Повесть Симеона Дионисовича о сибирских страдальцех

 

На поле исхожду брань видети, потщитеся люботщаливии со мною соприходити. На позорище гряду воинства смотрити, благоволите храбрость любящии со мною соизыти. На тризнище выступаю воинов зрети, изволите венцелюбцы со мною спозоровати. Воиньство хощу созерцати, не в железныя броня оболченное, но в броня веры одеянное, не копии, пищали же и луки и прочими органы соокруженное, но во вся оружия правды вооруженное и шлемами истины покровенное. Воиньство хощу созерцати доблественое и духа благодатнаго преисполненое, воиньство небоязненно к супостатом на брань исходившее и не к плоти и крови, но к началом и ко властем, и к миродержителем тмы века сего брань имевшее – не на град Тройскии, но по Бозе, иже в Троицы, не стены тройския разорити, но веру, яже в Троице, утвердити, не столпы Тройския оборити, но хоругви Христа (еже есть крестное знамение) незыблемо удержати; брань имевшее, не яже со Александром царем Македонским вселенную ратовати и пленовати, но яже со Христом Царем небесным церковныя догматы от хотящих испроврещи оборонити; брань имевшее, не яже с Пором Индейским храбрым борением, но яже с маэором Албером и с Соловым, вицегубернатором тарским, (за двоперстное крестнаго знамения сложение и прочее святоотеческое благочестие) храбрым стоянием и вконец благочестным огнесожжения скончанием. Ельма убо желателно бяше и достойно судися Григорию Богослову Маккавеов за ветхозаконная повеления и моисейская предания, еже есть за свиная мяса (да не вкусят), страдание по законех отеческих исповедати и мученики воистинну тех ублажити, и сих матерь Соломонию, самоввергшуюся от нападения нечестивых в сковраду, вельми похвалити, и равно чадом мученицу прославити, но и святей церкви не едину Соломонию, но и многи по ревнсоти Божии различным смертем самопредавшияся, соборне службам летными почести и присно пети и почитати, - кольми желателнее нам и вправду паче подобает за благочестие благодатное, ревнителей сибирских стояние, благочестивое страдание исповедати и вконец огнесамосожжение по ревности Божии прославити, и воистинну божественыя мученики тех ублажити. Тем же прииди, о Асие, и предложи на созерцание твоего поля богатство, изъяви твоего тризнища имение. И вы, о благочестивии слышателие (и ты, моего насписания убеждения виновниче, благодати и победоносия тезоимените), благоволите на тризнище слышания всеусердно соизыти. Кто убо от начала виде сибирския поля или степи благочестием цветущия, кто обоня сибирския пределы страдальческих мощей прахом мирисающия, кто убо когда прейде благочестивыи ногама землю сибирскую, языческую мерзостию оляденевшую и мраком безбожия помраченную, по реченному: «земля на ню же не возсия солнце (благочестия) никогда же». Воистину ничто же видети или слышати досточюдно бяше доселе в Сибири. Что убо ныне Сибирия славная, что украйна Российскаго царствия знаменитая ныне рече: «Призре на мя Господь милостивейшим присещением и освяти недра моя кровию воинов благочестивых, и очисти внутреняя моя мощьми святопочивших храборников, прогна тму идолобесия прахом благочестно огнем подвиг сконъчавших страдалцев». Чюдно убо въправду бяше воиньство, от обоего пола мужеска и женска совокупленное: мужы силны, жены благородны и младенцы благолепни, не силою плоти, ни же благородием телесе (еже апостол студ нарицает), но силою и благородием духа, по пророку: «не в силе констей восхощет, ни в лыстех мужеских благоволит; благоволит Господь на боящихся Его и уповающих на милость Его». Мужи и жены – благочестия крепцыи поборницы, древлеотеческаго российскаго (до Никона патриарха бывшаго) содержания всеусердни ревнителие, Никонова же и по нем сущих нововъводства и смущения огнепалнии возбранницы, яковыя же и апостол похваляет, глаголя: «Вы подобницы бысте нам, Господне приемше слово в скорби мнозе и с радостию Святаго Духа, яко быти вам образ всем верующим». Военачалник же того чюднаго полка муж бяше предивен, добротою естества совершен, разумом и искусством изряден, словесы благоглаголив, Иоанн именем, учитель изящныи и всякия добродетели исполненныи. Ему же свойственно, мню, царственным пророком сия приветствуется: «блажен муж, иже не иде на совет нечестивых» и прочая. Его же отечество Российскаго царствия, Великоновоградския митрополии, града Олонца, погоста Кижи. Родители его – отец в тамо сущих благонарочит, южик Лаврентия митрополита Казанскаго, Симеон именем, прозванием Дьяков и мати именем Екатерина, и тая благородна и честна, обаче добродетелна. От нея же сей Иоанн родися и воспитася, има же и родительскую честь всепокорно отдая, неотходно с нима пребываше, дондеже мати его вечным сном успе. Та же домовнаго ради правления нужда бысть ему Иоанну жену пояти, еже и сотвори. И тако со отцем дом и домашния благосчасливо вождествоваше.

