцев вступления его на патриаршую кафедру, и касалась только двух новшеств. Но при первой же этой попытке обнаружились и ярые противники Никона и начатаго им дела. Пред наступлением великаго поста в 1653 году Никон разослал по всем церквам Московским следующую память: "по преданию святых апостол и святых отец, не подобает в церкви метания творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны. Еще и тремя персты бы есте крестились" (М. Макарий "История русской церкви", т. XII, стр. 118). Такое нововведение со стороны Никона было погрешительным на том основании, что оно шло в прямое противоречие со священным Писанием, святоотеческим творением и историческими данными (см. подробно об этом доказательства во II-й главе, настоящей книги).

Второе нововводство: заключалось в том, что было установлено вынимать просфоры диаконам, тогда как древнее предание не дозволяло этого. В книге "Скрижаль", изданной патр. Никоном по этому поводу говорится следующее: "От всего хлеба просфоры с собственною ипостасию изимается от диакона, якоже великая церковь прият и предаде и режется некиим железом, еже глаголется колие, той убо диакон, иже изимает и режет тело от просфоры, образует ангела, иже рече деве: радуйся, аще и днесь священницы сие режут, но обаче в велицей церкви сицевым образом бываше древле, и от диаконов просфора резашеся" ("Скрижаль", лист 139). О воспрещении же этого священнаго действия диаконом, см. кн. св. Иоанна Златоустаго, на послание к евреям, т. XII, кн. 1, стр. 397).

Служебник Иосифа патриарха, 10 лета, литургия св. Василия Великаго и Григория Богослова, лист 236; там же лист 108 об., преподоб. Максим Грек ч. 3, сл. 12, стр. 99, Казан. изд. 1862 г., Кормчая, сл. 5, лист 39 об. изд. 1660 г,: св. перваго вселенскаго собора правило 18. Из всех перечисленных свидетельств это священнодействие является прямою обязанностью священников, но отнюдь не диаконов. За неисполнение-же сего на таковых лежит клятва. См. препод. Иосиф Волоцкий, сл. 12, лист 473. изд. 1896 г., Зонарь Иоанна Постника, прав. III, лист 80, изд. 1908.

Третие нововводство: нарекли Бога тьмою. По учению-же Вселенской Церкви Бог есть свет. Тьмою же называется диявол. В кн. "Скрижаль" об этом говорится так: "ибо лучше имать именовати Бога тьму и неведение, нежели свет". ("Скрижаль", лист 565). Деяние собора 1666 г.: "ибо лучше имать именовати Бога тьму и неведение, нежели свет" (Деяние собора 1666 г, лист 17 обор. перв. счета, изд. 1893 г.).

Опровержением же сего еретическаго мудрования служат доказательством следующия свидетельства: Евангелие от Иоанна, зач. 29, гл. 8, ст. 12; там-же: зач. 43, гл. 12, ст. 36 и 46; 1-е послание Иоанна Богослова, зач. 68, гл. 1, ст. 4 и 5; св. Григорий Богослов слово 37, о Святом Дусе, лист 174, изд. 1565 г.; Катихизис большой, гл. 6, лист 31 об. изд. 1895 г.; Символ веры перваго и второго вселенских соборов; св. Кирилл Александрийский, час. 12, гл. 7, стр. 80, изд. 1889 г.; Блаженный Иероним, час. 5, стр. 214, изд. 1879 г. Тьмою называется диавол см. кн. св. Кирилла Иеросалимскаго "Огласительныя поучения", сл. 1, стр. 282, изд. 1893 г. Назвать Бога тьмой - это-ли не кощунство?

Четвертое нововводство: заключается в том, что в чин крещения ведена молитва духу лукавому, проповедуется пришествие в мир диавола, произносится волшебное заклинание. В новом потребнике, изданном в Москве в 1675 г. говорится следующее: "Да отступят от нас вся воздушная и неявленная привидения: и да не утаится в воде сей демон темный: ниже да снидет с крещающимся, молимся тебе, дух лукавый, помрачение помыслов и мятеж мысли наводяй". (Новый Потребник, изд. Москва 1675 г., лист 41). Потребник издания 1745 г.: "Запрещает тебе Господь, диволе, пришедый в мир, и вселивыйся в человецех, да разрушит твое мучительство, и человеки измет" ("Потребник" изд. 1745 г., лист 23, о заклинании см. Потребник изд. 1675 г., лист 539, 540). В опровержение сего мудрования см. Потребник патриарха Иоасафа, гл. 16 лист 111 об., изд. 1888 г.; Катихизис большой, гл. 73. лист 367 об.; Потребник большой, гл. 16, лист 110; там-же: лист 104-107 на оборотах. Святая церковь научает отрицатися от сатаны. См. постановление св. апостол, кн. 7, гл. 41, стр. 239, изд. 1864 г.; св. Ефрем Сирин, ч. 2, стр. 220, изд. 1895 г.; Св. Кирилл Иеросалимский "Огласительныя поучения", сл. 1, стр. 282 и 283, изд. 1893 г.

Пятое нововводство: уничтожение из символа веры слова истиннаго. Смотри "Скрижаль", лист 414, 419 и 420. Деяние собора 1666 г., лист 1, счета 1, и во многих других книгах. Дух Святый, есть истинный Бог см. учение св. православной церкви. Евангелие от Иоанна, зач. 16, гл. 5, ст. 24; зач. 31, гл. 8, ст. 31 и 32; зач. 33, гл. 8, ст. 51; зач. 43, гл. 12, ст. 48; св. Игнатий Богоносец, послание 6 к Ефессеом, лист 38, изд. 1888 г. Киевское; Евангелие от Иоанна, зач. 48, гл. 14, ст. 15-17; зач. 52, гл. 15, ст. 26; толкование Феофилакта, лист 249; кн. Кириллова, гл. 8, лист 126 об., изд. 1895 г; препод. Иосиф Волоколамский, слово 7, лист 293, изд. 1896.; св. Епифаний Кипрский, ч. 5, стр. 127, параграф 3, изд. 1880 г. О символе веры см. с прилогом "истиннаго" книга Кириллова, гл. 47, лист 507 об. изд. 1876 г. Фотия патриарха Константина града послание; преподоб. Никон Черныя горы кн. 1, предисловие; преподоб. Максим Грек, час. 1, сл. 25, стр. 512 изд. 1872 г.; "Стоглав", гл. 9, стр. 68; Триодь Цветная, патриарха Иосифа, изд. 7156 г. в пяток великий, лист 136, по изд. 7418 г. лист 174; Часослов единоверческой печати, лист 16 и 42, изд. 1893 г.; Потребник Иосифа патриарха, гл. 11, лист 449, изд. 7147 г.

Шестое нововводство: отмена сугубой аллилуия с заменою троением, т. е. аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе Боже ("История русской церкви", М. Макария, том XII, стр. 219-220, изд. 1880 г.; соборное деяние 1666 г. лист 29 об.). Порядок троинственности божественной аллилуии чужд св. православной церкви, по учению которой правильным произношением считается и повелевается двоить, а не троить слов аллилуия, т. е. таким образом: аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (См. об этом главу XVI-ю настоящей книги).

Седьмое нововводство: заключается в искажении божественнаго имени Исус на Иисус. Правильным-же произношением согласно свящ. Писания и учения свв. отец и учителей церкви именно Исус, а не Иисус: см. Евангелие от Матфея, зач. 2; Апостол Толковый, послание к филипписеом, зач. 240, лист 820; Пролог, месяца июня 24 дня, слово святаго Афанасия Александрийскаго, на рождество Иоанна Предтечи и о Елисавети, и о Богородице, лист 566; Пролог месяца марта 25 дня, слово св. Иоанна Златоустаго, лист 134; преподоб. Иосиф Волоколамский, слово 5, стр. 201; Евангелие Благовестное, глава 1, зач. 1, лист 14; Евангелие учительное сл. 63, лист 337 об.; Соборник большой, гл. 6, святаго Григория Богослова, сл. 1, ст. 5. лист 48; Апостол Толковый, послание Иоанново. зач. 70, лист 195 об.; Четь-Минея Макарьевская, декабря 4 дня, Иоанна Дамаскина. сл. 33. столб. 209; Катихизис малый, лист 9; Катихизис большой, гл. 1, лист 4, изд. 1895 г. О христианине и о имени Исусе Христове. Все вышеуказанныя свидетельства, повелевают божественное имя называть не иначе, как Исус, противники же сего подлежат проклятию.

Восьмое нововводство: что якобы святая Богородица до дня Благовещения имела в себе скверну прародительскую. В книге "Скрижаль" говорится об этом так: "Убо не роди Дева с растлением, но Святому Духу, пришедшу на ню и очистившу словом Архангела Гавриила, зане скверна прородительная бяше в ней" (Кн. "Скрижаль", стр. 651, изд. 1656 г.). По учению же св. православной Церкви, св. Богородица не имела и до зачатия своего никакой скверны, была свята и чиста, см. Деяние 6-го вселенскаго собора, том 6, стр. 153; Четьи-Минея, 21 ноября, на Введение Пресвятыя Богородицы, лист 71 об.; св. Иоанн Дамаскин на Благовещение Богородицы, лист 139 об.; преподоб. Максим Грек, сл. 1, стр. 27 и 28. Из всех этих ссылок явствует, что пречистая, преблагословенная славная Владычица наша Богородица и присно-Дева Мария, не точию по рождестве и в рождестве, но ниже в зачатии скверны прародительнаго греха была не причастна.

Девятое нововводство: заключается в том, что якобы человек сотворен грешным и тленным, тогда как по учению Церкви православно-Христовой, человек по сотворению свят и безгрешен. См. Иоанн Дамаскин, книга 2, гл. 14, о человеце, лист 19; Катихизис большой, гл. 38, лист 159 об.; св. Епифаний, часть 4, стр. 31 и 33, изд. 1880 г.

Десятое нововводство: признание за истинное крещение, совершаемое поливательным образом. См. подробно об этом признании кн. "Истинное оправдание правоверных христиан крещением поливательным во Христа крещаемых", напечатано повелением Петра Великаго, благословением же правительствующаго всероссийскаго Синода, месяца генваря в 15 день, гл. 9, лист 37 об.; кн. "О поливательном крещении", предисловие, лист 5; там же, гл. 8, лист 31. Святая же Церковь, не признает никакой другой формы св. крещения кроме трехпогружательнаго. См. Евангелие от Матфея, зачало 6; Блаж.  Иероним, часть 17, стр. 280, изд. 1915.; Евангелие от Марка, зач. 2; св. Киприан Карфагенский, часть 2, стр. 200, изд. 1891 г.; св. Амвросий Медиоланский, поучительныя слова, слово 10, на крещение Господне, стр. 80-81, изд. 1838 г.  в Москве; св. Ефрем Сирин, часть 8, стр. 64; св. Иоанн Златоуст, том 7, беседа о вере, стр. 290; Катихизис большой,  гл. 73, лист 364 об.; Трех-толковая Кормчая, правило святых апостол 49; там же правило 50; преподоб. Максим грек, часть 1, слово II, стр. 215; св. Иоанн Дамаскин, кн. 4, гл. 9, л. 109, о   вере и крещении; кн. "о вере" лист 287; послание святейшаго Иосифа, патриарха московскаго, к королевичу Вальдемару, глава 81; Стоглав, гл. 71, изд. Кожанчикова, 1863 г.; Потребник большой, гл. 70, лист 556, Соборное изложение, единовер. изд. гл. 71, чин крещения от ересей приходящих, лист 9, 2-го счета. Господствующая же церковь, признавая за равное трехпогружательному крещению и крещение, совершенное через обливание, таким образом явно нарушает учение св. православной Церкви, повелевающей, как это видно из вышеперечисленных ссылок, совершать таинство св. Крещения чрез посредство обязательнаго троекратнаго погружения в воду, поэтому господствующая Церковь, по своему, так сказать, явно нарушительному учению о совершении крещения, подвергается за это проклятию.

Одиннадцатое нововводство: прием без крещения приходящих из римско-католической и лютеранской церквей. См. "История русской церкви", М. Макария, том XII, стр. 196-197; "Деяния Соборов" 1666-1667 гг. часть 2, лист 72 об.; Н. Знаменский, "Руководство к истории", стр. 364, изд. 1870 г. Признавая еретиков католиков и лютеран крещение за истинно-законное, господствующая церковь в этом явно погрешает. Еретики: католики и лютеране, имеют совершительность крещения через посредство обливания, а не погружения, поэтому каноническия правила св. Православной Церкви не признают за подобным крещением спасительность действия на крещаемаго, почему и повелевается таковых еретиков, приходящих к св. православной Церкви, подвергать вновь святому крещению. См. подробно: Кормчая трехтолковая, правила св. апостол 46-47 изд. 1901 г.; Матфей Властарь, состав 2, гл. 1, лист 48; правило св. Апостол 68; правило 19-е 1 Всел. собора; Св. Киприан Карфагенский часть 1, письмо 58, стр. 326, изд. 1891 г;; Трехтолковая Кормчая, Карфагенскаго собора, правило 59, стр. 523, изд. 1903 г.; древле-письменныя послания патриархов и митрополитов, гл. 81, послание Иосифа патриарха к королевичу Вальдемару. Являясь ослушником вышепоказанных ссылок на свидетельства святоотеческаго учения, по отношению крещения католиков и лютеран, господствующая церковь, таким образом ввела в область своей церкви явное еретическое мудрование.

Двенадцатое нововводство: общение иерархии с еретиками. По учению святых отец молящиеся с еретиками подлежат извержению. Смот. Трехтолковая Кормчая, святых апостол правило 1, стр. 18, издан. 1901 г.; там-же, правило 45, стр. 84; св. Поместный собор Лаодикийский, правило 33; Карфагенский собор, правило 9, толкование Аристина, стр. 394, по изд. 1903 г. Иерархия же господствующей церкви, не взирая на каноническое запрещение, всегда сообщается в молении, когда приезжают в Россию представители из духовенства других инославных исповеданий. Кроме вышеперечисленных нововводных учений, к сожалению, много содержится и еще разнаго рода нововводств в господствующей церкви. И вот, несмотря на все это, г.г. миссионеры все-таки никак не могут понять того, что не старообрядцы отделились от православной церкви, а отделился своей нововводностью, бывший патриарх Никон и другие вместе с ним иерархи.

 

X.

Должно ли изменять предания церкви?

 

Защищающие реформы бывшаго патриарха Никона, миссионеры обыкновенно стараются оправдать это печальное положение тем, что якобы церковь имеет вполне законное право изменять или отменять по своему усмотрению те или другие церковные обряды, потому что, - говорят они, - обряды не есть догмат. Чтобы подтвердить это, миссионеры ссылаются на некоторые церковно-исторические случаи, а именно: 1) на отмену древняго обычая празднования Пасхи вместе с евреями, 2) на отмену божественной литургии, преданной апостолом Иаковом, 3) на отмену ветхозаветных праздников, 4) на отмену женитьбы епископов, и другие случаи. Но прежде чем приступить к разбору вышепоименованных церковно-исторических случаев, необходимо в начале всего разобраться в том, что имеет ли действительно право, - как уверяют г.г. миссионеры, - Церковь по своему усмотрению всегда изменять или отменять православныя церковныя предания или обряды? На это уверение миссионеров, мы категорически заявляем, что Церковь изменять или отменять церковныя предания или обряды; коль-скоро они за собою имеют святую древность, - не может. "Братие, - завещевал св. апостол Павел, - стойте и держите предания, которым вы научены или словом, или писанием нашим" (Фессалон. 2-15); или: "Хвалю вас, братия, что вы все помните и держите предания так, как я передал вам" (1 Коринф., 11,2) Св. Ириней Лионский: "Все желающие видеть истину, могут во всякой церкви узнать предание апостолов, открытое во всем мире" (Против ересей, кн. 3-я, гл. 3, п. 1).

Ориген: "Да хранится церковное предание, чрез порядок преемства от апостолов преданное, и даже до ныне пребывающее в церквах. Только той истине и должно веровать, которая ни в чем не разногласит с церковным и апостольским преданием" (У Макария, Введение в прав. богосл. стр. 342).

Св. Епифаний Кипрский: "Нужно держаться и предания, ибо невозможно обрести все в одних писаниях; святейшие апостолы одно оставили в писании, другое в предании" (посл. 60, 6).

Св. Иоанн Златоуст: "Не все в послании предано, но и многое без писания. Но то и другое равно достоверно; поэтому и церковное предание принимает за достоверное. Предание есть, больше ничего не ищи" (Толк. на 2 посл. Фессалон. 11-15).

Св. Иосиф Волоцкий: "Еже Христос не токмо собою, но и божественными апостолы и свв. отцы предал есть, нам подобает хранити, а еже убо отмеща и хуля, всех невернейши есть и ниже христианин может быти" (Просветитель, сл. 8, стр. 490).

Никон Черныя горы: "Разоряя уставы отеческие и кормчествуя правила, горе наследует" (Кн. Ник. черн. горы, сл. 18).

Там-же: "Аще кто от исправления утвержденных богоносными отцы подвигнет что, ктому такового несть како нарещи строением, но преступление и к Богу нечестие" (там-же, лист 574).

Соборник Большой: "Проклят разоряя уставы отеческие и непременныя уставы церковные, яже положиша отцы твои" (Соб. Больш., лист 379).

Кормчая: "И церковныя преступаяй законы, и новая нечто вводя, от своея буести, да будет проклят" (Кормчая, глава 50, лист 61).

Книга Кириллова: "Святый Исидор Пилусиотский глаголет, отъемлющии или приложити что смеющии к богодухновенным словесем (что) единым от двоих недугуют. Или убо неверовавше духом реченных бывших святых писаний, или суть невернии, или себе непщуют, мудрейших Святаго Духа, и что иное токмо беснуются" (кн. Кириллова, лист 439).

Там-же: "Отцы бо суть, иже анафему предел положившии, тем яже повеленная от самых отец отметают и оскверняют" (там же, лист 485, посл. 5).

Св. Иосиф Волоколамский: "Иже в небрежении полагающе священная и божественная правила святых отец наших да будет проклят" (Иосиф Волок., слово 12).

Зонара: "Иже кто не повинуется ни послушает преданием сим написанным от святых апостол и богоносных отец, и инако мудроствовати и ходити и жити, кроме сих писанных правил, анафема" (Зонара. прав. 140).

Матфей правильник: "Соединения же свиток, иже в небрежение, рече, полагающих священныя правила блаженных отец наших, яже и святую утверждают церковь, и все христианское исполнение украшают и к божественному наставляют благоговеинству, анафема" (Матф. прав. сост. 20, гл. 5).

Мелетий Александрийский: "Отцы бо анафеме преложение отдаша и приобщения быти чюждим повелеша священных Христовых истинныя церкве радующихся приложением и новым вымыслом" (Мелет. Алекс., лист 493).

Кн. о вере: "Святии паки отцы на соборех разсуждение имеюще, о тако велицей погибели душ человеческих, оттуду исходящей, таково указание издаша: вся кроме церковнаго предания и учения, и изображения святых приснопамятных отец, обновляемая или по сем содеянная, анафема, анафема, анафема. Мы же правовернии сего трикратнаго проклятия убоявшеся, не дерзаем ни в чем предания церковнаго повреждати" (кн. о вере, глава 28).

Соборник Большой: "Воспряни позде некогда окаянне, и мрак, имже покровен еси, отъими покрывало, и яко бысть нам общник крещением, и честным телом и кровию Христовою, буди поклонением, а  не нехристиянския веруя церковь возмущая, ина убо веруя, иная же отметая, то не будеши совершенно тоя чадо" (Собор. Больш., лист  329).

"Кто уничтожает, - говорит Св. Вселенский собор, - какое либо предание церковное, писанное ли то, или неписанное, тому анафема" (Деяния всел. соб.. том 7, стр. 612).

Патриарх Иосиф: "Чада моя, божественныя писания любите и в них поучайтесь: ибо чтение писания отверзает нам небеса... Если кто будет сопротивляться преданию соборной церкви и нашему поучению по указанию свв. отцов, вы возвещайте о том нашему смирению" (Макарий - "История русской церкви", том II, стр. 98).