Сице же Симеону, отцу Иоаннову, еще в мире с чады тогда живущу и мира придержащуся, сын его большии (брат же Иоаннов), Гавриил именем, прежде отлучився от них и жительствоваше под паствою отец Даниила, Андрея и Петра, того же града Олонца в пределах, на Выгу реце собравшихся братии во общежительстве. И некогда сей Гавриил увеща отца отложитися общения с новолюбцы, оставити же отечество и дом и преселитися во оно общежительство предъявленных отец под паству, еже и сотвори Симеон. Собрав елико можно имения и взем прочая своя чада, точию сноху, Иоаннову жену оставиша, преселися к сыну большему, и все имение, и чад, и свою душу вручи отцем. Иоанну же тогда не сущу в доме. Егда же возвратився и приближився, услыша отца и прочая из дому отшедшия в Выгорецию и отцем подчинившияся, восплану и сей огнем ревности божественныя, воскипе горньцем любве истиннаго благочестия. В самую версту мужескаго возраста, в самое желании и сластей умножение презре дом и домашния, и жену и обрати шествие вслед отца и братии, и во общежительство абие достиже, и прият быв банею, паки бытия просвещен, Тереньтии преименовася, и тако братии счинися. Та же отец его, яко старец, стужив мало, восхоте изыти на безмольвие, иже и отпущен быв отцы, преселися в скит, мало отстояще общежительства, ничто же взем от принесенных, точию сего Иоанна, вселюбезнаго своего сына, и дщерь немощную – да послужат старости его. Всеизрядныи же сей Иоанн яко обычен покаряшеся родителю и, труждаяся собою в поте лица хлеб притяжавая, отца питаше и снабдеваше седмь лет. И абие благочестивыи старец Симеон благочестне ко отцем приложися и в предреченнем общежительстве погребен, да поведав Иоанну покарятися сыну своему большему Гавриилу, яко самому иионому[?].

Иоанн же отца своего погребыи, спогребе с ним и себе, сиречь не к тому себе жити произволи, но Христу, и паки во общежительство ко отцем приложися, проходя смиренно службы братьския, ожидая брата большаго Гавриила – ему же отцем в руковождение обручен бяше. Понеже оныи Гавриил прежде смерти отца своего за неколико времени предпослася отцы общежителными в Сибирию, да тогожде древлеотеческаго благочестия рачители посетит, иже и укосне намнозе удержаваем тамошними рачители. По времени же некоем послан бысть Иоанн со иными общежители на море рыб ловити. И бывшу ему в ловитве, и возвратившуся, прилучися быти у града Архангельскаго, идеже купцы со многих стран купечествоваша, вопроси тыя и уведе о брате (ему же обручен) где пребывает. И воспалися духом жалости, просив с ним сущу общежителную братию, и благословен в Сибирию пойде. И тамо быв, его же желаше брата обрете в тюменских пределех в Кошутстей пустыни общежительствующих у мужа добродетелна, Иоанна именем, сединами украшенна, браду до земли имуща, с братиею. Истязуем же братом Иоанн, яко не носящь от отец общежителных из Выгорецыи отпуста знамения, и уведомлен, яко отцем при смерти самому оному обручен и, быв на ловитве, братиею общежителною ити благословен, и тако приятся, и яже в Тюмени, в Кошутстей пустыни, Иоанна Брадатаго братии причтеся. И не по мнозе Иоанн управлен братом строительствовати новозаведенную его пустыню на Ишиме. И 7224-го лета, декабря 13, предъявленныи Иоанн Брадатыи с братиею, их же числом 149, от наезду Тобольскаго архиерея Филофея посланных, огнем скончашася. Гавриилу и брату его Иоанну в разорение то не прилучившемася ту, обаче последи бывше на месте скончавшихся, оба жалостне о разлучении Христовых рабов поплакавше и надгробными песньми священныя страдальцев мощи почтивше, и вечную память вечнодостойным воспеста. Удержавается прочее