На основании вышеизложенных свидетельств мы видим, что отменять или  изменять св. обряды или предания, раз они православны и имеют за собою древность, ни в коем случае нельзя. Знаменитый богослов А. С. Хомяков вот что говорит об обрядах: "Видимое всегда есть только оболочка внутренней мысли. Обряд дело великое: это художественный символ внутренняго единения" (Сочин. его, том 1, стр. 28). Единством обрядов церковных должен дорожить всякий христианин, ибо в нем видимо проявляется даже для непросвещеннаго единство духа и учения: для просвещеннаго же находится  источник радости живой и христианской" (том 2 стр. 6). Если, миссионеры говорят, что обряды изменять и отменять можно всегда, то для чего же соборы 1666 и 1667 гг. установили и строго подтвердили неизменяемость троеперстнаго сложения и предали проклятию двуперстие это во-первых, а во-вторых, если бы действительно было так, как говорят миссионеры, то почему же не держались этой мысли Серафим Саровский и Иоанн Кронштадский подтвердив своими учениями о необходимости исключительно держаться троеперстнаго сложения, как сложения по их мнению православнаго. Противоречие миссионеров очевидно.

 

XI.

Отмена празднования Пасхи вместе с иудеями.

 

Факт отмены празднества Пасхи вместе с иудеями, т. е. в один день, и с заменою этого празднества днем воскресным, факт, конечно, не оспорим. Но приводить этот случай в оправдание реформ патр. Никона ни в коем случае нельзя, на том простом основании, что древняя церковь отменила празднование Пасхи вместе с иудеями, не потому, что так захотелось святым отцам, а потому, что это был вовсе не апостольский обычай, а обычай еретический. И вот этот-то обычай еретический, св. древняя Церковь и отменила, заменив его обычаем православным, заповеданным самими св. апостолами. В 7-м правиле св. апостол говорится: "аще кто епископ или пресвитер, или диакон святый день Пасхи прежде весенняго равноденствия со иудеями праздновати будет, да будет извержен от священнаго чина" (7-е прав. св. апостол), Следовательно, празднование Пасхи с иудеями было вопреки апостольскому законоположению, и этою отменою, св. древняя Церковь ничего новаго в область церкви не вводила, а только утвердила древнее предание церковное. Св. Афанасий Великий говорит: "Христиане в Сирии, Киликии и Месопотамии погрешали в празднестве, и совершали Пасху с иудеями" (твор. его, часть 3, стр. 109, изд. 1883 г.). Отсюда ясно, что первый вселенский собор отверг не апостольский, а погрешительный обычай, бывший вопреки апостольскому законоположению о праздновании Пасхи. А что он установил праздновать Пасху в воскресенье, то этим не ввел новшества, а только, повторяю, подтвердил древний апостольский обычай, истинное апостольское предание, так как апостолы установили в неделю "Пасху праздновати" (Барон. лето Господне, 1676 г. ч. 2). Имея в виду изложенное, может-ли быть основанием для зашиты реформ Никона вышеуказанный церковно-исторический случай? Да, конечно, нет, нет на том основании, что там отменен был обычай не христианский, а еретический, противный установлению апостольскому. Никон-же своею реформою как раз сделал наоборот, упразднив святые древние чины и обряды, заменив их новыми не существовавшими дотоле в православной Церкви. Следовательно то, что ввел бывший патриарх Никон своею реформою в область церкви, было не православнаго происхождения, а происхождения чуждаго православности.

 

XII.

О замене Божественной литургии.

 

Защищая церковныя реформы бывшаго патр. Никона, миссионеры ссылаются на отмену св. Василием Великим якобы божественной литургии переданной св. апостолом Иаковом, а затем, будто-бы литургию, св. Василия Великаго впоследствии изменил св. Иоанн Златоуст. Но насколько неправы в подобном уверении о литургии г.г. миссионеры, вы сами увидите, читатель. Прежде всего я должен сказать, что св. Василий Великий литургию св. апостола Иакова не отменял, как уверяют миссионеры, а только сократил в словах, или просто сказать привел ее в надлежащим вид. В книге "о вере" пишется следующее: "св. апостол Иаков, первый епископ Иерусалимский, от Христа научився, литургию написа и предаде церкви... Сего св. апостола литургию Божественный Василий Великий, елико к вере чиновне целу приняв, в словесех точию сократи" (лист 107).

"Литургию, - пишется в другой книге, - св. Василий Великий не сочинил новую, а только древнюю привел в настоящий вид" (Историч. обозр. богослужеб. книг российской церкви, Киев, 1863 г., стр. 39-51). Из приведенных свидетельств достаточно ясно видно, что св. Василий Великий апостольскую литургию не отменял и своей новой не установлял, а лишь, сокращением слов, привел ее в надлежащий вид. Это вызвано было следующим обстоятельством: что хотя св. апостолы оставили нам литургию и в надлежашем виде, но так как ее оставили в предании устном, то вследствие этого некоторые православные епископы первых веков христианства позволяли себе вносить в литургию собственныя молитвы и разныя нововведения, отчего и получилось впоследствии искажение литургии. Что же касается книги "о вере", в которой содержится выражение, что якобы св. апостол Иаков литургию написал, - это выражение списателя вышеозначенной книги есть не точное и не согласное с другими историческими данными, а прежде всего оно не согласно с словами самого св. Василия Великаго. Св. Василий Великий в 91-м правиле пишет: "Слова призывания при преложении хлеба евхаристии и чаши благословения кто из святых оставил нам письменно? Ибо мы не довольствуемся теми словами, о коих упомянул апостол или Евангелие, но и прежде и после оных произносим и другия, как имеющия великую силу в таинстве, приняв их от неписаннаго учения" (полн. перев.). Согласно этому пишут и толкователи правил Зонара, Вальсамон, Аристин. А что епископы первых веков христианства вносили свои собственныя молитвы и разныя новшества, это видно из следующих свидетельств. В книге "о римской литургии" пишется: "нужно заметить, что и в древности, церкви частныя... разнились между собою некоторыми обрядами, песнопениями и молитвами" (стр. 80-81). "В первые христианские века, - пишется в 3-й книге, - до изобретения книгопечатания, довольствовались рукописными литургиями, тогда, по вольности ли своей, или по другим причинам, не убоялись вносить в сей чин и в самую литургию новыя слова и новыя действия и даже исполнять их на самом деле. Особенно на западе и в других областях, подчиненных власти западной римской церкви, прибавлены к литургии... необычайныя нововведения" (Нов. Скрижаль гл. 6, §2, стр. 150).

Хотя последнее свидетельство, может быть, относится и к позднейшим Василия Великаго и Иоанна Златоустаго временам, но тем не менее оно ярко характеризует состояние древних литургий, приведение в порядок коих, во всяком случае не может быть погрешительным отменением или изменением апостольских литургий и тем более не служит оправданием Никону и его сообщникам в их реформаторстве. В дополнение к вышеприведенным доказательствам, необходимо привести еще одну историческую справку, относящуюся к данному вопросу: "В IV веке, когда гонения на христиан прекратились, и Церковь могла свободно заняться благоустройством своего богослужения, оказалось, что в совершении литургии происходило разнообразие не только между отдельными церквами местными, но в одной и той-же церкви, это разнообразие касалось, главным образом, молитв, которыя, имея одно и тоже содержание, различались по изложению. Признано было необходимым дать литургии однообразный вид и порядок. С этою целью св. Василий Великий подверг пересмотру и сокращению общеупотребительную дотоле древнюю литургию, носившую имя апостола Иакова ("Три литургии" заметка в современном календаре 1898 г. изд. Ступина, мес. сентябрь). Все вышеприведенныя данныя ясно свидетельствуют, что св. Василий Великий литургию св. апостола Иакова не отменил, а лишь привел в порядок, как разнившуюся по местам, вследствие некоторых вкравшихся неточностей и неуместных прибавлений. Точно также не оправдывает миссионеров и ссылка на св. Иоанна Златоуста, что якобы он изменил приведенную в порядок св. Василием Великим божественную литургию. В книге новой Скрижали, составленной архиепископом Синодальной церкви Вениамином, пишет об этом следующее: "Этот св. отец (Златоуст) взял те же обряды из прежде составленной литургии св. Василия Великаго, но только сократил молитвы" (гл. 7, §1, стр. 190). Так-же пишется и в вышеприведенной мною заметке "Три литургии": "После св. Василия, в этом деле трудился св. Иоанн Златоустый, сокративший литургию еще больше. Такое сокращение, впрочем, было достигнуто точным изложением молитв и введением обычая читать некоторыя молитвы тайно. Существенное же содержание литургии осталось неизменным" (Соврем. кален. 1898 г. изд. Ступина).

Он (Златоуст), - пишет профессор Покровский, - оставил в неприкосновенной целости апостольскую основу литургии, сохранил и общий строй ея, составляющий достояние всех церквей Востока и Запада, но ввел в нее новыя молитвы, ими составленныя, отчасти-же только им редактированныя" ("Отдых христианина" февраль 1908 г., стр, 13).

Как из первых, так и из последних приведенных мною свидетельств ясно видно, что ни св. Василий, ни св. Златоуст не отменяли апостольской литургии, а лишь приводили ее к совершенству и единообразию. Такое-же различие в литургии, какое существует между литургией св. Василия Великаго и св. Иоанна Златоустаго было и в самое древнее время и не считалось каким-либо погрешением, а просто оно тогда существовало, как свободное выражение того или другого состояния высоты христианскаго духа епископов и не было ограждено от прикосновенности каким-либо апостольским постановлением. Чтобы подтвердить это, я приведу свидетельство из книги "Собрание древних литургий", составленной редакцией "Христианскаго чтения", изд. при Петроградской дух. академии, где говорится следующее: "Установленная Исусом Христом и преданная Церкви свв. Его учениками и апостолами Божественная литургия, - в сущности одна во всех древних православных церквах Востока и Запада и даже и в древних неправославных церквах восточных, каковы церкви несторианская и монофизитская... Далее, литургия во всех древних церквах одна не по единству главных только основных своих частей, но и по единству, основной темы, проходящей чрез важнейшую ея, часть - молитву возношения св. Даров, равно как по единству и неизменности важнейших евхаристических изречений или возгласов, соединяющих отдельныя части этой молитвы. В этом смысле древния христианския церкви, православныя и неправославныя, с полном правом могут сказать, что оне имеют апостольскую литургию и соблюдают ее в сущности неизменно со времен апостольских. Но, будучи разсматриваема со стороны подробностей и частностей, со стороны несущественной внешности, литургия различных древних церквей христианскаго мира далеко не одинакова. Внешний вид литургии в различных странах христианскаго мира и в различныя времена был весьма разнообразен... И это потому, что от апостолов литургия дошла до нас не в письмени, не в каком либо списке, который бы свв. апостолы оставили нам и повелели сохранять неизменно во всех его частностях и букве, а в устном предании, по которому они заповедали Церкви сохранять незменно только заповеданое ими, сушественное в литургии; определение же несущественнаго как-то: количества и порядка чтения св. Писания, количества и самаго текста песнопений, молитв, разнаго рода обрядовых действий и тому подобнаго, предоставили усмотрению своих учеников... О преемстве литургии от апостолов не в писмени, а по устному преданию, прямо и совершенно ясно и решительно говорит св. Василий Великий (о Св. Духе, гл. 27). Если дошли до нас литургии, известныя под именем апостолов Иакова и Марка, и если существуют древния свидетельства об этих апостолах, как устроителях литургий, то это указывает не на сушествование каких либо списков литургий, или преданных церкви, а на преемство от этих именно апостолов литургий по преданию - важнейшими из церквей: Иерусалимскою и Александрийскою, в которых эти апостолы были епископами. Участие Иакова и Марка в определении и устроении общаго, существеннаго, основного в литургии, и влияние чрез предание их литургий на литургии других христианских церквей - несомненны. Доказательством служит сходство и согласие всех древних литургий в главном и существенном, - сходство и согласие, необъяснимыя никакою разумною причиною при устранении объясняющаго это явление, апостольскаго предания: потому что объяснение случайностью сходства не будет объяснением, а отказом от объяснения.

Таким образом, предание о литургиях, апостолов Иакова и Марка, при известном и, по нашему мнению, единственно верном его понимании, не находится в противоречии с словами Василия Великаго об отсутствии списка апостольской литургии и с другими историческими фактами, о которых было упомянуто выше, а удобно с ними примиряется" (стр. 4 и 5). То же самое видим и у современных ученых и изследователей вопроса о литургии, так пишет об этом профессор Покровский: "Заповедь Христа Спасителя данная апостолам: "Сие творити в мое воспоминание", послужила исходным пунктом апостольской литургии. Целый ряд указаний на литургию во времена апостолов мы находим в деяниях и посланиях апостольских; о литургии эпохи мужей апостольских - у Игнатия Богоносца, о последующем времени (II-III вв.) - у отцов церкви и церковных писателей Иустина философа, Иринея Лионскаго, Климента Александрийскаго, Тертуллиана, Оригена, Корнелия, еп. Римскаго, Фирмиллиана, епископа Кессарии Каппадокийской, в учении 12-ти апостолов, правилах и постановлениях апостольских Григория Неокессарийскаго, Плиния Младшаго и др. Пусть сведения эти весьма кратки и не достаточны, все же они заставляют необходимо признать, что уже в первоначальной христианской древности существовал известный порядок, строй литургии, образованный сперва по типу Тайной Вечери и собраний апостолов "самовидцев". Иустин-мученик кратко сообщает нам уже драгоценныя сведения и о самом строе литургии: о хлебе и чаше воды и вина, о возсылании именем Сына и св. Духа хвалы и славы Отцу, о благодарении, о причащении верующих тела и крови Христовой. Очевидно апостольское зерно литургии получило уже во II веке некоторый рост. Тоже самое косвенно подтверждают и дошедшия до нас предания о составлении литургии апостолами Иаковым, св. Марком, ап. Петром, Фаддеем и Марием. Литургии этих апостолов дошли до нас и в письменном изложении. Это не значит, что все то, в них есть в настоящее время, полностью ведет свою историю от апостолов; и несомненно, что большая часть их содержания явилась гораздо позднее апостольскаго века; но в них есть одна общая основа, которая заставляет предлолагать во всех них литургическое единство эпохи древнейшей. В подробностях эти литургии разошлись между собою очень далеко, и начало такого разделения неизбежно должно восходить к первым векам христианства. В эпоху апостолов, поддерживавших постоянное взаимное общение, крупных литургических различий быть не могло: они касались разве только формулировки евхаристических молитв, бывших свободною импровизациею. Но с распространением христианства и происходящим отсюда умножением епископства и пресвитерства, весьма различнаго в своем составе, с появлением ересей и расколов, пользовавшихся всеми, даже литургическими (Ириней Лионский), средствами к пропаганде своих учений, мало по малу стала сознаваться потребность точной формулировки главнейших литургических молитв и установки определеннаго литургическаго строя... Наступил IV век, положение христианской церкви сильно изменилось, - из гонимой и преследуемой она стала покровительствуемою, а затем и господствующею; наступила пора широкой организации церковнаго быта свободнаго устроения церковных дел: эпоха вселенских соборов, как одного из сильных средств к установлению ортододксии и церковнаго единства.

Константинополь стал столицею империи; маленькая Византия быстро изменила свой внешний облик появились в ней виллы, дворцы, великолепные христианские храмы; христианское население Константинополя сильно возросло; настала пора подумать об устроении дел литургийных. Огромный шаг, сделанный в этом направлении Василием Великим, другом Иоанна Златоуста, имел свою громадную важность: он представил нам первую, широко задуманную и прекрасно выполненую попытку систематизации литургийнаго материала в одном стройном целом, такую попытку, которая объединяла поместные вопросы, восполняла все недочеты и заключала в себе, благодаря таланту великаго святителя, универсальную теплоту" (Журн. "Отдых христианина", февраль 1908 г., стр. 6, 7, 8 и 9).

Отсюда следует один верный вывод, что апостольская литургия Василием Великим не отменена, а лишь приведена в один определенный вид, по причинам, ясно и отчетливо указанным в двух последних приведенных доказательствах. Точно также и св. Иоанн Златоуст, как видно выше, не отменял литургии св. Василия Великаго, а лишь некоторыя молитвы изложил в сокращенном виде. Следовательно, эти два святителя употребили всю свою силу для того, чтобы сохранить апостольскую литургию в целости и неприкосновенности, очистив ее от различных примесей и наслоений, чинимых епископами древней церкви по своему личному, иногда может быть погрешительному, усмотрению; они сделали по отношению к литургии только то, что свв. апостолы не ограничили каким либо своим постановлением. Словом, они сделали то, что должны были сделать. Патриарх же Никон, со своими сообщниками, поступил как раз не так: он изрыгнул гнусную ложь на Павла, епископа Коломенскаго, и протопопа Аввакума, что у них даже литургия какая-то особая (см. грам.  Паисия "Скрижаль"), тогда как они совершали ту же самую литургию, какую совершал и сам Никон; он таким образом нанес осуждение той литургии, какую сохранили в целости свв. Василий Великий и Иоанн Златоуст. Делали-ли что либо подобное эти два светильника церкви по отношению к апостольской литургии, что сделал в данном случае Никон? Это прежде всего. Потом Никон с сообщниками беззаконно и нечестиво апостольское предание двоеперстие оболгал происшедшим от проклятых армян и употреблявших его православных христиан осудил, как еретиков, и предал беззаконному проклятию: сделали-ли, да и могли-ли сделать что либо такого по отношению к апостольской литургии свв. Василий Великий и Иоанн Златоуст. Одно только могу сказать, что такое беззаконие, как учинил бывший патриарх Никон с своими сообщниками по отношению к двоеперстному сложению нельзя совершенно ничем оправдать, а не только таким примером, какой приводят обыкновенно миссионеры о литургии, и тем самым берут на себя тяжкий грех, сравнивая безразсудныя церковныя реформы Никона с великими деяниями вселенских учителей Василия Великаго и Иоанна Златоустаго.

 

XIII.

Отмена ветхозаветных праздников и жертв.

 

Факта отмены в древности ветхозаветных праздников и жертв, как нас стараются уверить миссионеры, в действительности не было. В пятой главе книги пророка Амоса, на которую ссылаются г.г. мисионеры, говорится следующее: "Яко уведех многа нечестия ваша, и крепцы греси ваши; попирающе праведнаго, приемлюще дары, и убогия от врат отреюще"  (ст. 12). Не ясно-ли отсюда, что Бог здесь устами пророка не отменяет праздников и  жертв, а говорит только о том, что дом Израилев впал в многия нечестия и погряз в грехах и нарушениях заповеди о милосердии, и потому неприятны и неугодны Богу их празднества и жертвы. Что касается тех, которые раскаются в своих злодеяниях, то в той же главе говорится следующее: "Взыщите добра, а не зла, яко да поживете, и будет тако с вами Господь Бог Вседержитель, яко же ресте: возненавидехом злая, и возлюбихом добрая: и возставите у врат суд, яко да помилует Господь Бог Вседержитель оставшая Иосифова" (ст. 14 - 15). Отсюда ясно, что Бог праздники и жертвы не отменял, а указал лишь, что они приятны Ему только от тех, кто исполняет Его волю. А по этому усматривать здесь якобы оправдание реформы Ннкона положительно не представляется возможным.

 

XIV.

Введение безбрачия епископов.

 

Факт отмены женитьбы епископов также ни в коем случае не может служить оправданием тех церковных реформ, какия позволил себе сделать бывший патриарх Никон. Я не понимаю, как это миссионеры могут основываться на таком факте, как отмена вступления в брак епископов, а тем более приводить это в защиту никоновых церковных реформ.

Шестой вселенский собор, запретивший вступать в брак епископам, прежде всего, ничего новаго этим решением не внес ни в евангельское учение, ни в апостольския правила. Правда, некоторые апостолы сделались учениками Христа будучи женатыми, но пойдя за Ним, они как говорит ап. Петр, "все оставили". Воздержание от жен епископов, это было древнее предание, которое было оставлено некоторыми африканскими церквами, и вот в силу этого 6-й вселенский собор и подтвердил древнее предание о необходимости епископам быть неженатыми. Следовательно подобным решением, шестой вселенский собор ничего новаго не внес, а подтвердил то, что было оставлено некоторыми церквами. Поэтому указывать на подобные случаи и приводить их в оправдание того безразсуднаго действия какое сделал Никон со своими сообщниками положительно невозможно. Никон своею ненужною церковною реформою поступил как раз наоборот: он оставил св. древния предания, подверг их проклятию и ввел новыя, которыя св. Церковь ранее не знала. Видите, читатель, все вышеприведенные церковно-исторические случаи, на которые главным образом указывают г.г. миссионеры в зашите Никона и его сподвижников, к горчайшему их сожалению, они их нисколько не оправдывают, а скорее их же самих осуждают за те беззаконные и никому ненужныя церковныя реформы, которые позволил себе сделать бывший патриарх Никон.

 

XV.

О различных перстосложениях для крестнаго знамения.

 

Идя далее в защите реформ Никона, миссионеры о сложении перстов для крестнаго знамения говорят следующее: "Старообрядцы, - говорят миссионеры, - неправы в своем обвинении патриарха Никона за его изменение двуперстнаго сложения, на троеперстие, так как троеперстие было и до Никона. И кроме того, как известно из истории, перстосложение для крестнаго знамения, в разныя эпохи церкви, существовало различно, то-есть, было одноперстие, двуперстие, троеперстие и даже пятиперстие. Следовательно, - говорят миссионеры, - обвинять Никона за изменение одного перстосложения на другое не приходится". Так как миссионеры особенно упираются на вышеозначенное, защищая троеперстие, то поэтому необходимо подробно разобрать это основание. Чтобы подкрепить чем либо свое уверение о якобы существовании троеперстия еще до Никона в русской церкви, миссионеры приводят сказание из жития преподобнаго Александра Ошевенскаго, как списатель этого жития во сне разговаривал с преподобным, а затем проснулся в испуге, как и у него рука окзалась сложенной будто-бы троеперстно. Оправдывает-ли эта аргументация защитников троеперстия? Отвечает-ли она на вопрос учил-ли преподобный Александр Ошевенский молиться троеперстно? Если миссионеры скажут, что учил, то где именно это учение? Вот в этом-то и беда, что подобнаго учения у преподобнаго Александра Ошевенскаго и нет. Не находя ответа, миссионеры ссылаются на книгу Князькова "Как начался раскол в русской церкви", на страницу 31, где говорится: "Так преподобный Александр Свирский, живший в XV веке, крестился тремя перстами". Слова эти совершенно верно у Князькова есть, но откуда Князьков взял такую справку и чем подтвердил эти слова, в его брошюре ничего этого не видно. Как-же после этого доверяться ему в его утверждении. Миссионеры, приводя того и другого Александра, считают это одним и тем-же лицом. Но так-ли это в действительности, вы сами увидите читатель из нижеследующаго. В книге Яхонтова "Жития  свв. севернорусских подвижников поморскаго края", изд. 1881 г., Казань, содержится два изследования о житиях: Александра Свирскаго отдельно и Александра Ошевенскаго отдельно. На странице 88-й означенной выше книги видится, что преподобный Александр Ошевенский умер в 1479 году, и составителем его жития, был один из иноков Ошевенской обители - иеромонах Феодосий. На странице 37-й той-же книги сказано, что преподобный Александр Свирский умер в 1533 году, и составителем его жития был игумен Свирскаго монастыря Иродион. Таким образом ясно, что Александр Ошевенский и Александр Свирский есть не одно и тоже лицо, как стараются миссионеры обмануть простодушных слушателей и неопытнаго собеседника. Что же касается сказания в житии св. Александра Ошевенскаго о корчении руки списателя этого жития, то оно вовсе не доказывает учения святым Александром о триперстии, а просто говорится, как списатель жития св. Александра во сне разговаривал с ним. Между прочим в той-же книге Яхонтова вот что говорится об этом сказании: "Непосредственно за этим сказанием Феодосий поместил другое, о том, как ему являлся сам преподобный, заставляя его писать свое житие угрозами, и как действительно наказал его за смущение и нерешительность сначала ударом прута, а потом корчением правой руки... Заслуживает внимания историка этот разсказ еще, как прямое доказательство того, как биограф, свидетель и участник смутных событий из истории Ошевенской обители, не решался помещать в своем произведении их описания в настоящем полном виде, а старался их скрыть и действительности придать иную окраску, сосредоточив свое внимание на изображении видений и явлений чудеснаго свойств" (см.  книгу "Жития свв. севернорусских подвижников поморскаго края", стр. 91-92). Поэтому совершенно напрасно г.г. миссионеры хотят найти себе доказательства в защиту троеперстия из жизнеописания св. Александра Ошевенскаго, потому что этот св. муж нигде не учил, чтобы молиться троеперстно. Далее миссионеры ссылаются на литургию св. Иоанна Златоуста: "В литургии Златоуста, - говорят миссионеры, диакон орарь держит тремя персты" (см. книгу Озерск., гл. 2, лист 287); еще в книге, "Кирилловой", именуемой (лист 236-й), Панагиот Азимиту рече: "Почто не согбаеши три перста". Значит отсюда ясно, - заявляют миссионеры, что троеперстие было еще в глубокой древности. Удивительные эти г.г. миссионеры! Не находя оправдания своему троеперстию, они ссылаются даже на то, как в литургии Златоуста диакон держит орарь, но не знают того, что это к троеперстию совершенно относиться не может. Ссылка-же миссионеров на книгу "Кириллову" более чем уднвительна. Книга эта ими же самими опорочена, названа ложной книгой, Гришкой Отрепьевым; говорили, что она противна Богу, а приятна одному дияволу (см. Обличение, лист 138 об.). А теперь этого самого Гришку Отрепьева и это диявольское учение приводят в защиту себе. Я не понимаю, неужели миссионерам неизвестно то, что это место книги Кирилловой, на которое они ссылаются в защиту своего троеперстия разъяснено и истолковано ихними-же иерархами в пользу двуперстия, а не троеперстия. Ссылаются миссионеры еще на книги: "Фисаврос" сборник Мелетия, (хранящийся в синодальной библиотеке под №328), и "Православное исповедание греческой церкви". Но все это к сожалению оправданием для них служить не может. Первая книга, так называемая "Фисаврос", не может служить оправданием для миссионеров на том основании, что эта книга во-первых, латинская, а во-вторых подчищена. Можно-ли после этого доверяться такой сомнительной книге, как вышеуказанная книга "Фисаврос". Вторая-же книга: "Православное исповедание греческой церкви", то-же самое имеет в своем содержании громадную неточность. Неточность эта заключается именно в том, что в числе других подписавших это "Православное исповедание" патриархов, 11-го мая 1643 года значится также подписавшимся и патриарх Иерусалимский Паисий, тогда как по историческим данным видно, что указанный выше патрирх Паисий в 1643 году еще и не был патриархом. В то время Иерусалимским патриархом был Феофан, умерший в 1644 году 15 декабря; по смерти его преемником ему желал быть Мелетий, архиепископ Охридский. Но воевода молдавский доставил престол Иерусалимскому архимандриту Паисию, управляющему Святогробским монастырем в Яссах. Посвящали его (в патриархи) в Яссах 23 марта 1645 г." (Летоп. церк. событий епископ. Арсения, лето 1644 изд. 1899 г.). Как-же так?

Паисий рукоположен в патриархи Иерусалимские 23-го марта 1645 года, а подписал "Православное исповедание" 11 мая 1643 года, то есть почти за два года до своего рукоположения? Ответ на это напрашивается сам собою. Подпись патриарха Паисия под "Православным исповеданием" подложна.

Следовательно доверяться этой книге точно также как и вышеуказанной книге "Фисаврос" безусловно нельзя, это во-первых, а во-вторых, книга эта не может служить авторитетностью для нас на том основании, что книга "Православной исповедание", составлена в то время, когда было в греко-восточной церкви уже введено троеперстие. Затем, в подтверждение все того же троеперстия, миссионеры еще указывают на часть мощей св. архимандрита Камненоса, на его руку, что она якобы имеет троеперстное сложение. Но вот беда, сами же миссионеры до сих пор никак не могут придти к общему выводу, с каким действительно перстосложением почивает часть мощей, именно рука св. архимандрита Камненоса, хранящаяся в Московском Благовещенском соборе. Патриарх Московский  Иоаким говорит об этой руке следующее: "Приложитися может, говорит он, - в обличение упорнопротивящихся десница преподобнаго отца Камненоса, архимандрита обители пресвятыя Богородицы, якоже близ Иконии, многотрудно гроб Господень и прочая места святая посетившаго и по преставлении являвшагося, мощьми же честными в нетлении пребывающаго, яко десницу принесе в царствующий град Москву, святейший Кир Феофан, патриарх Иерусалимский, в лето 7127. Таже десница и днесь имать три первые персты совокуплены, свидетельствующие, како той преподобный отец во всем житии крестное знамение творяще, и делом обличающия непокоривыя: чесо ради в прошедшее лето 7170 в неделю православия, при блаженныя памяти, благочестивейшем государе царе и великом князе Алексии Михайловиче, всея великия, и малыя и белыя России самодержце: и при всем освященном соборе, и всем пресветлом царском сигклите, всему миру яве народствовася: да вси видяще очима своима троеперстное сложение, не к тому пререкати дерзают собедством спасения душ своих" (см. "Извещение чудес о сложении триех первых перстов Иоакима патр. Московскаго", печатано в Москве, в 1677 г., июля 15 дня, лист 13-14). В другой-же книге "Выписки Озерскаго", пишется об этом же следующее: "В Московском Благовещенском соборе хранится в серебряном ковчеге часть нетленных мощей, именно, рука св. архимандрита Камненоса, персты которой представяют явственное именословное сложение" (часть 2-я, стр. 327, изд. 1883 г.) Кому-же верить, одно свидетельство говорит, что у св. архимандрита Камненоса рука сложена "троеперстно", другое-же, "именословно". Кто-же из г.г. миссионеров говорит правду, кто ложь? Вся проповедь ваша против старообрядчества от начала до конца есть сплошная злонамеренная ложь, которой вы и питаетесь. Других оснований у вас нет, поэтому вам и нельзя никак доверяться. Григорий митрополит говорит, что в "храме св. Софии в Царьграде, нет двуперстнаго сложения ни у одного из святителей" (Истинно-древн. и истин. прав. церковь, ч. I, стр. 118, изд. 1883 г.). Это говорит их святитель в книге, изданной Московским братством св. Петра. В другой-же книге, изданной тем-же братством, свидетельствуется, совершенно обратное, а именно: что в храме св. Софии, "в изображении св. Григория Богослова перстосложение имеет сходство с двуперстным сложением" (Выписки Озерскаго, ч. 2, стр. 290, изд. 1883 года).

Отсюда и ясно, что митрополит сказал неправду. И далее в этой-же книге Озерскаго утверждается, что "в Новгородском Софийском соборе есть образ святых апостолов Петра и Павла, именуемый Корсунским: на нем изображены, святый Павел, благословляющий именословно, а святый Петр двоеперстно" (Выписки Озерскаго, ч. 2, отд. 4, стр. 269, изд. 1862 г.). В другой-же книге миссионера священника Иоанна Виноградова "О Феодоритовом слове", вот что свидетельствуется: "В Новгородском Софийском соборе есть Корсунская икона святых апостолов Петра и Павла, которая признается по преданию древнейшею иконою, принесенною из Корсуни великим князем святым Владимиром. На сей иконе у апостола Павла правая рука имеет сложенными первые три перста" (см. книгу его "О Федоритовом слове", стр. 80, изд. 1866 г. Москва). Прямо какое-то чудо совершается у миссионеров, одному из них апостол Павел кажется с именословным перстосложением, а другому - с троеперстием. Такое противоречие самим себе, для вас,  г.г. миссионеры, едва-ли может служить оправданием для защиты вашего троеперстия, ибо то, чего не было в практике Церкви, защищать трудно. Недаром ваш-же епископ Филарет (бывший тогда) Рижский писал, что "слова об апостольском происхождении троеперстия основаны на гнилых подпорах" (Православ. обозрение, 1887 г., том 1, стр. 237).

Как-же после этого оправдывать то перстосложение, которое по суду их же иерарха, имеет под собою в основании гнилые подпоры. Затем, чтобы доказать по вопросу о перстосложении, что оно якобы было различно в разныя эпохи христианства миссионеры в этом случае, обычно указывают на свв. отцов церкви Иоанна Златоуста и Кирилла Иерусалимскаго. Что якобы эти святые отцы учили изображать знамениие св. креста на себе одним перстом. Но так ли это в действительности, обратимся за разъяснением к творению самого св. отца Иоанна Златоуста. В новых переводах творений св. Иоанна Златоуста, в одном месте его бесед на евангелиста Матфея, говорится следующее: "когда знаменаешься крестом, то представляй всю знаменательность креста... И не просто перстом должно его изображать, но должны сему предшествовать сердечное расположение и полная вера" (Беседы на Матфея, часть 2, бесед. 54, стр. 362 синодальн. изд. 1899 г. Москва). Вот эти-то слова Златоуста, собственно одно слово "перстом" и дали повод Филарету, архиепископу Черниговскому, а за ним и другим ученым утверждать, что якобы этот святитель учил одноперстию. Других-же оснований у св. Златоуста во всех его творениях они не нашли. Творение св. Иоанна Златоуста переведено с греческаго языка на русский и переводили сами-же иерархи синодальной церкви. Поэтому обратимся лучше за разъяснением этого вопроса к самим грекам, к греческому изданию этого творения. Какое перстосложение греки вычитали у Златоуста и не теперь, а еще когда у нас на Руси не было церковнаго раскола. В то время известный Арсений Суханов вел свои знаменитыя "прения с греками о вере". Спорили о сложении перстов. Арсений спросил греков: где написано, чтобы триперстно креститься? - "Митрополит Мелетий и ахимандрит Анфим и Филимон говорили Арсению: Иван Златоустый о том пишет: Арсений говорил: добро есть, будет Иван Златоустый писал. Я рад слушать: покажите ми. И патриарх (Паисий) послал по Златоустову книгу. И как принесли книгу Ивана Златоустаго в десть греческую, печатана в Венецыи, и в 3латоустове книге сыскали, писано глухо: повелевает крестообразно креститися, а как персты складать, - и того ничего не писано. И тут греки своего оправдания ничего не сыскали" (Арсений Суханов, изслед. С. Белокурова, ч. 2, вып. 1, стр. 33-34, Москва, 1894 г.). Видите, читатель, русские иерархи поняли это место св. Иоанна Златоуста творить знамение креста одноперстно, а греческие троеперстием, но последним конечно это сделать не удалось. Но одно несомненно, что в греческой книге Златоуста стоит в разбираемом  месте не перстом, а перстами. Так они и вычитали Арсению Суханову. И не только в греческом тексте так говорится, но также говорится и в русских переводах (только не синодальнаго издания). В брошюре под заглавием "Крестное знамение", говорится это место так: "Крестом как печатию, всякия Божии заветы получаем, как некою царскою печатию и перстнем печатаем и ничто лукавое не может приступить к нам. Но не просто перстами должно его изображать, но наипаче произволением и с полною верою" (см. брош. "Крестное знамение", стр. 12, изд. Москва. 1887 г.). Точно также переводит это место св. Златоуста и известный писатель-богослов протоиерей Г. М. Дьяченко (см. кн. его "уроки и примеры христ. надежды", стр. 318, изд. 1894 г. Москва). "Перстами" говорится и в книге Маргарите (лист 387, слово 1-е о оглашении). Из изложеннаго видно, что св. Иоанн Златоуст говорил вовсе не об одноперстии при крестном знамении, а о перстах, как обыкновенно и мы говорим и учим "складывай пальцы, изображай крестное знамение перстами и т. п. Разсмотрим теперь и другое свидетельство об одноперстии св. Кирилла Иерусалимскаго. Оно тоже не так давно отыскано. Раньше слова св. Кирилла о крестном знамении (огласит. поучен. 13, 36) переводились так: "да не стыдимся исповедывать распятаго, с дерзновением да изображаем рукою знамение креста на челе, и на всем" (в Твор. его изд. 1822 г.). Так они значатся и в "Пространном катихизисе" одобренном синодом (изд. 70-е стр. 53). В "Православном исповедании"  восточной церкви они переведены так: "Твори знамение честнаго креста,  когда принимаешь пищу и питие, когда сидишь, стоишь, беседуешь, ходишь; и не начинай никакого дела, не ознаменовав себя честным крестом, ни в доме, ни на пути, ни днем ни ночью и ни на каком месте" (стр. 42, изд. 1900 г. Москва). Видите читатель о перстах во всем вышеизложенном у Кирилла Иерусалимскаго ни слова не говорится. Но вдруг ни с того ни с сего, появляются утверждения, что якобы св. Кирилл Иерусалимскии "учил совершать крестное знамение перстами". Митрополит Московский Макарий (История русск. церкви т. XIII, стр. 101-102), Рижский архиепископ Филарет, Кишиневский архиепископ Павел (см. о перстосложении для крестн. знамения, П. Смирнова, стр. 24-25) сделали вывод, что св. Кирилл Иерусалимский учит троеперстию. И вот после таких ученых, прямо таки столпов церкви, появляется новое изследование о перстосложении, которому учил св. Кирилл Иерусалимский, знаменитаго историка Е. Голубинскаго, он об этом говорит так: "Какие и сколькие персты разумеет Кирилл Иерусалимскии, говоря о начертании креста перстами, а не перстом, остается неизвестным. Но чтобы он разумел наши теперешние три перста, как хочет предполагать преосв. Макарий, это весьма мало вероятно... Гораздо вероятнее разуметь у Кирилла Иерусалимскаго все пять перстов или то пятиперстие, иначе всеперстие, которое у латинян сохранилось" (К нашей полемике со старообрядцами, стр. 156-157. изд. 1905 г.). Другой-же ученый позднейшаго времени профессор петроградской духовной академии П. Смирнов об этом говорит следующее: "Попытка, - говорит проф. Смирнов, - истолкования свидетельства св. Кирилла в смысле всеперстия не может быть названа более удачною, чем попытка истолкования его в смысле троеперстия. Гораздо остроумнее догадка, что в разсматриваемом свидетельстве нужно видеть единоперстие (о перстосложении, стр. 25). Теперь что-же из всего этого получается, один пишет, что св. Кирилл Иерусалимский учил троеперстно; другой, - пятиперстно, а третий, одноперстно. Вот отсюда-то и заимствовались г.г. миссионеры в своем утверждении, что якобы сложение перстов для крестнаго знамения было в древности различное. Слова Кирилла Иерусалимскаго так ясны, что они должны быть понятны каждому, мало мальски внимательному и безпристрастному читателю. Св. Кирилл Иерусалимский говорит об исповедании распятаго, т. е. Христа, изображением креста перстами. Кто-же не знает, что для этого исповедания нужно не три и не пять перстов, а только два, как изображающие два Христовых естества. Св. Кирилл Иерусалимский о них и говорит. Так понял его слова и Т. И. Филипов, безпристрастный изследователь старообрядчества и серьезный знаток греческаго языка, сам не однажды бывавший на Востоке. "Два перста слагают единоверцы, - говорит он, - да исповедают, по слову св. Кирилла Иерусалимскаго, так-же как и по выражению Петра Дамаскина, распятаго не только изображением креста на челе и на всем, но и образом сложения своих перстов" (см. его "Современные церковные вопросы", стр. 421.