Иоанн братом, да немощем и нуждам его послужит, еже и сотвори. Строительствова добре в новзаведенней от брата на Ишиме пустыни, и дивен в Ышимских пустынножителех показася, и в Выгорецыю, яже разстоит от Ышима 2700 верст, посетити отцы и братию общежителную и благословение от брата донести чрез жестокия заставы потрудися. И в таковых и прочих подобных искусився, уже не яко брат точию, но яко душа в персех братом предпочиташеся, и никако же оному отлучитися и вмале не терпяше старец Гавриил. Егда же всеведыи коемуждо подобающая Бог восхоте, яже подобает Иоанну исполнити, вложи желание томским благочестия рачителем да Гавриила (брата и наставника Иоаннова) писати многажды, моляще, да посетит своим присудствием оныя, и утешит от печалей, и разрешит некая взыскания и недоумения их. Сим стрекалом бодом, Гавриил, не имея что на прошение томских содеяти, понеже сам за недолжное удержание, к сему же и за далное разстояние не можаше томския краи постигнути, благоразсудив, предложи брату Иоанну, да понудится посетити оныя своим дошествием. Иоанн же, яко же предрекох, отца погребе, спогребе и себе, сиречь не к тому себе живяи, но Христу. Егда от брата предложение ити в Томское услыша, абие повинеся. «И воля твоя, вселюбезнейшии отче и брате, буди», - рече. Сим словом уязвен, Гавриил по главу Иоанна ятся и целовав ю любезне, и плакав: «И Бог да благословит тя, да поспешит и исправит путь твой, чадо и брате, и душа, и утехо моя, о Господе», - рече и отпусти. Иоанн же приим старца по нозе и целова любезне, глаголя: «Благословен плесне текущии добре по пути заповедей Божиих», - и тако приветствовав и плакав, в намеренныи путь потече. Есть же разъстояние между Тобольским и Томским чрез татарских языков жилища глаголемых Барабы, верст 2000 и больши. Иже многажды злыи Барабити путников грабят и смертно убивают, ими же Иоанн ят, и связан от Барабитов нощеденьство держим пострада; иже последи сладкими словесы Иоанновыми увещавшеся злии, добре Иоанна напутьствовавше, отпустиша. Егда же прииде в Томское и яви себе благочестия рачителем, абие теми, яко намнозе ожидаем, с радостию прият бысть и послание утешителное и решителное о недоумеемых от брата им вручи, и словом доволне тыя возъутеши. Но понеже Иоанн, яко же благороден, тако и благонравен, сице и благоглаголив сыи, и ведыи вся ключимая боголюбивым, и много не точию себе хранити, но и другия безбедне предводительствовати. Сего ради томчане и вси тех краев християне Иоанна, да будет им предводитель ко спасению и о Господе отец ко исправлению, просяще, моляще и убеждающе многими словесы и приветствии, и слезами. Иже той, видев слезы и плачь, не стерпе, и по прошению тех быти попусти, аще и бояся тяготы бремене, обаче и плачася обещася. И нецыи, всеконечне распалающеся о спасении своем, начаша молити Иоанна, да приимет тыя во общежителное правительство и соградит, иде же Бог восхощет, обитель, яко да ненадолзе в миру живуще, и с мирскими смешающеся, в неких мирских сетех соблазнившеся, увязнут; во обители же под назирательством оного удобнейше всяко поживут. Иоанн же молим, преклонися ко прошению, ведяше от искуса самого пользу, еже под паствою искусных постничество проходити, и начат хотящыя руководитися по уставом общежителным приимати. И Кузнецкаго уезда, Белоярския слободы, близ деревни Езовой, на реце Чюмышы остров отвсюду водами облежащь, население общежительства возлюби, идеже помалу вздвизая храмы, обитель состави и неколико братии собра.

И тако в мире благоденствуя два лета и пол, отнеле же прибысть в Томское прииде, славя Бога добре жительствоваше.

История о страдании.