Итак из всего вышеизложеннаго видно, что как ни стараются миссионеры синодальной церкви, доказать бытность троеперстнаго сложения еще и до Никона, они не могут, ибо это перстосложение новое, котораго не знала ни древне-вселенская, ни дрвне-русская церковь, поэтому естественно, оттуда-же можно почерпнуть для сего изображения подтверждение. Их епископ Филарет Рижский прав был, что сказал, о троеперстии, что оно имеет в основании гнилыя подпоры. Что и видят, я думаю, сами читатели, читая те аргументы, которыми стараются ныне защитить г.г. миссионеры свое троеперстное сложение. И вот, несмотря на это их старание, ответить на вопрос, кто из свв. апостолов или из свв. отцов и учителей церкви, учил слагать персты для крестнаго знамения, именно триперстно? Они доказать не могут, ибо этот вопрос для защитников троеперстия, есть меч обоюдо-острый, а для старообрядческих начетчиков этот вопрос имеет громаднее значение, несомненную опору при выяснении вопроса о перстосложении. Что-же касается двуперстнаго сложения, как исходящаго от св. апостолов и перешедшаго к нам от греков вместе с познанием веры, я об этом приводить свидетельства не буду, ибо эти свидельства, уже мною помещены во главе 2-й настоящей книги. Точно так, я думаю поняли читатели и то, как защитники никоновских новшеств путаются в своих докааательствах о существовании в древнее время в православной церкви якобы различнаго перстосложения. Но с Божиею помощию, это их хитросплетение, мною на основании исторических данных опровергнуто. Что опять таки с несомненною ясностью и подтвеждает, что другого какого-либо перстосложения, как двоеперстие, св. православная Церковь разных эпох христианства не знала. Следовательно, это перстосложени было строго определенное, и допускать существование, якобы различия его, безусловно не приходится.

 

XVI.

О сугубой и трегубой аллилуии.

 

Двоить или троить божественное аллилуя? Миссионеры в этом вопросе говорят так: "Удивительные эти люди старообрядцы, - говорят они, - как они не могут понять того, что их двоение аллилуиа и в третий, Слава Тебе Боже, получается куцое. Оно не составляет собою Троицы. Другое дело, - продолжают миссионеры, - произносить аллилуии три раза, а в четвертый уже, Слава Тебе Боже, здесь в этом троении аллилуиа, более осмысленности и богословской мысли, здесь ясно выражается существо св. Троицы, а у старообрядцев, этого существа Троицы и не видно. Но подвердить эту необходимость троения аллилуиа и его преимущество в богословской мысли пред двоением, миссионеры и не могут, ибо учение о троении божественной аллилуиа, есть учение новое, не бывшее в русской церкви от самого принятия веры от греков. Что же касается - двоения аллилуии, как сейчас поется и читается у нас старообрядцев, и как это было и в русской церкви до Никона, есть несомненно более правильное произношение, чем нынешнее новое. Чтобы подтвердить это, обратимся к церковно-историческим данным и тогда каждый читатель поймет насколько неправы миссионеры, в своем уверении о превосходстве троения аллилуиа пред двоением. "Предание изначала прияхом, - говорит преподобный Максим грек, - апостольское и отеческое равне с писанне преданным нам православным догматом блюсти, и апостольская и отеческая, ненаписана церковная предания, непретворна: уставы отеческия преставляти несть твердо. Глаголет Соломон премудрый. И блаженный Павел: хвалю же вас, братия, яко держите моя предания. Многим бо сущим и различным церковным преданиям. Единою от них есть древнее предание, еже дважды глаголати аллилуия и посем приглашати, Слава Тебе Боже, в псалмоглаголаниих" (рукопись хранится в Хлудов. библ. за №73). Псалтырь следованная, митрополита Киприана: "Аллилуиа, аллилуиа, Слава Тебе Боже" (рукопись Московской духовной академии № 142, лист 145). Никон Черногорец, Тактикон: "Та-же аллилуиа дважды, Слава Тебе Боже по трижды" (слово 1, лист 2). Устав св. Феодора Студита, древле-письменный, харатейный: "аллилуиа, аллилуиа, Слава Тебе Боже" (хранится в Синодальной библ. за №330). Устав пергам., 14 века: "лик поет: аллилуия, аллилуия, Слава Тебе Боже" (хранится в Синодальной библ. за №384, лист 14).

И далее смотри: Подлинная Макарьевская Четьи-Минея (в Синод. библ.) месяц май, столб. 536. 537,. чудо 2. Служебная Минея, месяц май, 15 дня, служба преподоб. Евфросину, на стиховне, издания Иосифа патр. в 7153  г., там-же, на 6-й и на 7-й песни; Стоглав, глава 42, стр. 148 и 149 изд. Кожанчикова. Точно также свидетельствуется о древности двоения аллилуиа и у современных безпристрастных изследователей старообрядчества. "Наряду с другими древними обрядами, - пишет профессор Каптерев, - русские заимствовали у греков и двуперстие в крестном знамении, сугубую аллилуию и другие" (Н. Ф. Каптерев "Никон и его противники", гл. 2, стр. 24, изд. 1887 г.). "Свидетельство, - пишет профессор Голубинский, - об употреблении греками сугубой аллилуии, находим в так называемом Студийском уставе Константинопольскаго патриарха Алексия, который занимал кафедру с 1025 по 1043 г. и устав котораго был перенесен из Греции в Россию стараниями преподобнаго Феодосия Печерскаго" (Е. Е. Голубинский, Богословский Вестник, 1892 г., месяц май, стр. 200). Он-же пишет об этом и в другом месте: "Макарий предписал в Стоглаве, чтобы персты для крестнаго знамения и для священническаго благословения слагаемы были двоеперстно и чтобы песнь аллилуиа была возглашаема не трегубо, а сугубо, т. е. аллилуиа, аллилуиа, Слава Тебе Боже" (Е. Голубинский "История церкви", период 2, том 2, стр. 791).

Все вышеприведенныя свидетельства, достаточно ясно свидетельствуют, что двоение Божественной аллилуии, есть древнее предание церкви, исходящее от св. апостол. Принимая веру православную от греков, русские, вместе с верою, приняли и это православное предание Божественной сугубой аллилуии. Троение-же аллилуии, есть новое самоизмышленное предание, его ввел в область церкви бывший патриарх Никон, а до этого русская православная церковь, такого обычая не знала. Никон-же, вводя этот чуждый для русской церкви обычай, то-есть троить аллилуиа и в четвертый, Слава Тебе Боже, в этом случае всецело положился на современных ему греков и, поверив им, упразднил дотоле бывшее древнее предание сугубой аллилуии. Упраздняя из области церкви это древнее происхождение двоения Божественной аллилуии, а в третий, Слава Тебе Боже, Никон в этом случае более поверил современникам грекам, чем тем церковно-историческим данным, которыя с несомненною ясностью подтверждают, что сугубое аллилуиа, есть самое правильное произношение и что оно есть самое древнее предание. А если оно впоследствии и изменилось в греческо-восточной церкви, вместо двоения на троение, так это есть просто-на-просто отступление позднейших греков от прежде бывшаго обычая двоить, а не троить Божественную аллилуию. Никон-же при реформировании русской церкви на это совершенно не обратил никакого внимания, также и не обратил должнаго и обязательнаго внимания и на те церковно-историческия свидетельства, которыя говорят о более правильном произношении божественной аллилуии, именно два раза, то-есть: аллилуиа, аллилуиа, а в третий - Слава Тебе Боже, и что такой именно порядок и существовал, как в древне-вселенской церкви, а так-же и в русской до лет патрирха Никона. Не находя подтверждения в церковной практике ни в древне-вселенской, ни в древне-русской церкви о троении аллилуии, миссионеры, защищая эту тройственность, роются буквально по всем книгам, но, к горчайшему своему прискорбию, найти какое-либо оправдание о необходимости троения аллилуии, они не могут. Поэтому, при беседах с старообрядческими начетчиками в вопросе о количестве раз произношения слов аллилуиа миссионеры и прибегают к разнаго рода казуистике, своему самоизмышленному толкованию о мнимом превосходстве в богословской мысли трегубаго аллилуиа пред сугубым. Что-же касается историческаго происхождения этого порядка, то-есть, троить а не двоить Божественную аллилуию, то миссионеры в этом доказательстве положительно безсильны, ибо подтверждения о троении аллилуия нигде не видится.

 

XVII.

Защита миссионерами книжнаго исправления.

 

В числе вопросов, послуживших также причиной разделения русской православной церкви на две части: Старообрядчество и Новообрядчество, так-же видное место занимает произведенное Никоном, бывшим патриархом, "книжное исправление". Защищая это книжное исправление, г. г. миссионеры обычно дело это рисуют в таком виде: "Исправление книг, - говорят миссионеры, - являлось делом необходимым, потому что по невежеству и небрежности переписчиков, с давняго времени вкралось в церковно-богослужебныя книги много ошибок, часто прямо искажающих смысл и очень отдаляющих русский текст не только от греческих подлинников, но даже и от древне-славянских переводов. Сплошь и рядом были пропуски слов и букв и даже бывало полное искажение самого смысла. При введении в России книго-печатания (XVI в.) все такия ошибки перешли в печатныя книги. Таким образом, ко времени патриаршества Никона, наши богослужебныя книги представляли из себя смесь православия с еретичеством". "Исправление их, - заявляют миссионеры, - являлось делом, не терпящим ни малейшаго отлагательства. И Никон совершил это великое дело: исправил книги во всем согласно с древними греческими и харатейными книгами и что это исправление совершенно не касалось догматов веры, а только была в некоторых местах замена одних слов другими". Вот та аргументация миссионеров, которою они стараются оправдать бывшаго патриарха Никона, его предпринятое книжное исправление. Но это только к сожалению слова миссионеров, самый же факт действительности предпринятаго Никоном исправления книг был вовсе не таков, какой рисуют г. г. миссионеры. Если-бы патриарх Никон действительно заботился об исправлении того, что подлежало исправлению, неотложно требовало онаго, то против такого исправления никто ничего и не имел-бы. Такое исправление признавалось необходимым еще до Стоглаваго собора, когда в 1518 году был для этого приглашен в Москву преподобный Максим грек. Исправлением книг занят был и св. Стоглавый собор, бывший в 1551 году. Не против необходимаго исправления были и те предки старообрядцев, которые впоследствии возстали против реформаторскаго исправления книг Никоном. Но в том-то и дело, что Никону хотелось не такого исправления, про которое говорят миссионеры. В книге профессора Каптерева, вот что говорится по этому поводу: "Никон говорил, на соборе (1654 г.) не о таких книжных исправлениях, под которыми-бы разумелись внесенныя в них невежеством ошибки, описки и подобныя неважныя и легко исправимыя погрешности, но требует исправления книг, поскольку оне содержат, по его мнению, нововводные чины и обряды, требует, так сказать, исправления самой Церкви, а не книг только... Никон торжественно заявляет на соборе, что русское благочестие сомнительно, так как русские содержат у себя неправые нововводные чины и обряды" (Патр. Никон и царь Алексей Михайлович, стр. 139-141). Что Никон в действительности и сделал, выкинув из области Церкви святыя древния предания, перевернул уставы и обычаи, которыми до него жила православная Русь. Чего не отрицают даже такие историки, как митрополит Макарий, Голубинский и другие, которые готовы видеть в книжном исправлении Никона какую-то важную услугу. "Вместе с исправлением церковных книг, - говорит м. Макарий, - Никон старался исправлять и церковные обряды и обычаи и согласовать их с обрядами и обычаями церкви греческой" (История русск. церкви, стр. 199). Профессор Голубинский, повторяя сказанное м. Макарием, присовокупляет и то: с обрядами и обычаями какой греческой церкви старался Никон согласовать наши церковные обряды и обычаи? Он говорит: "большею частью дело понимается так, будто Никоново исправление богослужебных книг состояло в точном и настоящем воспроизведении древних греческих и славянских рукописей или было ничем иным, как этим точным воспроизведением. Такое понимание дела, основанное на ошибочном толковании недостаточно определенных слов предисловия к "Служебнику", есть понимание совершенно неправильное, ибо представляемое в подобном виде исправление богослужебных книг было дело вовсе невозможным и было-бы со стороны Никона делом, лишенным смысла... Он захотел и предпринял исправить наши книги по современным книгам греческим, дабы привести нас относительно их в полное согласие с современными себе греками...  Если Никон переменил взгляд на позднейших греков и начал смотреть на них, как на неизменно и неповрежденно сохраняюших чистоту православия древних греков, то из этого само собою и необходимо следовало, что мы должны быть в согласии относительно богослужения с этими последними греками, ибо иначе признавать чистоту православия позднейших греков и не хотеть того, чтобы быть в согласии с ними относительно богослужения было-бы нелепостью. Но и наконец, приступая к исправлению книг, что провозглашал Никон на соборе 1654 года в своих известных "возглашениях", как не то, что он желает привести русскую церковь относительно обрядов и богослужения к согласию и единению с современною церковью греческой" (Богословский Вестник за 1892 г.). Таким образом из приведеннаго достаточно ясно видно, что Никону вовсе ни такого хотелось исправления богослужебных книг, как это говорят миссионеры, то-есть, заменить одно слово другим нет, ему хотелось буквальнаго исправления всей церкви как по его мнению содержащей  неправильные богослужебные чины и обряды, что он конечно и сделал. Подобной-же аргументацией г. г. миссионеры, просто-на-просто обманывают самих себя и этим обманом конечно увлекают за собою малосведующих темных людей, которые, благодаря своей неосведомленности, верят им и слепо следуют за ними. Оправдывая книжное исправление патр. Никона, миссионеры обычно говорят еще и так: "Исправление богослужебных книг, - говорят они, - началось задолго до патриаршества Никона. Исправлял богослужебныя книги вызванный с Афона ученый муж Максим грек, котораго за это и замучили. Следовательно, Никон, - говорят миссионеры, - делал то, что начато было уже до него, он довершил это начатое дело". Если, Никон, действительно, довершил то, что было начато и недокончено, - как говорят миссионеры, - Максимом греком, то зачем-же он (Никон) уничтожал и проклинал то, что было исправлено и признано за истину преподобным Максимом? Мы видим в писании преподобнаго Максима символ веры читается так: "И в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго" (Твор. часть 1-я, стр. 512). А Никон и соборы 1666 и 1667 г.г. слово "истиннаго" у Духа Святаго отняли. Видно, собор забыл, что "все служебнии дуси могут уклониться в ту или в другую сторону, но Дух Святый есть истинный, везде сый и вся исполняяй".

Далее преподобный Максим о двоеперстном сложении говорит так: "Что оно тайное апостольское предание". Никон-же и собор 1667 г. порицают армянским, арианским, македонианским, несторианским и прочих проклятых богомерзких еретиков. Преподобный Максим учит петь аллилуиа по дважды, а в третий раз, Слава Тебе Боже; троинственное-же аллилуиа признает латинскою ересью, а Никон и соборы 1666 и 1667 г. г., напротив, велят троить аллилуиа, а двойственное называют "блядивым", и будто-бы оно принято в древнюю русскую церковь каким-то "диавольским наветом". Отсюда ясно, что Никон вовсе и не думал продолжать начатое ранее дело преподобным Максимом, как стараются уверять старообрядцев миссионеры.

 

XVIII.

Образец Никоновскаго книжнаго исправления.

 

Решив на соборе 1654 г. исправлять русския богослужебныя книги, с древних греческих и харатейных, Никон в этом безусловно обманул собор и обманул преднамеренно. Книги исправлялись вовсе не по древним греческим и харатейным, а по современным Никону греческим книгам. Эти книги он и имел в виду, заявляя на соборе об исправлении русских богослужебных книг. Греческия книги, современныя Никону, с которых исправлялись русския богослужебныя книги, были почти сплошь попорчены латинами и протестантами, содержали массу разнаго рода еретических мудрований, так как за неимением своих типографий, они печатались у немцев и у латин, где книги преднамеренно последними искажались. Нечего сказать хорош выбрал подлинник патр. Никон для исправления русских богослужебных книг! Церковно-богослужебныя книги русской церкви, прежде всего, не содержали в себе никаких ересей, следовательно, и не было той настоятельной и крайней необходимости, как заявляют миссионеры - чтобы их переделывать. А если в некоторых из них и были ошибки, то эти ошибки были несущественно важныя, а большею частью были ошибки грамматическаго свойства, то-есть, точка и запятая не там были поставлены или вместо буквы Ђ, стоит буква е, и т. п. Что древния дониконовския книги не содержали в себе никаких ересей и что в исправлении их при бывшем патриархе Никоне не было необходимости, - это сознается и учеными изследователями последняго времени (см. кн. Е. Голубинскаго: "К нашей полемике с старообрядцами", стр. 62). Но еще положительнее доказывается это теми простыми, но совершенно неотразимыми фактами, что по этим книгам спасались и угодили Богу многие русские святители и прочие люди, и что по этим книгам ныне синодальная церковь благословила славить Господа своим "единоверцам".

Вот образец того исправления, какое сделал Никон. Первой книгой, исправленной Никоном был "Служебник". Насколько он был "исправлен", может судить читатель уже по одному тому, что сами-же издатели его "сжигали и отбирали" (см. "Ведом. Петроград. градоначальства", №40 за 1909 год). А вот исправления и в других книгах. В старых книгах было (кн. Левит, гл. 24, стр. 16): "Проклинаяй-же имя Господне, смертию да умрет... аще туземец или пришлец, егда проклянет имя Господне, да умрет". А в "исправленном" вот что говорится: "Нарицаяй имя Господне, смертию да умрет... Аще туземец или пришлец наречет имя Господне: да умрет". В старых (Колос. 2, 13): "И вас мертвых сущих в прегрешениях и в необрезании плоти вашея сооживил есть с ним, отмыв нам вся прегрешения". В "исправленных" же вместо "отмыв" - "даровав нам вся прегрешения". В старых (в чине крещения): "Запрещает ти, диаволе, Господь наш Исус Христос, прешедый в мир и вселивыйся в человецех". А в "исправленных": "Запрещает тебе Господь, диаволе, пришедый в мир и вселивыйся в человецех". В старых (в том-же чине крещения): "Молимся тебе, Господи, ниже да снидет с крещающимся дух лукавый". А в "исправленных": "Ниже да снидет с крещающимся, молимся тебе, дух лукавый". В старых (в "октае", 3 гласа, в среду на утрени, песнь 5-го канона): "Жертвы идольския угасил еси Всесильне". А в "исправленных": "Жертвы идольския уставил еси Всесильне". В старых (в чине освящения воды на Богоявление): "О, еже быти воде сей приводящей в жизнь вечную". А в "исправленных": "О, еже быти воде сей скачущей в жизнь вечную". Мною приведено совершенно ничтожное число из тех многочисленных "исправленных" мест, которыя находятся в новых книгах, но и это число дает возможность вам, читатель, судить насколько Никоновския книги являются "исправленными". Недаром-же русские люди времен Никона спрашивали: "чем же сие лутше". Чем-же собственно объясняется такое печальное явление? Какое объяснение может быть дано тому, что церковныя книги, подвергшияся "исправлению", оказались никуда негодными в сравнении с неисправленным? Ответ на это очень простой. Книги при Никоне, как я уже говорил и выше, исправлялись не по древним правильным спискам, а по новым книгам, у "немец печатанным". Вот что говорят по этому вопросу историческия данныя: "Греки, - указывает профессор Каптерев, - не имели у себя дома своей типографии и принуждены были печатать свои книги за границей, преимущественно в Венеции. Попытка Константинопольскаго патриарха Кирилла Лукариса завести свою греческую типографию в Константинополе, благодаря интригам иезуитов, потерпела полную неудачу, и греки принуждены были по прежнему печатать свои книги в латинских землях, что открывало возможность латинянам злоупотреблять греческими печатными книгами. При упомянутой выше коллегии в Риме печатались и греческия книги, и прошедши предварительно через руки и цензуру отцев иезуитов. Сами венецианские греки не прочь были внести в печатаемыя ими греческия книги некоторыя латинския нововведения" (Характ. отнош. к православ. Востоку, стр. 298). И вот с этих то книг и печатались при Никоне русския новыя церковныя книги. Вот что разсказывает об этом Сильвестр Медведев, бывший книжным справщиком на Московском печатном дворе вскоре после Никона: "по собрании (через Арсения Суханова и других) древних греческих и славянских рукописей, царь Алексей и патриарх Никон созвали собор, на котором были три патриарха: Никон, Макарий Антиохийский и Гавриил Сербский и другия духовныя лица. На соборе разсматривали все старописанныя греческия и славянския книги и нашли, что древния греческия книги с ветхими славянскими во всем согласны, а в новых московских печатных книгах, в сравнении с древними и славянскими, отцы собора нашли многия несогласия и погрешности". При этих словах Медведев замечает в скобках: "Зри, православный читателю, приметно, как на оном соборе вси разсмотриша наши славянския древния книги со греческими древними рукописьменными во всем согласны быти, а не с новыми греческими у немцев печатными книгами. А после того собора все книги древния славянския и греческия оставивше, правили с новопечатных греческих у немцев. А те книги с древними греческими и славянскими несогласны и тем в мире великий соблазн введоша"  (Белокуров, Сильвестр Медведев об исправл. богослуж. книг при патр. Никоне, стр. 27 и дал.). Тоже говорит и профессор Е. Голубинский: "Первоисправленный Никоном "Служебник" и все последующие новые "Служебники" вплоть до настоящаго не составляют каких нибудь книг секретных, относительно которых была-бы невозможна поверка. Эта поверка документальным образом и доказывает, что Никон исправил служебник не по древним рукописям греческим и славянским, а по современному себе печатному греческому Евхологию и по современному живому чину греческой церкви" (Богословск. Вестн. за 1892 г.). И вот несмотря на вышеизложенныя свидетельства, г. г. миссионеры все-таки никак не могут сознать того, что все предпринятое бывшим патриархом Никоном по вопросу книжной реформации есть безусловная ошибка Никона.

И я вполне уверен, что эту печальную ошибку, соделанную бывшим патриархом Никоном, в душе сознают и сами миссионеры, но только у них не достает силы воли сознать это открыто и во всем этом за своих предков раскаяться.

 

XIX.

Причины осуждения преподобнаго Максима грека.

 

Причин, по которым был осужден преподобный Максим грек, было несколько и при том оне были различны. В истории русской церкви Голубинскаго, по этому вопросу пишется следующее: "Даниил принадлежал к числу ревностнейших учеников и сторонников преп. Иосифа по вопросу о вотчино-владении монастырей. Следовательно, как таковой, он должен был видеть своих врагов в Вассиане Косом и препод. Максиме греке. Полное и безпощадное торжество над этими врагами и составляет главное, чем Даниил ознаменовал свое правление... Преп. Максим грек, оказавшись единомысленником Вассиана, выступил, как его сотрудник: подобно последнему, он предпринял против вотчино-владения полемику письменную... И он должен был привлечь на себя ненависть Даниила, нисколько не меньшую, чем Вассиан, но и гораздо большую… Преп. Максим, быв противником Даниила по вопросу о вотчино-владении монастырей, не мог питать к нему той личной предвзятой ненависти, которую имел к нему Вассиан... Чрезмерную ненависть к Вассиану и Максиму должен был питать Даниил в  качестве представителя защитников вотчино-владения. Но ненависть личная, как известно, превосходит всякую другую ненависть, в особенности, когда ненависть действительно сознает за собою те недостатки, за которыя становится предметом злой критики. Следовательно, Даниил должен был питать ненависть к Вассиану и Максиму самую ожесточенную, к какой только он был способен, а он способен был, как показали последствия, к ненависти самой безпощадной и непримиримой" (том II, стр. 704, 705, 707).

Из приведеннаго видно, что митрополит русский Даниил, имел личную неприязнь к преподобному Максиму из-за вопроса о вотчино-владении и вследствие своего мстительнаго характера решил во чтобы то ни стало выполнить свою месть на препод. Максиме, и случай к этому действительно скоро представился: "Не вдруг мог добраться Даниил до Вассиана, - читаем далее в той-же истории, - но он скоро добрался до Максима, чтобы обрушиться на этого последняго своей местью со всею ужасною силою" (стр. 707). Вот первая причина, которая была последствием, опалы над преподобным Максимом, достигнутая митрополитом Даниилом со стороны великаго князя Василия Ивановича, и эта причина, как видится, была вовсе не церковнаго, а скорее политическаго характера. Далее в той-же истории Голубинскаго говорится следующее: "Беда, устроенная митрополитом Максиму, как мы сказали, постигла его в начале 1525 года: он был взят под стражу с тем, чтобы быть преданным суду в первой половине февраля месяца этого года. Хотя обвинения,  имевшия быть представленными на суд, были церковнаго характера только на наименьшую часть, но великий князь поручил судить Максима митрополиту с собором епископов, и только на первом заседании собора присутствовал сам с своими братьми и боярами, для чего последний собирался на этот первый раз в его государевых палатах. Существующия известия о соборе говорят, что он имел многочисленныя заседания и производил великий взыск о винах Максима. Если это действительно так то должно думать, что намеренным образом растянуто было производство суда для того, чтобы показать, будто вины Максима требуют многих изысканий и будто он человек виновный... Максим судим был два раза - в 1525 г. и потом в 1531 году... По записи о самом соборе 1525 г. мы достоверно знаем, что Максим обвиняем был на нем в одной ереси; затем, насколько можно выделить в записи о соборе 1531 года относяшееся к нашему собору, он еще обвиняем был на нем в дерзких речах о наших отношениях к патриарху Константинопольскому, в преступлениях политических и речах политически-преступных и в одном преступлении уголовном. Мнимая ересь Максима состояла в следующем. Приступив по поручению великаго князя к исправлению наших богослужебных книг, когда не знал еще русскаго языка, и начав исправление Цветной Триоди, Максим допустил погрешности языка, привносившия еретическую мысль, в исправлении службы на Вознесение, где прежде него в службе читалось о Христе: "взыде на небеса и седе одесную Отца"... "седяй одесную Отца", он поправил "седел (седел еси) одесную Отца", "седев", "седевший одесную Отца". Допустив погрешности, Максим воображал, что неправильное заменил правильным, и хотел защищать свои поправки. На этом основании было представлено на него следующее обвинение: "Максим инок святогорец говорил и учил многих и писал о Христе, яко седение Христово одесную Отца мимошедшее и минувшее: якоже Адамово седение в раи и прямо рая седение, тако и Христово седение одесную Отца мимошедшее". Чтобы Максим принимал и проповедывал ересь, что седение Христово одесную Отца есть мимошедшее, это, как само собою понятно, крайняя нелепость, но он действительно мог защищать свою неправильную поправку, и пока совсем хорошо не знал русскаго языка, мог защищать более или менее упорно... Запись о соборе 1525 года, которая говорит об одном нашем пункте обвинений утверждает, что когда Максиму прочтено было на соборе обвинение, он отвечал то же, что говорил и прежде: "в том разньства ни котораго несть, а то мимошедшее есть, такоже (и) Христово седение одесную Отца мимошедшее есть". Так как в 1525 году Максим настолько хорошо должен был знать русский язык, чтобы понимать различие между выражениями "седе" и "седел", то довольно сомнительно, чтобы это была правда, которая, вероятно, состояла в том, что он просил у собора прощения в своей ненамеренной погрешности. Но если-бы это и действительно было так, то ни для кого не могло быть малейшаго сомнения, что Максим защищал не ересь, а неправильный перевод, считая его за правильный. Таким образом если бы и действительно было так, как представляет дело запись о соборе, вина Максима состояла бы не в том, что он защищает ересь, а в том, что он защищает неправильный перевод, привносящий, - чего он не сознавал, - еретическую мысль" (стр. 711, 712 и 713). Об этом-же повествуется и в другой истории: "Он (Максим) начал исправлять Триодь, а потом и другия книги. Многочисленныя и грубыя ошибки, которыя он при этом встретил в книгах, он высказывал, по прямоте своего характера, прямо и резко... К тому же при несовершенном знании славянскаго языка, он и сам допустил некоторыя ошибки, при исправлении книг; так, например, в Триоди, о седении Сына со Отцем он употребил неправильныя выражения: "седел еси", "седев". Указывая на эти ошибки, стали говорить, что Максим не исправляет, а портит священныя книги... Тогда были представлены допущенныя им при исправлении книг ошибки, и собор 1525 г. осудил его за порчу книг, и он был заключен в Волоколамский монастырь. В 1531 г. он снова был потребован на собор и снова обвинен в порче священных книг и в разных ересях, которыя нашли в сделанном им переводе Метафрастова жития пресв. Богородицы, и, наконец, в том, что не показывая исправления, распространяет свои сочинения и осуждает русские монастыри, называя их любостяжательными. После этого он был переведен в Тверской Отрочь-монастырь, где находился в заключении до 1533 г. Несколько раз Максим просил и умолял освободить его и отпустить на Афонскую гору; в 1545 г. просил о его освобождении даже патриарх Александрийский Иоаким. Но все просьбы и ходатайства были напрасны. Максима не только не хотели, но вероятно, и боялись отпустить. "Человек он разумный, уведал наше доброе и лихое, и когда пойдет из России, то все разскажет, говорил по этому случаю боярин Берсень. Только уже в 1553 г. освободили из заключения и перевели в Сергиеву лавру: но здесь он прожил недолго и скончался в 1556 г." (Истор. русск. словесн. Порфирьева, стр. 513, 514, 515). Из всего приведеннаго видно, что митрополитом Даниилом, хотя и преувеличены были вины преподобнаго Максима, но тем не менее, нельзя отрицать того, что к осуждению его было основание в вышеупомянутых погрешительных переводах при исправлении им богослужебных книг. Точно также несомненно достоверно и то заключение историка Голубинскаго, что преподобный Максим сделал погрешительную ошибку, просил себе прощения у собора в ненамеренной погрешности. Если-же он и после этого оставался в заключении, то совершенно по другим причинам, никакого отношения к исправлению книг не имеющим. Причины эти были частью уже указаны выше из истории Голубинскаго. Об этих же причинах говорится и в другой истории: "Сначала он был обвинен в том, что находится в сношениях с бывшим в то время турецким послом Скиндером и с опальными боярами: Иваном Берсенем (Беклемишевым) и Феодором Жареным, вместе с ними порицает действия князя и митрополита, и  вообще осуждает все в России, но эти обвинения на суде оказались несправедливыми" (Истор. русск. словесн. Порфирьева, стр. 514).

Имея в виду все вышеправеденное о преподобном Максиме греке, можно-ли этим оправдывать церковную ломку, произведенную бывшим патриархом Никоном? Да конечно нет. Преподобный Максим был осужден собором за погрешительныя, привносившия еретическую мысль, книжныя исправления. Новообрядствующая же церковь в лице московских соборов 1666-1667 г. г. осудила православных христиан за то, что они содержали вполне православныя предания. Преподоб. Максим в своей ненамеренно произведенной ошибке принес раскаяние: новообрядствующая же церковь до сих пор, не хочет признать того, что те клятвы кои положены на древния св. предания вышеозначенными соборами за клятвы недействительныя. После чего, разница в случаях, я думаю для всех очевидна.

 

XX.

Состояние греко-восточной церкви в эпоху Никона.

 

Произведенная Никоном церковная реформа в русской церкви, как известно, имела своею целью, отождествление ея с современною ему (Никону) греческою церковью, то поэтому и необходимо так же сказать несколько и о том, что такое представляла из себя эта "современная" Никону греческая церковь, с которою Никон так необходимым считал согласование наших русских богослужебных чинов и уставов. Еще в первой половине XVI века преподобный Максим грек вот что писал о состоянии греческой церкви: "Идеже бо аще по вселенней простерши мыслено  око души, тамо всяко обрящеши множащу и омрачающу тьму нечестия христианоборцев измаильтян... Когда больше нынешняго чаем видети или слышати? Где яже в благоверии и честности боголепней возсиявшая красота купно и слава бывших верных, - во Иерусалиме, и Александрии и Иливии, и Египте, и Антиохии? Где теплота она и ревность божественных отец, возсиявших в посте - в Египте и горней Фиваиде и в различных странах и горах божественных и равноангельских отец наших?.. Уразумеем мысленно, в каково нечестие ныне доидоша, яже у нас бедных греков вещи, како всех онех благих лишихомся и умалихомся паче всех язык, и быхом поношение соседом нашем по божественному реку писанию? Где убо ныне яже паче надежды от частых нахождений варварских, чесо ради ныне все погасло? (Сл. 2 на богоборца Маофета). С течением времени греческая церковь приходила все в больший религиозный упадок, так что "в эпоху Никона, - говорит профессор Киевской духовной академии А. Дмитриевский, - когда наши предки пользовались богослужебными книгами, заимствованными еще из древней Византии, весь православный Восток давно уже преобразовал богослужение, забыв древние образцы. Наше до-Ннконовское богослужение восточным отцам церкви казалось непонятным, "зазорным". Восток в отношении богослужебных книг был объединен; он пользовался исключительно книгами печатавшимися в Венеции" (Вед. Спб. градонач. за 1909 г., за №40).

Русские, - говорит профессор Каптерев, - до второй половины XVII века имели... вполне достаточныя и очень твердыя основания думать, что после падения Константинополя истинное православие и совершенно благочестие от греков действительно перешло на Русь, что современные греки уже не могут более считаться представителями и руководителями религиозной жизни православнаго мира; что греческая церковь, в ея совершенном состоянии, не только не может служить своими церковными порядками образцом для других православных церквей, но и сама настоятельно требует серьезнаго врачевания, что русские в своей религиозной жизни уже переросли своих бывших учителей. И не только не нуждаются в их дальнейшем учительстве и в какой бы то ни было опеке с их стороны, но кое в чем могут уже поучить и самих греков, так как на Руси истинная правая вера все более цветет и ширится, а у греков она все более умаляется и потемняется. Так думали русские, так они и относились к грекам и вовсе не видели причин изменять эти отношения, считать их по чему либо несправедливыми и ошибочными. Наоборот все, что только они знали о современных греках и их церковно-религиозной жизни, все, что они сами могли видеть и наблюдать из нея, все это только еще более  утверждало их в несомненной правоте их взгляда на греков и греческое благочестие, думать иначе о греках они не имели никаких данных" (Характ. отнош. к правосл. Востоку, стр. 325 (425). "Об упадке благочестия у греков, - говорит тот же профессор, - свидетельствовали и те русские люди, которые путешествовали по востоку и лично наблюдали и изучали всю религиозную жизнь греков на месте. В этом отношении особенно важно было путешествие на восток Арсения Суханова, который был официально уполномочен светским и духовным нашим правительством всесторонне и тщательно изучить православный восток и результаты своих изучений  и наблюдений добросовестно и правдиво сообщить правительству. В лице Суханова русские хотели, путем собственнаго наблюдения и изучения состояния греческой православной церкви на Востоке, окончательно решить давно занимавший их вопрос: действительно ли греки в делах веры и благочестия не остались во всем верны истинному православию, или эти представления русских о греках были ошибочны, несогласны с действительностью? Суханов в качестве полномочнаго эксперта изучил на месте греческие церковные чины и обряды и, хорошо познакомившись с греческим благочестием, не только не опроверг ранее сложившихся русских воззрений на греков, но и вполне подтвердил их, как несомненно справедливыя, как вытекающия из действительнаго положения греческой церкви и греческаго благочестия" (там же, стр. 324 (424). "У греков, - говорил Суханов, - и христианства почти нет: они были христиане, а теперь бусурмане" (Белокуров, "Арсений Суханов" стр. 227).

Сомнительность русских в чистоте православия греков доходила до того, что в архиерейскую присягу было включено клятвенное обещание не принимать греков ни на митрополию, ни на епископию (Знаменский, "Руководство по истории русск. церкви", стр. 132, по изд. 1904 г.). Даже сам Никон говорил о греках, что они "потеряли веру, и крепости, и добрых нравов у них нет" (Митроп. Макарий, "Патр. Никон в деле исправления богослужебных книг", стр, 106).

Таким образом, из приведеннаго ясно видно, что греческая церковь, еще до Никона была далеко не на высоте православности, а ко времени патриаршества Никона она даже совсем потеряла эту православность.

И вот такую сомнительную по сохранению православности церковь бывший патриарх Никон взял образцом для своей безразсудной реформы.

Русская православная Церковь как солнце сияла своею истинностью православнаго учения и сохранением непоколебимо всех тех церковных особенностей, какия она приняла когда-то от греков, и вполне естественно, она вовсе и не нуждалась в какой либо реформе, а тем более в такой, какую к несчастью сделал бывший патриарх Никон.

 

XXI.

Падение греко-восточной церкви.

 

Вопрос о падении греко-восточной церкви миссионеры считают для старообрядцев вопросом прямо-таки не разрешимым, вопросом смертным. Поэтому всегда о чем бы беседа между миссионерами и старообрядческими начетчиками ни была, они (миссионеры) обязательно не обойдутся без того, чтобы не затронуть этого для них важнаго, а для начетчиков старообрядческих якобы по их мнению неразрешимаго вопроса, вопроса о падении греко-восточной церкви. На самом же деле эта кажущаяся важность в решении вопроса о падении греко-восточной церкви, для старообрядцев вообще и начетчиков в частности особеннаго затруднения не представляет.

Задавая этот вопрос, миссионеры обычно говорят так: "Старообрядцы считают нашу церковь утратившей православность со времени бывшаго патриарха Никона, а именно чрез сделанную им церковную реформу. Греческая же церковь, как известно, не делала никакой реформы своей церкви, следовательно, она, т. е. греческая церковь, осталась в смысле православности такою, какою она была и ранее далеко до Никона. Между тем, - продолжают миссионеры, - старообрядцы почему-то считают наравне с русской и церковь греческую еретичествующей и не имеют также с нею общения, если сказать, что греко-восточная церковь стала еретичествующей до патриаршества Никона, то почему тогда русская церковь  до-Никоновскаго времени с нею не прерывала общение, да не только не прерывала, а наоборот, мы видим, например из книги "о вере", даже похвалу греческой церкви от русской, за сохранение ею в чистоте православия". Излагая постановку вопроса о падении греко-восточной церкви в вышеуказанном смысле, миссионеры в конце своего разсуждения обычно просят старообрядческаго начетчика указать: когда именно, т. е. в каком году произошло это падение греко-восточной церкви, если коль скоро все старообрядцы, - говорят миссионеры, - признаете греко-восточную церковь также еретичествующей?