В лето же от создания мира 7230-е, по счислению настоящаго гражданства от рождества Христова – 1722-го, февраля в 5 день, изыде повеление от скипетродержавствующаго всероссийскаго имъператора Петра Перваго во вся империи его страны, грады, правинцыи и села: да его же онаго величество в наследники Всероссийскаго царствия благоволит, того и вси россиистии сынове за истиннаго наследника со обычною присягою признавати да обещаются. Таковое повеление дойде и в Сибирскую губернию, в Тоболеск словущии град, из него же и во вся сибирския грады и села. И вси сибирстии народи его императорскаго величества повеление всеусердно совершаху. Во граде же именуемом Тара, некотории от живущих к присяге не приидоша и, взыскуеми, уклоняхуся. Чесо ради на оныя от присяги избегатели возвестиша писанием в царствующии Петрополь к сенатором. Сенатори же советовавше, присудиша оныя избегатели императорскому величеству за противники и послаша с Москвы вицегубернатора Александра Солового тыя противники имати и, испытуя по должности, казнем подлагати. И той вицегубернатор Соловой, прибыв в Тоболеск, предложи сибирскому губернатору из Сената указ. Губернатор же оному Соловому даде два полка военных людей вооружены, повелевая им над тарскими народы, яко над противниками императорскому величеству, вся действовати. И абие Соловой с воины устремися к Тарсе, и егда прибыша, въскоре тарскаго полковника и прочих того града ят и во оковах всади в темницу. И испытуя таряны лютейшими испытании, обрете от них некоторыя крестное знамение на себе воображающыя двома перстома и прочее обхождение церковное содержащыя по содержанию старопечатных книг, а триперстнаго сложения и прочих новин не приемлющыя. Принудити же тщася тыя треми персты знаменатися и прочия новины прияти, Соловой вложи я в горчайшыя муки: овыя бичи бия, овыя за руки спак повесив, от своих состав истерзая, овыя огнем опаляя, иным же ребра ломая, и теми и инеми озлобляя, нестерпимо весма умучи. В киих муках испытуемии, за превосходящую оного Соловаго ярость и муки, нецыи до триперстнаго сложения и прочих новин прилагахуся, инии же, мужественно вся терпяще, от древняго благочестия не отпадаху, в домех своих затворяющеся и, зелие зажегще, вседомовне сожигахуся, и паки, ножи себе режюще и ужи удавляюще, умираху. Мнози же по безчисленных муках, главами усекаеми скончевахуся. Соловой же слышав некоего инока, держаща древнее благочестие, именем Сергия, живуща в пустыни с неколикоею братиею, помысли, или от неких научен, или от испытуемых уведомлен, яко той инок древняго благочестия учитель есть. Сего ради во ону пустыню посла неколико воинов, заповедав им, да уловят жива ему онаго инока. Но посланнии ведуще обычай гонимых, яко аще нападут внезапу, огнем скончаются. Тем же обретше способника себе – онаго инока бывшаго ученика, живша с ним мало и ведуща того жительства входы и обычай, и обещавшася оного инока, тайно ухватив, привести. Иже и взем неколико воинов, вечеру глубоку, до келии помянутаго старца Сергия прииде и яко обычен молитвовав в келию вниде, воины же вне оставль. И яко отцелюбив творяся, припада к ногама инока, приветствуя льстивно. Иноку тогда в молитвах пребывающу на правиле, во единой свитце, и вмале преставшу от молитвы, внезапному ученика приходу почюдися. И в таковых тема упражняющемася, внезапу воини нападше и емше старца, руце и нозе связаша. Той же льстивыи ученик шед к преимущим над конскою службою и отчим словом донегде со оным ехати, коня приуготовивше к келии приведе. Воини же изведше инока ис келии и на возило посаждьше, к военачалнику представиша (прочим же сожительствующим старцу, ничто же ведущим). Военоначальник же в той час обрете время на прочия сожительствовавшыя со старцем, нападе всеми воины и овыя ят связа, овыя же разбегошася, друзии же сами себе различно смертем предаша; имение же и скоты похити, храм молебныи и келии огню предаде и с таковым триумфом к Соловому связанна инока с прочими представи. Их же, он лютыи мучитель, Соловой на испытание предъставль – инока с прочими и, горце различными муками: бичи, жезлием, огнем, железом смертно изнурив, произнесе на мучимыя вины, яко бы тии виновни были