Русская православная Церковь до Никоновскаго времени, давно уже замечала восточную церковь далеко не на высоте церковной православности. В чем сознавались и сами иерархи восточной церкви чрез посредство своих посланий, или приезжая лично в Россию (См. об этом 1 и 20 главу настоящей книги). Если аналогичности случая падения греко-восточной церкви с падением русской церкви и не было, в смысле, так сказать, крутого, резкаго изменения всего стараго на новое, то это еще не значит, что греко-восточная церковь сохранила во всем православность. Профессор Каптерев вот что, например, пишет о греках: "Русские церковные чины, несогласные с тогдашними греческими, - говорит он, - в действительности, были правые старые греческие чины и обряды, некогда перешедшие на Русь от православных греков и у нас неизменно сохраняемые, тогда как у самих греков, вследствие естественнаго роста и перемен в церковно-обрядовой жизни, они изменились, почему и стали не сходны с русскими, или - что то же - с своими же греческими чинами и обрядами. Фактически поэтому дело стояло так, что не русские отступили от греческой церковной старины, в каком виде она перешла на Русь, а позднейшие греки в силу разных исторических перемен и требований, видоизменяли свои старые обряды и чины и сделали их не похожими на старые, а следовательно и на русские" (Профессор Каптерев, "Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович", стр. 138). И далее Александрийский патриарх Мелетий Пигас в своем послании к православным русским и грекам, живущим в Польше, между прочим пишет, что у греков, со времени завоевания их турками, "начали изсякать ручьи божественной мудрости, заглохло наше просвещение, настал для вселенной (духовный) голод и жажда. И даже запад, т. е.  греки, живущие на  западе, терпят необычайныя несчастья. Ибо те, которые пленены, пришли в такое злосчастье, что едва могут сохранить веру Христову целою и неисказимою и то с большими опасностями и страданиями; те же, которые, по человеколюбию Божию были свободными от этого плена и его бедствий, мало по-малу попали в другия затруднения, вследствие того многобедственнаго разделения церквей, которое приготовлено крайним славолюбием желающих властвовать вместо Христа. Таким образом и эти последние страдают, быв подвержены другим бедствиям". (Малышевский "Мелетий Пигас", т. II, стр. 81-82). Из приведеннаго выше свидетельства профессора Каптерева видно, что греко-восточная церковь, поразнилась с русскою церковию в богослужебных чинах и обрядах вследствие того, что ею они видоизменялись. Следовательно, исходя из этого, нельзя предполагать того, что это видоизменение греко-восточною церковию богослужебных чинов и обрядов могло произойти сразу, вдруг, в одно время, нет, оно именно происходило постепенно. Причина же тому, что греко-восточная церковь изменяла церковную древность, была не одна; с одной стороны гнет Турции, и происки католичества с другой. Что и видно, из вышеприведеннаго свидетельства Малышевскаго, о Мелетии Пигасе. "После завоевания Константинополя турками, просвещение у греков действительно почти окончательно упало... Поэтому все греки, желавшие получить высшее научное образование, по необходимости должны были учиться в иноверных западных школах или в протестантских или, в большинстве случаев, в латинских... То вполне естественно, могли ли после этого люди быть преданными своей православности? Да конечно нет, они были безусловно заражены духом латинства или протестанства. Обучаясь в латинских школах, оставаться верным православию, было при всем желании нельзя, ибо принуждали временно отказываться от православия и принимать заставляли латинство. Точно также и богослужебныя книги, печатаясь в типографиях в Риме и др. городах, по неимению у греков своих типографий, наполнялись с целью отцами иезуитами разнаго рода римско-католическими мудрованиями" (См. Н. Каптерев "Характер отношений России к правосл. Востоку в XVII столетиях", стр. 297, 298, 397 и 398). Вот, что писал по этому поводу в своей челобитной Палеопатрский митрополит Феофан русскому царю в 1645 году: "буди ведомо державный царю, что велие есть ныне безсилие во всем роде православных христиан и борение от еретиков, потому что имеют папежи и лютори греческую печать и печатают повседневно богословные книги святых отец и в тех книгах вмещают лютое зелье - поганую свою ересь" (там же, стр. 299 и 399). При таком положении вещей, т. е. с одной стороны получение образования греческой молодежи в католических и лютеранских учебных заведениях, которая, кончая свое образование с латинскими и протестантскими воззрениями, возвращаясь на родину, стремились там занять места учителей, проповедников и архиерейския кафедры, и печатание богослужебных книг у латин и лютеран с другой, то естественно, что в силу того и другого положения, церковь греко-восточная при всем  желании не могла остаться в чистоте своего православия; в чем конечно, и не может быть никакого сомнения. Следовательно, отсюда ясно, что не русская церковь до-Никоновскаго времени являлась утратившей православность, а церковь греческая, и это падение, эта утрата православности, греко-восточной церковью, вызываемая теми или иными историческими обстоятельствами, происходила не вдруг, а постепенно. И вот, принимая во внимание все вышеизложенное изследование русских ученых о плачевном состоянии греко-восточной церкви в эпоху Никона, после этого было-бы преступлением утверждать, что греко-восточная церковь, якобы сохранила во всем православность. Указать-же определенно год и месяц падения греко-восточной церкви, как того требуют г. г. миссионеры, конечно не представляется возможным, ибо об этой определенности в истории ничего не говорится, а видится только одно, что утрата православности греко-восточной церковью происходила не вдруг, а постепенно. Чем же собственно после этого объясняется такая противоположность мнения о состоянии греко-восточной церкви, помещенная в кн. "о вере", указываемой г. г. миссионерами? Ответом на этот вопрос служат историческия данныя о "книге о вере". "Под именем "книги о вере", - говорит изследователь этой книги Г. Дементьев, - известен в церковно-славянской литературе сборник догматико-полемических статей, написанных в разное время и в различных местах на униатское отступление" (Критический обзор, так называемой "книги о вере", стр. 3). Уже это одно дает возможность определить, почему в названной книге содержится такой, а не иной отзыв о греческой и вообще восточной церкви. "В начале XVII столетия, - продолжает г. Дементьев, - мысль о составлении такого полемическаго сборника, какой представляет собой "книга о вере", могла возникнуть естественно. Припомним, что в половине XVII столетия Россия только что освободилась от самозванческих смут, а эти смуты на Руси и производились то, главным образом, по веянию служителей папы иезуитов. Церковь православная в это время претерпевала жестокия гонения от иезуитов. Все подвергалось их насилию. Православные храмы и монастыри были разрушаемы; казна и имущество церковное отбиралось у православных; сосуды церковные употреблялись на служение сластолюбию: священников обращали в рабов. Ничто не было свободно от злобной руки иезуитов. Церковь православная вызвана была на борьбу с еретиками. Многие из православных оставляли свою веру и переходили в латинство, многие недоумевали, где истина: у латинян или у православных; многие не могли различить, в чем состоит разница между православными и отпадающими от православия. Что же оставалось делать защитникам православной веры? Им нужно было оградить чистоту православия, нужно было обличить латинство, нужно было показать и выяснить православным пункты православия и латинства... Нужно было дать православным, погибающим под игом латинства и униатства, какое нибудь руководство, на которое-бы они могли опереться в своей борьбе с латинами и униатами. И... такой труд взял на себя игумен Киевскаго Михайловскаго монастыря Нафанаил" (Там-же, стр. 8, 19). Он составил "книгу о вере", которой и дал такое название: "Книжица, или списание о вере православной, о святой Церкви восточной, о изряднейших правоверных артикулах, от Божественнаго Писания путнаго ради случая в гонении от нужды, вкратце собрана" (там-же, стр. 19). Изъясняя цель составления этой своей книги, игумен Нафанаил говорит: "В настоящии сия времена последнии под грехом нерадения, и ненаказания нашего, велик пламень злохитрых и многоглавных ересей разгореся, от них же мнози от правоверия в зловерие уклоняются, видяще толикую облежащую на нас бурю ругателей различных и многохульных супостат... Сих ради вин аз мний, яже возмнех нужнейшая о вере православной и о церкви восточной... вкратце изобразити" (Книга о вере, рукоп. Моск. Рум. муз. №427, лист 7 об. и 8). Из приведенных мною исторических данных ясно видно, почему в "Книге о вере" игумена Нафанаила содержится такой похвальный отзыв о греках и их православии. Составителю сборника, направленнаго против злейших врагов православия латинян, "ругателей различных и многохульных супостатов", "обладающих толикою бурею" веру православную, нужно было, с одной стороны, в самых мрачных красках изобразить заблуждение латинства, показать гибельность его и унии с ним, а с другой представить восточную церковь, что "она не только содержит твердо истинную веру, но что и малейших обрядов не нарушает". Из книги о вере игумена Нафанаила мы видим, что то и другое доведено им до крайности. Делая похвальный отзыв о греко-восточной церкви, составитель "книги о вере" был далек от той мысли, чтобы считать усвоенное его новообрядие истинным православным, что это так: нам показывает нижеследующее. В этой же "книге о вере" в учении о двуперстии говорится: "Сложеньем трех пальцев правой руки по сполу. т. е. великаго и малаго, и третиего, что подле малаго, исповедуется таемница Божественных трех ипостасей - Отца, и Сына, и Святаго Духа, Единаго Бога в трех лицах. Протягнением же двух пальцев, вышняго и средняго, показуется таемница Самаго Гослода нашего Исуса Христа, еже есть досконалый Бог и досконалый был человек, нашего дела спасения" (рук. Рум. муз. №427, лист 126; срав. "книгу о вере", Моск. изд. лист 74). Из этого свидетельства о двоеперстии ясно видно, что составитель "книги о вере" игумен Нафанаил, положительно говорит за то, что он признавал только именно такое перстосложение правильным и что такое же перстосложение существовало тогда еще и у греков. И действительно так, когда игумен Нафанаил писал о греках свой похвальный отзыв, греки были еще не троеперстники; по крайней мере нет никаких данных указывающих на противное. Теперь перейдем к "книге о вере" московскаго издания. По свидетельству современника диакона Феодора, сия "книга о вере" правой писана некоим игуменом Нафанаилом Михайловскаго монастыря на униатское отступление, и на Москве в печати издана повелением царским и тщательством духовника его Стефана Вонифатьевича, Благовещенскаго нашего протопопа" ("Матер. для ист. раск. " том VI). В "Русской исторической библиотеке", издаваемой археографической комиссиею, в IV т. 1878 года, в отделе "примечаний", под №29, встречаем также замечание касательно "книги о вере", 1648 года. Здесь говорится, что московская "книга о вере" есть просто перевод одной западно-русской книжицы Нафанаила, изданной в 1644 году. Следовательно "книга о вере", изданная печатно в Москве в 1648 году, является переводом с книжицы игумена Нафанаила, о которой говорилось выше. Из всего вышеизложеннаго и возникает сам собою вопрос, что же заставило или побудило перевести на церковно-славянский язык и издать печатно книжицу игумена Нафанаила, содержащую похвальный отзыв о греках в то время, когда было уже почти всем известно, что греки в действительности были не таковы. Специально командированный на Восток Арсений Суханов, как известно, не только не опроверг сложившагося у русских мнения о греках, как изменивших вере и благочестию, но и вполне подтвердил это мнение. Вот это то обстоятельство и дает нам понять, что причина перемены взгляда на греческое православие в чем то кроется. Заявлением этого новаго для Москвы мнения, - говорит С. Белокуров, - русское общество обязано было образовавшемуся в Москве в конце первой половины XVII столетия, точнее, с первых лет царствования Алексея, особому кружку лиц, интересовавшихся церковными делами" (см. кн. "Арсений Суханов", стр. 168). В основе этого кружка лежало, по словам профессора Каптерева, то, что они признавали несостоятельность старой русской жизни в некоторых ея основах, именно русския церковныя книги они признавали сильно испорченными и потому нуждающимися в исправлении по греческим подлинникам; а равно также они признавали испорченными, нуждающимися в исправлении, по образцу греческих, те русские церковные обряды и чины, которыми русские поразнились с тогдашними греческими" (Патр. Никон и царь Алексей, стр. 32).

Главными представителями этого грекофильскаго направления были сам царь Алексей Михайлович, Никон, впоследствии патриарх, боярин Федор Иванович Ртищев, его сестра Анна, боярин Морозов и другия лица. Во главе этого кружка стоял царский духовник протопоп Благовещенскаго собора Стефан Вонифатьевич. Последний был не только поклонником Киевской учености, не только заботился о перенесении в Москву киевских ученых произведений, но вместе с тем он был и убежденный грекофил, считавший необходимым тесное во всем единение русской церкви с вселенскою греческою, признававший, что греческое патриархи, и современные греки вообще, строго православны, что у них церковный чин и обряд сохранился в его первоначальном виде, и что если он в чем не сходен с современным русским чином и обрядом, то это потому, что русския церковныя книги, некоторые церковные чины и обряды именно у нас, а не у греков, подверглись порче и изменению" (там-же, стр. 18). Следовательно, царский духовник Стефан Вонифатьевич также считал необходимым реформировать русскую православную церковь, для того, чтобы привести ее в полное согласие с современною греческою церковью. Имея сильное влияние на молодого царя, он постарался внушить и ему те же мысли, те же воззрения на церковь греческую. "Очевидно, церковная реформа, - продолжает профессор Каптерев, - в смысле теснейшаго единения русской церкви с тогдашнею греческою, в смысле согласования русских богослужебных книг, чинов и обрядов с тогдашними греческими, задумана была царем Алексеем Михайловичем и его уважаемым духовником Стефаном Вонифатьевичем, и что они, еще до патриаршества Никона уже усиленно подготовляли почву и средства для ея выполнения в определенном духе и направлении" (там-же, стр. 59). Вот кому, значит, принадлежит идея реформы русской православной церкви, вот кто является инициатором той похвальной ломки святоцерковной древности, которая и была произведена впоследствии Никоном. Подготовляя к этому почву, Стефан Вонифатьевич позаботился и о переводе и издании печатно книги игумена Нафанаила, содержащей незаслуженную похвалу греческому православию и не отвечающия действительности указания, что греки и "малейших обрядов не нарушают". Это отмечает и профессор Каптерев. Он говорит: "Воззрения "книги о вере" на тогдашних греков слишком противоречили ходячим московским представлениям по этому предмету и потому никак не могли остаться незамеченными как самим издателем, так и многочисленными читателями самой книги. Наоборот, именно эти воззрения на греков и были, конечно, главною причиною, почему Стефан Вонифатьевич "с тщательством" занялся изданием "книги о  вере": он сознательно хотел этою книгою подготовить московское читающее общество к той мысли, что задуманное им и царем приведение русской церкви к полному во всем единству с тогдашнею греческою церковью не должно вызывать каких либо недоумений, а тем более протестов, как явление вполне естественное и законное, что предубеждение русских против современной греческой церкви - ошибочно, несправедливо, и от него следует отказаться" (Патр. Никон и царь Алексей Мих.", стр. 20).

Точно также довольно ясно по данному вопросу говорит и С. П. Мельгунов: "В глазах огромнаго большинства московскаго общества, - говорит он, - церковный авторитет греков давно уже пал. Но его вновь пытаются возродить в официальных кругах. Царский духовник Стефан Вонифантьев издает "книгу о вере", написанную киевским игуменом Нафанаилом - он имеет определенную задачу показать непогрешимость греческаго авторитета в церковных делах. Чем же надо объяснить этот поворот в правящих церковных кругах деятельность патриарха Никона отчетливо объясняет нам происхождение и развитие этой тенденции" (Москва в ея прошлом и настоящем, том 5). Из всего вышеприведеннаго достаточно ясно видно, с какой именно целью сделан был перевод на церковно-славянский язык книжицы игумена Нафанаила и кому принадлежит издание таковой печатно в 1648 году в Москве. И вот, принимая во внимание такия данныя, нет положительно никаких оснований ссылаться на "книгу о вере" в доказательство якобы неизменнаго хранения греко-восточною церковью православия, а тем более не нарушения ими и малейших обрядов. Это было бы несправедливостью, положительным противоречием самой действительности.

Что же касается того, что русская православная церковь до-Никоновскаго времени, видя падение греко-восточной церкви, с нею не делилась, то это обстоятельство тем объясняется, что пока греко-восточная церковь не навязывала своих заблуждений русскому православию, пока не делала посягательств на русские чины и обряды, русские православные снисходили к ея нововведениям, пока что не прерывали с нею общения. Последнее совершилось лишь тогда, когда представители греко-восточной церкви - патриархи, разразились страшными проклятиями на святыя церковныя предания, свято сохранившияся в православной русской церкви, и предали ужаснейшей анафеме защитников этой свято-церковной древности. Как это было и у восточной православной церкви с римскою католической. Восточная церковь около двухсот лет видела еретичества западной церкви и  с нею не имела официальнаго разделения. Разделение этих церквей произошло лишь тогда, когда представители западной церкви, приехав на Восток, положили анафему на восточную церковь, вот тогда-то уж восточная церковь, и порвала связь с западной церковью. Таким образом, отсюда ясно, что сопоставление того и другого случая является почти аналогичным. Если же обвинять русскую православную церковь, что она до поры до времени не делилась с греческо-восточной, то следовательно нужно обвинять в свою очередь и восточную церковь, как имевшую общение с явно еретичествующей западно-римскою церковью с IX и до половины XI века (См. прот. П. Смирнов, "Крат. церк. история").

 

XXII.

Личные счеты у Аввакума и др. с Никоном.

 

Выступление наших приснопамятных предков, знаменитых пастырей, в эпоху патриаршества Никона против никоновской церковной реформы, по уверению миссионеров, якобы есть ничто иное, как личные счеты их с Никоном. Эти личные счеты якобы заключались в том, как говорит современник Никона Игнатий, митрополит Тобольский, устранение Никоном от исправы богослужебных книг Аввакума, Лазаря, Неронова и других. Это говорят одни миссионеры; другие это выступление наших предков против Никона объясняют совершенно по другому: считая его просто-на-просто продуктом темноты и невежества.  Но насколько далеки подобные аргументы миссионеров от истины, вы сами увидите, читатель, из нижеследуюшаго. Профессор Каптерев первый из академических ученых опроверг выдумку Игнатия Тобольскаго относительно того, что якобы справщиками книг были в патриаршество Иосифа протопоп Аввакум и другие. На основании исторических документов и фактов он безспорно установил, что все вышеперечисленныя лица не только не участвовали в книжном исправлении патр. Иосифа, но никто из них и в Москве-то не был во время этой справы; все они прибыли в Москву, когда были уже напечатаны книги иосифовскаго исправления. "Найдены, - говорит профессор Каптерев, - и напечатаны сохранившиеся до нашего времени списки справщиков книг за XVII век с точным обозначением, когда и кто занимался книжною справкою и сколько за это получал. В этих списках имен Аввакума, Лазаря, Неронова и других вовсе нет, хотя справщики книг за время Иосифа и указаны. Ясное дело, что упомянутыя лица вовсе не были книжными справщиками" (проф. Н. Ф. Каптерев: "Патр. Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов", стр. 52, изд. 1913 г.). "Предполагаемые книжные справщики при патриархе Иосифе, - продолжает, - Каптерев, - протопопы: Неронов, Аввакум, Логгин появились в Москве - первый никак не ранее 1646-1647 года, Аввакум в последние только месяцы патриаршества Иосифа, а Логгин и Лазарь уже при Никоне. Теперь спрашивается: каким-же образом эти лица могли принимать прямое или непрямое участие в книжных исправлениях, могли вносить старообрядческия мнения в наши церковныя книги, напечатанныя еще при Михаиле Феодоровиче в 1642 году, когда их в это время и в Москве-то вовсе не было? Каким образом, - например, Аввакум, бывший до пятидесятых годов простым, никому неизвестным сельским священником, мог влиять из своего села в Нижегородской области на печатание в Москве церковных книг, на внесение в них разных неподобающих статей? Ясное дело, что считать Неронова, Аввакума, Даниила и Лазаря справщиками книг при Иосифе или верховными руководителями книжной справы, видеть именно в них виновников появления в наших церковных книгах различных старообрядческих мнений, значит допустить нечто совершенно несообразное и совсем невозможное" (там же, стр. 55-56). Точно так-же говорит и профессор Голубинский: "До недавняго времени, - говорит он, - наша противораскольническая полемика хотела видеть главную причину возникновения раскола в личном оскорбленном самолюбии тех лиц, которыя возстали против исправления Никона, утверждая, что люди эти были при Иосифе книжными справщиками и что Никон с позором отстранил их от их почетных должностей. Это оказывается несправедливым, потому что, как в настоящее время дознано, никто из людей, возставших против исправления Никонова, книжным справщиком не бывал" (Богословский Вестник 1892 г., стр. 496). Имея основанием приведенныя свидетельства безпристрастных изследователей-профессоров: Каптерева и Голубинскаго, после чего миссионерское уверение в устранении якобы от исправы Аввакума, Неронова, Даниила, Лазаря и других бывшим патриархом Никоном разрушается вконец; ибо на основании вышеуказанных данных они и справщиками то не были. Следовательно, считать выступление вышепоименованных лиц против Никоновых церковных реформ бывшей якобы на почве устранения от исправы, совершенно не представляется возможным. Что-же касается второго положения, уверения миссионеров о якобы невежестве и темноте первых защитников древняго благочестия и вообще старообрядчества, то в этом миссионеры также глубоко ошибаются. В брошюре В. Г. Сенатова "Философия истории старообрядчества", о протопопе Аввакуме приведено следующее: "Однажды на собрании миссионерскаго братства Петра митрополита тогдашний председатель его, епископ Виссарион, благодарил Н. Субботина за издание сочинений протопопа Аввакума (VIII т. Материалов для истории старообрядчества). Прочитал я, - говорит епископ господствующей церкви, - сочинения Аввакума. Какая сила, какой талант! Это Пушкин XVII столетия. Здесь основание настоящаго литературнаго русскаго языка. Современники и позднейшие наши писатели не воспользовались литературными приемами Аввакума, и наш язык хромал до Пушкина. Если-бы русская литература пошла по следам, указанным Аввакумом, она была-бы совершенно иною, ушла-бы вперед на целых два столетия. Вы, Николай Иванович, сделали ценное открытие и вас необходимо благодарить за издание этих сочинений; этим вы поставили себе памятник. При последних словах архиерей сделал Субботину поклон. Профессор расколовед поморщился на такое восхваление архиереем родоначальника старообрядчества" ("Философия истории старообрядчества", выпуск I, стр. 33-34, В. Г. Сенатова).

Точно также был дан похвальный отзыв и о знаменитых братьях староверцах Андрее и Симеоне Денисовых (князей Мышецких). В книге проф. П. С. Смирнова, говорится об них следующее: "Природа, - говорит он, - наделила их довольно представительною наружностью и редкими душевными дарованиями: Андрей особенно мог похвалиться ораторским искусством, а Симеон - памятью, в остроте-же смысла они не уступали друг другу. Они владели начитанностью в богослужебных книгах, святоотеческих творениях, разных сборниках" (История старообрядчества, проф. П. С. Смирнова).

"В своих Поморских ответах, - пишет другой профессор Бороздин, - подвергнув безпощадной критике подложные "деяния" против еретика Мартина и Феогностов требник, Андрей Денисов являлся чуть-ли не первым в нашей литературе представителем историко-филологическаго анализа, первым нашим палеографом" (Очерки русскаго религиознаго разномыслия, стр. 137).

О протопопе Аввакуме и Неронове историк В. В. Андреев пишет следующее: "Это были начитанные и образованнейшие из духовных того времени: Аввакум, Неронов и т. д." (Раскол и его значение в народной русской истории, исторический очерк, В. В. Андреева, стр. 66).

Вообще же о старообрядчестве говорится вот что: "Если-бы не было старообрядцев, - говорит московский митрополит Иоанникий, - давно бы погибло православие и обратилось бы в лютеранство" ("Новое Время" за 1905 г., 20 апреля).

"Старообрядцы, - говорит известный Скворцев, - сохранили дух церковности, они свято блюдут церковныя традиции веры" (Миссионерск. обозрен., 1905 г., №3, стр. 432).

"У старообрядцев есть вера, - говорит журнал "Церковно-общественная жизнь" - чего нигде в России и ни у кого из русских нет" (Журн. церковно-общ. жизнь, №35, за 1906 г.). "Последователи раскола, - говорится в книге "Раскол и его значение", Андреева, - самая трезвая, работящая, промышленная и грамотная часть нашего крестьянства" (В. В. Андреев, "Раскол и его значение в народной русской истории", в предисловии). "Общество привыкло думать, - говорится в книге "Русские диссиденты староверы и духовные христиане" И. Юзова, - что так называемые староверы приверженцы буквы, что они-то своему религиозному фанатизму представляют какия-то окаменелости и т. д. Но все свидетельства за то, что раскольник грамотнее и развитее православнаго крестьянина. Нет никакого семнения, что уровень образования раскольников стоит выше, нежели у православных. Всякий начитанный сектатор загоняет в споре всякаго любого священника" (И. Юзов, "Русские диссиденты-староверы, духовные христиане, стр. 47-48). Из всего вышеприведеннаго явствует, что все то, что говорят миссионеры о мнимом невежестве, мертвенности, как о первых защитниках древняго благочестия вообще и о последующих старообрядцах в частности, все это есть сущая неправда, противоречущая действительности. Такие авторитетные историки, как Костомаров, Милюков и др. единогласно утверждают, что при Никоне главными стоятелями были передовые наиболее сознательные члены церкви, воспитавшие народную массу в преданности к Церкви и в хранении ея установлений.

 

XXIII.

1653 год по отзыву миссионеров.

 

Первые начальники раскола, - говорят миссионеры, - отделились от православной церкви в 1653 году и именно из-за изданной патриархом Никоном "Памяти". В подтверждение чего, они ссылаются на историка митрополита Московскаго Макария. Историк русской церкви митрополит Московский Макарий говорит о них, что "они отделились от церкви и совершили этот беззаконный и дерзостный (?) поступок в 1653 г. и именно из за "Памяти" Никона. Проводив Неронова в ссылку, Аввакум, - разсказывает о нем митр. Макарий, - возвратился в Москву и 19-го августа пошел ко всенощной в Казанский собор, намереваясь, как бывало прежде, читать в положенное время, вместо протопопа Неронова, поучение к народу из толковаго Евангелия. Но Казанские священники не дали ему читать и сказали: "ты протопоп в Юрьевце, а не наш, и патриарший архидиакон велел нам самим читать поучения к народу". Аввакум очень огорчился и не стал ходить в Казанскую церковь, а завел свое всенощное в сушиле, находившемся на дворе протопопа Неронова, переманил к себе несколько прихожан Казанской церкви, а через них позывал и других от церкви в сушило, говоря: "в некоторое время и конюшня-де иные церкви лучше". Священники Казанские этого не стерпели и донесли о всем патриарху Никону. Поступок Аввакума был очень важен и противен канонам церкви: он самовольно отделялся сам и отделял других от церкви в самочинное сборище" (История русской церкви, том XII, стр. 132). Читая это место в истории митрополита Макария, ни в коем случае нельзя допустить того, что все это было сделано с большою поспешностью. По этому свидетельству Макария, безусловно усматривается то, что это дело тянулось долгое время, по крайней мере, несколько недель. Но так ли это на самом деле? Не есть-ли вся эта история - выдумка врагов Аввакума, получившая в изложении историка Макария вид правдиваго и достовернаго факта? К сожалению, должен сказать, что этот историк допустил в своем изложении совсем незаметную недобросовестность, он не сказал: в какой день схваченный Аввакум и закованный в цепь, заключен в монастырь. Все события описываемыя митроп. Макарием, были делом одной ночи, меньше даже - нескольких часов. Протопоп Аввакум пошел ко всенощной в Казанский храм в субботу 13-го августа. Нужно знать, что в то время всенощныя бдения начинались поздно и служились долго. Аввакум ушел из храма, когда не дали ему читать поучение. Это было уже по первой кафизме, когда уже пол всенощной отошло. Было, надо полагать, часов 9-10 вечера. Не мгновенно же Аввакум очутился в доме протопопа Иоанна Неронова. Нужно было еще до него дойти. Протопоп Аввакум был человеком высокой религиозности и строгой набожности. Придя к Неронову, он прежде всего решил помолиться Богу. Кстати, в доме Неронова оказалось свободное помещение (сушило), обычное в тогдашних московских домах. С Аввакумом молилась и братия. Недолго им пришлось молиться Богу. "И егда, - поветствует сам Аввакум, - достигло время на завтрене перваго часа, тогда предложив в беседах статью почести. И в то время прииде дух от пустыни, обыдоша нас пси мнози, и сонм лукавых обступиша ны, и вскочиша в молитвенный дом Борис Нелединский со стрелцами, и книги попраша, а меня почали бить взашей и за  волосы, драть в патрахели, а братию також перехватили, человек сорок и болши. И отвели нас на патриархов (двор), и завтрени допеть не дали" (Материалы для истории раскола, том 1, стр. 22-23). Профессор Н. И. Субботин устанавливает, что это случилось именно 13-го августа, в ту же ночь, когда протопоп Аввакум был грубо изгнан из Казанскаго храма. Неронов, по свидетельству записки о его жизни, выслан из Москвы 4-го августа (в четверг); поэтому первое воскресенье по отъезде его приходится 7-го числа. Из письма же Ивана Данилова, равно как из собственных слов Аввакума: "по Воздвиженьев день четвертую неделю ношу чепь", - видно, что он взят был не раньше 13-го августа, и, как надобно полагать, в этот именно день (в субботу) поздно вечером, ибо сам он в житии своем говорит, что ту ночь, когда его взяли, "просидел на патриаршем дворе, егда же разсветало, в день недельный, повезли в Андроньев монастырь" (там-же, стр. 21-22, в  примеч.). Когда-же, спрашивается, было вести протопопу Аввакуму усиленное совращение к себе казанских прихожан? Когда это у него было время после огорчения на казанских попов не ходить в Казанскую церковь? Если подсчитать точно время от ухода из Казанскаго храма до ареста, то оно определится тремя только часами. Не только совращать кого-либо не было у Аввакума времени, даже огорчиться ему некогда было. Придя в дом Неронова, он тотчас-же стал молиться Богу. С намеренным лукавством умолчав о том, в какое именно число был схвачен протопоп Аввакум, историк Макарий на одной этой собственной недобросовестности построил обвинение против Аввакума в отделении от церкви и составлении самочиннаго сборища. От какой-же это церкви отделился протопоп Аввакум? От Казанских попов что-ли? Так они разве церковь? Ни от церкви, в союзе с которой протопоп Аввакум и умер, ни даже от Никона не отделялся он, в это время, а что если он и помолился Богу в доме своего друга Иоанна Неронова, то эта молитва была законной и спасительной. Признавать это моление Богу актом церковнаго раскола могут только невежественные люди, неспособные разобраться в самых простых вещах. Будучи сослан в Сибирь, протопоп Аввакум продолжал и там служить в храмах, как законныйй священник, облеченный всей полнотой иерейской власти. Тобольский архиепископ Симеон, сочувствовавший Аввакуму, дал ему в Тобольске церковь, в которой и совершал Аввакум богослужения и говорил проповеди, обличая в них еретическия затеи патр. Никона. По существу, действительности, не Аввакум, а Никон через свои никому не нужныя церковныя реформы отделился от древней православной Церкви, ослушался ея повелений, признал ее еретической и создал таким образом свою новую церковь. Следовательно, предки старообрядцев порвали связь только с той иерархией, которая встала на пути еретичества, а не с Церковью. Если же миссионеры скажут, что епископа нужно слушаться и подчиняться ему и т. д., то это верно; но только до тех пор, когда епископ пребывает в вере Христовой. Когда же он уклоняется в ересь, то православным христианам следует от такого епископа удаляться, что и предусматривает каноническо-духовный закон. Спаситель Христос за правое учение похвалил апостола Петра, а за ложное назвал сатаной, 15 правило перво-второго собора говорит: "аще же нецыи отступят от некоего епископа, не греховнаго ради извета, но за ересь его, от собора или святых отец не ведому сущу, таковии чести и приятия достойны суть, яко правовернии" (кн. Кормчая гл. 19, прав. 15 перво-второго собора, лист 221).  И так, прервать общение с епископами, впавшими в ересь, предки старообрядцев имели безусловно полное право и законное основание. Если-бы предки наши не прервали общения с такими епископами, а последовали-бы за ними, то они вместе с ними отделились-бы от церкви православной. Но предки наши староверцы для того именно отделились от общения с павшими в ересь епископами, чтобы не отпасть вместе с ними от Церкви. Преподобный Иосиф Волоцкий пишет: "иже убо ереси ради некия приобщения отлучиша себе епископства, таковии чести достойны подобающей православным" ("Просветитель", слово 12). Отсюда ясно,  что предки старообрядцев в сохранении веры Христовой, отделившись от еретиков епископов, не порицанию, а похвалы достойны.

 

XXIV.

О единоверии и его неканоничности.

 

С учреждением так называемаго "единоверия" (1800г.) апологеты и миссионеры синодальной русской церкви, с этого времени переменили свой взгляд на св. древния предания и обряды, они теперь говорят, что клятвы соборов 1666 и 1667  г.г.  положены не на обряды, а на каких-то раскольников и хулителей церкви. Такое уверение апологетов и миссионеров господствующей церкви, есть ни что иное, как самообман, потому что каждый мало-мальски понимающий поймет, что реформаторские соборы XVII столетия проклинали и осуждали не только лиц, содержащих древния св. обряды, но и самые обряды. Все хуления и осуждения древних церковных преданий направлены исключительно на самыя предания. Так говорит, например, знаменитый архиепископ астраханский Никифор Феотоки: "Сии ругательства (арианство, несторианство, злобожное разделение, ариева пропасть, чертово предание и мн. др.) творцами их отнесены, - говорит архиеп.  Никифор, - не прямо к вам, но к подозрительному, новому и преданию св. церкви противному двуеперстному сложению" (Книга, ответы  Никифора Астраханскаго, стр. 340, изд. 1854 г.). Что можно возражать против столь яснаго утверждения того, что проклинались и хулились именно св. предания, а не раскольники и ослушники какие-то. Чтобы выйти из такого безвыходнаго положения, защитники синодальной русской церкви на это обыкновенно говорят, что это-де "творение частнаго лица, - а не церкви, поэтому, - говорят они, - основываться на этом нельзя". Но это конечно, они говорят заведомую неправду. Книга архиепископа Никифора Астраханскаго, прежде всего, одобрена самим синодом и признана столь авторитетной, как само евангелие.

Теперь необходимо разсмотреть учрежденное в 1800 году синодом в лице митрополита Платона и самое так называемое "единоверие".

Учреждение единоверия, с точки зрения каноничности, совершенно незаконно и не имеет подобнаго примера в истории святой Христовой Церкви. Создатель единоверия Платон, митрополит Московский, откровенно заявил, что он не считает "единоверцев просвещенными Богом" (Заключение Платона в пунктах единоверия) и что единоверческая церковь - временное учреждение. Христос Спаситель создал Свою Церковь на вечныя времена, а единоверческая церковь учреждена на срок. Спаситель Христос говорит: "Аз свет миру: ходяи по Мне не имать ходити во тьме, но имать свет животный" (Иоан. VIII, 12), а о единоверческой церкви сам основатель ея говорил, что она "не просвещена Богом" и, значит, в ней нет света Христова, а вместо него - дух тьмы. Вселенский собор в символе веры установил исповедание "единой церкви", в единоверии же мы видим особую церковь и наряду с ней существует другая церковь - новообрядческая. Взаимно оне одна другую считают неправославными, живут не одним и тем-же духом, не одной верой и не одними обрядами. Это две совершенно различных между собою церкви. Отсюда и понятно, что учреждением единоверия, господствующая церковь погрешила и против св. Евангелия, и против вселенских соборов, против самого символа веры. С самаго учреждения "единоверия", и почти до настоящаго времени господствующая церковь, считала и считает единоверцев не иначе, как "раскольниками", "заблудшими" и состоящими под проклятием московских соборов XVII столетия. Ставропольский епархиальньий миссионер свящ. С. Никольский, вот что пишет о единоверцах: "Что есть единоверие, - задает он вопрос, - единоверие есть условное единение старообрядцев с православною церковью" - сам же он отвечает - "Единоверие с церковью не составляет, повторяем, чего либо отдельнаго самостоятельнаго от православной церкви, но так как в молитвах, песнопениях и тайнодействиях совершения тайн у единоверцев, по букве содержимых ими старопечатных книг есть отличия, то эта новоблагословенная церковь имеет, во всяком случае, свою, ей исключительно принадлежащую, обособленность, резко отличающую ее от церкви православной, касающейся обрядовой внешности преимущественно... В одном месте касается сущности исповедания веры, каково употребление в символе веры, в изложении учения о лице Святого Духа, слова "Истиннаго", чем нарушается уже единообразие самого исповедания веры, ибо церковь не знает и не приемлет добавления в чтении исповедания о третьем лице пресвятыя Троицы... Единоверие совершенным соединением с церковью признать нельзя, как написал по всей справедливости митрополит Платон в 1800 году. Завершитель акта единоверия пред самодержавной властью императора, признавая единоверие именно лишь только довольным образом сближающий или паче соединяющим старообрядцев с церковью. Ибо разности у единоверия с церковью не обрядовыя только, нельзя-же закрывать глаза, а касающияся в вере, хотя и в слове исповедания, и потому суть прямо заблуждения и погрешности... Единоверие - раскол. Единоверие новшество" (свящ. С. Никольский, Ставропольский епархиальный миссионер, "Единоверие - ступень к православию", стр. 12, изд. 1899 г.).

"Я эту церковь (единоверческую), - говорит Ельпидифор, епископ Вятский, - считаю каким-то непонятным учреждением, мало соответствуюшим на деле своей цели, унизительным для православной церкви и опасным, чтобы не породило разделение церкви и церковной иерархии" (Православное обозрение, 1888 г. январь, стр. 27: Письма Ельпидифора, епископа Вятскаго). Сборник протоколов общества любителей духовнаго просвещения: "При таком понятии об особенностях в обрядах единоверческой церкви, обнаруживается в них дух отчуждения от православной церкви, и более или менее неприязненное отношение к православию и православным... Что такое наши единоверцы? Не отступая нисколько от правды, можно прямо сказать, что это полу-раскольники, ибо наши единоверцы не только разнствуют с православными в обрядах, но гнушаются обрядами, принимаемыми православною церковью, чуждаются православных священников и архиереев" (Сборник проток. общ. любит. духов. просвещ. 1873 и 1874 г. г. стр, 114 и 115). "Кто такие единоверцы? - Задает вопрос Иаков, епископ Саратовский, и отвечает: - "По мнению моему, судя строго, это сначала были и ныне есть те же раскольники-поповцы" (Христианское чтение, 1906 г. июль, стр. 117).

И вот, несмотря на это, г. г. миссионеры все-таки так или иначе, все же силятся доказать, что синод учреждая "единоверие", якобы имел законное основание для этого. Защищая учреждение "единоверие", миссионеры ссылаются на "изъяснение" синода, изданное в 1886 г., но изъяснение это, я должен сказать, лицемерно и лживо и находится под проклятием соборов 1666-1667 г. г., и синод не имел права издавать изъяснение: он не собор, а лишь заместитель патриарха. Соборы 1666-1667 г.г. объявили древния православныя предания еретичеством, и всех, кто будет содержать эти предания осудили, как еретиков, и предали страшному проклятию, и такое постановление было утверждено навечно. Если г.г. миссионеры ныне признают, что постановления вышепоименованных соборов, законны и имеют силу, то пусть нам укажут, где содержится учение в писании - благословлять употребление "проклятых еретических" преданий с целью спасения чад? Вопрос этот для миссионеров смертный, - смертный потому, - что они на него положительно ответить не могут, ибо единоверие учреждено не на евангелии и не на правилах вселенских соборов, а на основании 16-ти пунктов условия. Силясь оправдать это неканоничное учреждение "единоверия", миссионеры обыкновенно в этом случае указывают на св. апостола Павла, на обрезание им ученика своего Тимофея и что ап. Павел в послании к Галатам произнес анафему не только на себя и других апостолов, если-бы они стали проповедывать "инако", но не пощадил даже в этом случае и ангелов с небес и после этого обрезал ученика своего Тимофея, т.-е. совершил обряд, который был отменен им же с клятвою. "Вот видите, - говорят миссионеры, - обряд обрезания был запрещен ап. Павлом и даже проклят. После же сего, сам же апостол совершил этот обряд над своим учеником Тимофеем. Точно также и наша церковь на основании вышеизложеннаго имела вполне законное право разрешить употребление тех обрядов, которые были ранее подвергнуты соборному осуждению". Но к сожалению должен сказать, что аргументация миссионеров, в защите "единоверия",  их не оправдывает, на том основании, что клятва или анафема апостола Павла, на нем не лежит уже по тому одному, что она произнесена не до обрезания им Тимофея, - как говорят миссионеры, - а после. Это видно из следующаго: Тимофей был обрезан ап. Павлом перед тем, как взять его с собою на проповедь (Деян. гл. 16). В первом своем послании к Фессалон. (гл. 3, ст. 1 и 2). Апостол Павел ученика  своего Тимофея называет своим "братом и верным служителем Божиим и споспешником своим во благовестии Христове, - посланным утвердить Фессалоникийцев и утешить их о вере". Отсюда и понятно, что Тимофей был у Фессалоникийцев обрезанным, ибо ап. Павел необрезанным его никуда не посылал. Анафема-же ап. Павлом была произнесена в послании к Галатам, которое по порядку всех посланий, было написано восьмым. Каким-же образом эта анафема может лежать на апостоле, когда она произнесена далеко после обрезания им Тимофея? (О порядке посланий ап. Павла, см. твор. блаж. Феодорита, часть VII, стр. 3-6). Кроме того, факт обрезания ап. Павлом Тимофея был исключительным случаем, и им навсегда было прекращено обрезание, как об этом читаем в творении св. Иоанна Златоустаго; "Посмотри на самое дело, - говорит св. отец, - Он (Павел), обрезал (Тимофея), чтобы прекратить обрезание" (том IX, стр. 306).

После этого уже и произнесена была ап. Павлом анафема на ино-благовествующих. Московские же соборы 1666 и 1667 г. г. прокляли православныя предания и признали их еретическими, пропастью Ария и потом благословили их для употребления так называемым "единоверцам".  Нате, мол, вам эти еретическия и отвергнутыя предания - спасайтесь, употребляя их. На что это похоже? Далее миссионеры ссылаются на св. Григория Богослова, что он уступил слово Бог еретикам-духоборам. Но и здесь нет для них миссионеров оправдания. Св. Григорий Богослов, увещевал духоборцев, чтобы они не считали Св. Духа тварию, а они никак не могли произнести, что Св. Дух есть Бог. Какия-же меры принял св. отец по уврачеванию еретиков-духоборцев? А вот какия: "Признайте силу божества, - говорит св. Григорий, - мы сделаем вам снисхождение в речении... Исповедуйте в Троице единое Божество... и я испрошу вам у Духа слово: Бог" (Твор. его часть IV, стр. 9). Св. Григорий весьма премудро и благоразумно приводит духоборцев к признанию "единаго Божества в Троице, и этим уже, как бы незаметно для них, поставляет их в необходимость признавать Св. Духа Богом, потому что божество Св. Троицы исповедуется "нераздельным".

Следовательно, вышеуказанныя свидетельства для миссионеров в защиту так называемаго "единоверия" оправданием служить не могут. Да и напрасно г. г. миссионеры употребляют свое старание отыскать какое либо оправдание, своему учрежденному "единоверию": оправдания ему они все равно не найдут, ибо это явное безпримерное в церковной истории, чтобы отвергнутое и охуленное вновь благословлялось и дозволялось в действие Церкви. В самом деле, не абсурд ли это, - древние обряды и предания отвергнуты и охулены, а также прокляты и те, кто будет держаться их, а затем впоследствии, "это проклятое" благословляется для "единоверцев". Удивительно, как этого не могут понять сами, эти мнимые старобрядцы, так называемые "единоверцы", мне кажется, что такое беззаконие должно бы быть для всех понятным. Жалкие миссионеры, за что только они не возьмутся чтобы оправдать действия своих предков, увы! получают в конце концов обратное, т. е. не оправдание, а полнейшее осуждение.

 

XXV.

Должно-ли преследовать и казнить за веру.

 

Соборами 1666 и 1667 г.г. был установлен по отношению старообрядцев догмат о телесном озлоблении, т. е. говоря другими словами, установлено было соборне казнить всех тех, кои не послушают вышеозначенных соборов.

"Мы таковым приложим и телесныя озлобления", - говорит постановление собора 1666 г. Это постановление утверждено и собором 1667 г., как это видно из предисловия издателей "Деяния Московских соборов 1666 и 1667 г. г." (лист 11): "Итак, вот занесенное в самые акты собора 1667 года свидетельство о том, что вышеизложенныя постановления собора 1666 года утверждены во всей их силе, по букве и по духу, председательствовавшими на соборе 1667 г. тремя патриархами". Кроме того, в книге "Камень веры", изданной синодом в 1737 году, утвержден "Догмат о наказании еретиков, ново от церкви святыя отторгающихся", где говорится, что: "еретиков достойно и праведно есть убивати" (стр. 1067) (тоже самое можно видеть на стр. 1069-70 и 71). Чтобы оправдать это преступное  деяние своих предков, миссионеры указывают на св. Иоанна 3латоустаго, преп. Иосифа Волоколамскаго, Стоглавый собор, св. Льва Катанскаго, сжегшаго волхва Иллиодора, св. ап. Петра, убившаго Ананию и Сапфиру и на толкование 27 прав. Кормч. Аристина. Приводя это в оправдание, миссионеры, очевидно, не знают того, что пользоваться или, говоря другими словами, руководствоваться частными случаями, которые были в истории Церкви, не должно. Спаситель Христос во св. Евангелии не велел их брать в образец. Например, когда св. апостолы Иаков и Иоанн, пылая ревностью Илииною, хотели вызвать огонь с неба для истребления нечестивых самарян, Христос запретил им (Луки гл. 9, ст. 51-56). В другой раз, когда апостол Петр вынул меч из ножен и отсек Малху ухо, Христос опять осудил этот поступок апостола. Этими двумя примерами Христос решительно осудил насилие в делах веры. Так неужели возможно ссылаться на апостольские примеры, в зашиту гонений и казней, когда все это осуждено Самим Христом? Апостолы послушались Христа и насилием к Церкви никого не обращали. Св. Церковь на IV-м вселенском соборе единогласно определила: "по принуждению нет веры". Стоглавый собор нигде не узаконял гонения. Ссылка же миссионеров на Стоглавый собор, а именно на 71 правило Юстиниана царя неправильна. Рядом же с этим правилом приведено в Стоглаве и другое правило, которое гласит совершенно противное. Там сказано, что хулители Бога и безчинники в огне вечном мучимы будут. Про Льва Катанскаго в Четьи-минеи 20 февраля говорится: "Лев Катанский служил литургию. Волхв Иллиодор вошел в церковь и учинил при помощи волхования безчиние. Народ начал в церкви творить разныя безобразия, так что пришлось прекратить Божественную службу. Тогда св. Лев Катанский предложил волхву войти с ним на костер. Оба они вошли. Волхв сгорел, а св. Лев чудесным образом остался жив. Таким образом не Лев Катанский сожег волхва, а сила Божия". Апостол Петр также не убил Анания и Сапфиру, а только пророчески предсказал им наказание Божие; об этом пишет блаженный Иероним (ч. III, стр. 338-339). Наказал-же их, как мы видим из Деяний апостольских Святый Дух. Толкование на 27 правило св. апостол, как и 67-е правило Карфагенскаго собора не проповедуют гонение, а только находят возможным обращаться к власти с просьбой защиты, когда еретики врываются в православный храм и безчинствуют; св. Иоанн Златоуст также решительно возставал против гонений. Так в томе II, на стр. 747-48, Златоуст говорит: "Я гоню, но не насилием, а словом; не еретики, но ереси". "Церковь та истинная, которая гонения претерпевает, а не та которая гонит" (Книга о вере, лист 21 об.). Св. Иосиф Волоколамский, правда, оправдывал гонения, но против его возстала за это почти вся русская церковь, например: митрополит Даниил, преподобный Нил Сорский, преп. Максим грек и др. Следовательно, голос Иосифа был не голосом Церкви, а частным. А о частных мнениях св. Викентий Лиринский сказал, что кем они не были сказаны, святым-ли, мучеником-ли, ученым-ли, относить их к ним лично и в закон не ставить. За них они лично будут давать ответ перед Богом. О воспрещении-же преследования и казнения еретиков высказались целый ряд свв. отцов и учителей Церкви (см. об этом подробно главу VI-ю настоящей книги).

Итак, вышеозначенный разбор миссионерских оснований, по вопросу гонения и преследования в делах веры, достаточно ясно показывает, что приведенное выше основание г.г. миссионеров совершенно не оправдывает того антихристианскаго деяния, которое было совершаемо их предками по отношению тех лиц, кои оставались при своем убеждении в правильности и святости тех чинов и обрядов, которые содержала русская православная Церковь от времен князя Владимира до самаго патриаршества Никона. Гонения и преследования в делах веры есть страшное преступление против Христа и св. Его евангелия, оно есть прямое отрицание христианства. Поэтому, защищая это духовное преступление, совершенное иерархами господствующей церкви в XVII-м столетии, миссионеры таким образом идут в прямое противоречие своею защитою учению Самого Владыки Христа, св. апостол и св. отец.

Силясь, хотя-бы чем нибудь, оправдать этот кровавый догмат о "казнении", миссионеры обычно говорят, что старообрядцы были наказуемы за политическия преступления. Но достаточно взять деяния собора 1666 г. после чего, это уверение их разсеется само собою, как дым. В определении собора ясно и, определенно говорится, что "телесным озлоблениям" должны подвергаться ослушники собора 1666 г. "хотя в едином чесом".

Преступление за староверами было лишь одно, что они твердо и неизменно держались преданий и установлений древней Церкви. Следовательно, не за ереси или заблуждения, не за сопротивление церкви или бунт против власти, нет, а за истинное церковное учение гнали страдальцев исповедников св. старины, - за следование постановлениям древней св. православной Церкви. И вот за это старообрядцев тысячами и даже десятками тысяч сжигали на кострах и срубах и подвергали их самым жестоким и утонченным пыткам. Страшно становится, когда вспомнишь эту мрачную картину жестокой действительности.

 

XXVI.

Епископ Павел Коломенский и его преданность староверию.

 

Не странно-ли, что за последнее время миссионеры на беседах открыто заявляют о том, что епископ Павел Коломенский, как имевший якобы солидарность с патриархом Никоном об исправлении русских богослужебных книг и как значившийся в числе участников собора 1654 года и подписавшийся, то поэтому, - заявляют миссионеры, епископ Павел всецело наш епископ, а не старообрядческий. Это присвоение, - если можно так выразиться, - блаженнаго страдальца и борца за святую старину епископа Павла Коломенскаго от миссионеров стало исходить очень недавно. Ранее-же ничего подобнаго не было. Епископ Павел Коломенский всегда признавался ими "раскольником". В самом деле, не странно-ли это? Двести с лишним лет епископ Павел Коломенский считался "раскольником", даже предводителем "раскольников", теперь-же, ни с того ни с сего, нынешние миссионеры додумались до того, что его начали считать уже своим епископом, т. е. никонианским. Это для нас старообрядцев действительно новость. Каждый из нас знает, что епископ Павел Коломенский есть духовный родоначальник дорогого нам старообрядчества. Дорожа древней святыней, он и душу свою положил за древния св. предания, приняв мученическую кончину. Откуда-же почерпнули подобныя сведения г. г. миссионеры о епископе Павле Коломенском, присвоив его к себе? В г. Коломне в соборе имя епископа Павла значится записанным в синодик для поминовения, отсюда миссионеры и полагают, что якобы епископ Павел Коломенский их. Это первое основание, а второе, его подпись под деяниями собора 1654 года об исправлении церковно-богослужебных книг. Но оправдывают-ли миссионеров эти основания, вы увидите сами читатель из нижеследующаго моего разбора этих двух миссионерских положений. Занесение имя епископа Павла Коломенскаго в поминанник при коломенском соборе не дает еще права миссионерам считать епископа Павла уже своим единомысленным епископом. Поминание это написано в XIX столетии, т. е. двести лет спустя по смерти епископа Павла Коломенскаго, следовательно, пользоваться этой записью, как историческим документом безусловно нельзя.

Что же касается деяния собора 1654 г., того деяния, на которое ссылаются г. г. миссионеры, чтобы присвоить к себе страдальца епископа Коломенскаго Павла, есть издание братства св. Петра митрополита Московскаго 1872 г., доверяться которому более чем сомнительно. В соборном деянии этого издания, между прочим сказано, что на соборе 1654 г. присутствовало 26 членов, а в другом-же соборном деянии этого-же 1654 года, помещенном в книге "Скрижаль", сказано 46, а подписавших его только было 38 и в последнем, подписи епископа Павла Коломенскаго и с ним еще других лиц не значится. Спрашивается, - почему-же подписи Павла епископа, на котораго так торжественно указывают миссионеры, нет в Никоновской кн. Скрижали? Отвечаю: или эта подпись на самом деле не была, а если была, то она потому не помещена, что в ней резко виделась не подпись, а скорее протест против Никона. Епископ Павел, не соглашался на перемену 12 поклонов и в оправдание свое представил два устава, один - харатейный, а другой писанный. Но впоследствии, в 1656 г. когда Никон объявил переменить, кроме этого, и других много более важных церковных предметов, тогда Павел, епископ Коломенский, не устрашился ни ярости Никона, ни львинаго рва Даниила, ни разжженной пещи Анании, Азарии и Мисаила, и торжественно протестовал против духа раздробления русской православной церкви. После этого спрашивается, - какое же согласие епископа Павла с Никоном доказало деяние Московскаго собора, изданное братством св. Петра в 1872 г.? Положительно никакого. Если епископ Павел Коломенский был против всякаго какого-бы то ни было новшества, то можно-ли допустить, чтобы епископ Павел был в согласии с Никоном в его предпринятой церковной реформации? Епископ Павел был безусловно не на стороне никоновских предприятий, а поэтому его подписи, как согласия на реформу, в деянии собора 1654 г. быть не могло, а если и была, то это, повторяю, не подпись, а протест, котораго и не нашли нужным вместе с подписью Павла помещать в деянии собора, помещеннаго в известной книге "Скрижаль". Что же касается деяния собора издания Московскаго братства св. Петра Митрополита, на который ссылаются г.г. миссионеры, то там подпись епископа Павла есть просто-на-просто самоизмышленная вставка его подписи при издании этого деяния издателями. О принадлежности епископа Павла Коломенскаго к старообрядчеству свидетельствуют следующие историки: профессор Каптерев в книге своей "Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович" том 1-й,. стр. 149; "История раскола русской церкви" М. Макария, том XII-й, стр. 150; Субботин, в предисловии к "деяниям" собора 1654 г., стр. 33-34 и 35; Профессор Ключевский "Курс истории", том III-й, стр. 409 и др.

Удивительно, как это г. г. миссионеры берут на себя смелость, чтобы такого всем известнаго борца-страдальца за св. старину, как Павел, епископ Коломенский, называть единомысленным себе. Епископ Павел, по историческим данным, повторяю, является самым смелым защитником древних преданий и обрядов из всех тогдашняго времени иерархов, поплатившийся за эту защиту своею даже жизнью и теперь г.г. миссионеры по каким-то таким соображениям перетащили его к себе, считая его своим единомысленным епископом? Одумайтесь, что вы делаете ведь вы идете явно против самих себя! Двести с лишним лет епископ Павел Коломенский считался вашею церковью еретиком-раскольником, а теперь вдруг этого еретика-раскольника вы после столь долгаго времени его бытности в этом расколе, присваиваете к себе, к своей церкви.

 

XXVII.

Возстановление патриаршаго сана Никону.

 

Возвращение Никону звание патриарха после смерти является случаем, не бывалым в истории православной церкви. Признание его патриархом является явным кощунством. Бывший патриарх Никон, сам отрекся от своего патриаршаго звания 10-го июля 1658 года. Совершив литургию в Успенском соборе, он всенародно заявил: "От сего времени не буду вам патриархом; если же помыслю быть патриархом, то буду анафема" (М. Макарий, "История русск. церкви" т. XII, стр. 316). Имея в виду вышеприведенное, Никон на основании 62-го правила св. апостол, не мог быть признан иерархом. Это во-первых, а во-вторых, Никон был извержен из патриаршаго сана собором за многия антихристианския действия (см. Деяния соб. 1667 г., гл. 4-я). В этом деянии он никогда и не перед кем не раскаивался. Таким образом, из приведенных данных вполне ясно, что возстановить Никона в патриаршем звании, да еще и после смерти, невозможно; это является деянием преступным с точки зрения свято-церковных канонов.

 

XXVIII.

Обзор свидетельств миссионеров.

 

Итак, все то, что не приводится г. г. миссионерами в защиту бывшаго патриарха Никона и его сподвижников в деле реформирования русской церкви, все это к горчайшему их сожалению, оправдать их не может, не может на том простом основании, что все эти миссионерские доводы защиты построены не на прочном фундаменте, а на песке, вопреки самой истины, истина-же непобедима; несмотря даже на то, что миссионеры частенько на беседах позволяют себе прибегать к искажениям приводимых свидетельств, подлогам и т. п. Никон и его единомысленники, осудили всю русскую древнюю православную Церковь, объеретичили ее и великих ея святителей, прокляли весь русский православный народ за то только, что он не хотел изменить уставам и заветам своей родной матери-церкви. Православная русская церковь до патриарха Никона была во всем и безусловно православна, что засвидетельствовано многими церковно-историческими данными и данными изследования безпристрастных людей науки. Никон, не взирая на это, ввел своею реформою в область русской церкви, новое, чуждое русской православной церкви. Отсюда и происходит сам собою вопрос, - кто же прав? Никон ли, который ввел новшества своими ненужными реформами, которых св. Русь не знала от времен князя Владимира. т. е. от самаго принятия веры, или те православные русские люди, которые оставались преданными св. старине, той старине, которая засвидетельствована в истинности сонмом св. угодников Божиих русской земли? Мне кажется, говоря безпристрастно, должен каждый придти к такому заключению, что Церковь, коль скоро была православна и даже блиставшая православностью, как солнце и имевшая в своей среде целый ряд угодников Божиих, - такая Церковь, не нуждалась в какой-бы то ни было реформе, а тем более в такой, какую сделал бывший патриарх Никон с своими сподвижниками. Следовательно, отсюда и вытекает то, что предки старообрядцев, оставшись преданными св. древней Церкви, от нея таким образом и не отделялись, они поэтому и не являются отступниками. От Церкви отступают ничем иным, как только принятием новаго и отвержением стараго. Отсюда и получается вывод, что при бывшем патриархе Никоне не старообрядцы отступили от св. православной Церкви, а Никон и его последователи чрез свою никому ненужную церковную реформу. Отделиться-же от Никона и его последователей, других иерархов, предки старообрядцев имели вполне законное основание, что предусматривает и канонический духовный закон, запрещая оставаться в общении с иерархом, вставшим на путь еретичества.

Новая Никоновская вера составлена из одних лишь проклятий, анафем и осуждений. Прокляв всю св. Русь со всем благочестивым ея народом, насадители новой веры прокляли затем и самих себя. Паисий, митрополит Газский, писал, что Никон должен быть проклят, как еретик. Вчерашних своих единомысленников архиереев Никон объявил "иудейским и даже  бесовским сонмищем". Собор 1667 г. в свою очередь, объявил его (Никона) еретичествующим по наватиански и евстафиански. Синод-же издал такое проклятие: "Проклинаю всех тех, которые святейшаго Никона патриарха называют еретиком и неправославным, да будут прокляти и анафема". Кругом, - одни только проклятия и анафемы. Возможно-ли этот заколдованный круг, созданный из проклятий, анафем и самоосуждений, признавать допустимым церковью Христовою. Что-же касается тех клятв, которыя были положены на православных христиан за содержание ими неизменно древних святых преданий, то эти клятвы в действительности падают не на них, а на самих проклинателей, как беззаконно изложивших таковыя. Блаженный Иероним пишет: "Если меня обличают ариане, то это так и должно быть: если-же православные то... они перестали быть православными" (часть 1-я, письмо 17-е). "Когда мы раскроем, - говорит св. Феодор Студит, - нечестивое их (еретиков) учение и посмотрим причины, по которым они анафемствовали нас вместе с другими, то совершенно обнаружится, что они - не просто еретики, но и отступники от Евангелия Божия... и нарушители правил" (часть 1-я, письмо 36). Никониане преступно попирают правила, вменяя в обязанность изображения крестнаго знамения троеперстием, "а иже кто по Феодоритову писанию и ложному преданию творить, т. е. двуперстно, той преклят есть" ("История русск. церкви", М. Макария, т. XII, стр. 190).

Следовательно, вынося такое решение восточные патриархи, вместе с русскими патриархом Никоном, возставали тем самым явно против учения св. отца, называя его ложным. Св. отец Иосиф Волоколамский о таковых, вот что пишет: "Аще кто Божественное писание укоряет или осуждает.. Не у сего безумнейши на земли" (слово 5, стр. 186). И далее: "Аще кто речет, яко ложна суть свв. отец писания, таковых уста - отца их сатаны" (стр. 338). В Деяниях 7-го вселенскаго собора говорится: "Никак не соглашаясь признать предание, которое в предыдущее время вполне принимали святые, которых было так много... Положивши ложь в основание своей надежды, они (еретики) говорят, мы не хотим... следовать древнему преданию. Итак, они услышат от основателя Церкви Христовой: "Не знаю вас". Между тем, они принимают на себя вид торжествующаго диавола" (том 7-й, стр. 270).

О Никоне и его подобных сподвижниках в деле реформации, вот что пишет преподобный Викентий Лиринский: "Не могу довольно надивиться, - говорит он, - такому безумству некоторых людей, такому нечестию ослепленнаго ума, такой, наконец, страсти к заблуждению, что не довольствуются однажды преданном, издревле принятым… Но каждый день ждут новаго" (гл. 21, стр. 99).

 

XXIX.

Заключение.

 

Таким образом из всего вышеизложеннаго явствует, что св. православная старообрядческая Церковь, единственно одна осталась хранительницей того древняго благочестия, которое содержала православная древне-вселенская и древне-русская Церковь.

Православная старообрядческая Церковь, является через свое неуклонное хранение св. древних преданий, прямою наследницею и исполнительницею древнего русскаго благочестия, как преемственно получившая это драгоценное наследие. Отсюда и ясно, что она-то и есть та св. Христова Церковь, о которой Сам Владыка Христос сказал, что ее и врата адовы одолеть не могут.

 

Т. Тулупов.