тарских жителей непокорству и до присяги неприхождению, яко учимым от предъявленнаго старца реэстр получи. И отсюду прием Соловой дерзновение: посла военачалника с воины во вся сибирския грады и слободы, и села, даде повеление вся древлецерковнаго содержания держащияся, яко же важным винам подпадающия ловити и к оному в Тару на испытание приводити. Отвсюду возмятеся вся Сибирия. Военачалники с воины во вся сибирския страны претекаху и вся домы двема персты знаменающихся затворяху, и разхищаху имение, и вся люди, древнему благочестию прилежащыя, хватаху, и к Соловому на Тару отсылаху. Отсюду и на Ишим (иде же предпомянутыи Иоанн до отшествия в Томское пребываше) военачалник с воины послани быша и вся ишимския пределы страха исполниша, хватающе и емлюще, и разоряюще жительства и домы; от котораго гонения и лютости, мнози ишимстии жители пометающе домы, и бегаху, друзии сами зажигающеся вседомовне згараху. Феодор же некто, Кротов по прозванию, на кони в степь текии, и от воинов гоним, уже ят быти мняшеся, ножем гортань себе пререза, на землю паде, и тако нощеденство от раны страдав, умре, до издыхания последняго знаменав себе двема персты, исповедая древлецерковное благочестие истинно быти. Тогда и пустыню (в ней же предпомянутыи Иоанн строительства), и другую, нарицаемую на Иру, воини обседоша. В первой же бяше началник Филипп, в другой же Софонии и прочии, иже прежде наезду воинов совещавахуся не боятися, яко в царственных винах не повинни и в реэстре не имут обрестися. А до триперстнаго сложения и прочих новин принуждать не велено, обаче глаголаше Филипп, во ограду воинов не пустити, но прежде предуготовитися на скончание, и егда воини прибудут, известити, яко в царственных винах не повинни и в реэстре не обретаемся, и внутрь не пустим, понеже слышим, яко принуждаете до триперстнаго сложения и иных новин. И яко же совещаша, тако и сотвориша, и уготовивше вся во обителех на сожжение, и затворишася. Егда же тайно нощию приехавше воини, приступиша и начаша нападати на взятие. Филипп же, имея обитель предуготовану и затворенну, и видевше воинов зелное на расхищение устремление, помянувше, яко древнии християне и в Росии древняго благочестия рачители от гонения сами различно скончявахуся и, прилежно помолившеся, глаголаху: «Виждь, Господи, немощь нашу, яко не имамы, где от мучителеи злочестивых убегнути, и противных лютость, яко не послабляют, принуждающе нас Твоя повеления преступити». И тако благочестивии благочестне огнем скончашася. Един точию, иже зажже, Наум именем, изшед и пред военачальником ста. «Глас ми, - рече, - глаголющь слышах изыти и обличити ваше злочестивое неистовство повелевающь, и не боятися, аще и ят буду, и мучен, но благочестне и добре течение мое совершу; ты же, зле творя, наветуеши на неповинныя». Его же военачалник ем, истяза муками, принуждая до триперстнаго сложения; егда же не може преодолети, к Соловому посла, иже по многих муках, яко же предрече, главою усечен блаженныи страдалец, прейде на вечную жизнь. Та же и к другой обители, на Иру, приспеша воини и нападоша, ломающе и разбивающе врата и затворы, и прочая вся. Видевше же сущии во обители воинов зелное нападение и яко Филипп с братиею уже скончашася. И возложьше надежду на Господа, с плачем возопиша: «Да будет скончание наше благоприятно пред Тобою, Господи, яко и всех, яже по Тебе страдаша и скончашася сами». И тако благочестивне благочестивии раби Божии самосожжением о Господе скончашася. Отсюду и в тюменския пределы мучитель с воины послашася и вся тамо поколебаша, имающе, вяжюще и конечно расхищающе, и зле биюще, и инако всяко мучаще, к новостем Никонова злочестия принуждаху, непокоряющих же ся на Тару отсылаху. Инии же, боящеся мук лютости, сами себе различным смертем предаяху. Тогда же и на реце Имше в пустыни Иоанна Мирнаго, и в Выровской деревни в храмине многое число огнем скончашася, и друзии мнози различно. Обаче вси за древнее святоотеческое содержание, за двоперстное креста сложение, и прочая вся ревнующе, скончашася, яко же и публичной Синодскии 725 году, генваря 15 дня посланной, указ свидетельствует, а не за оныя царьственныя вины, яже Соловой произнесе. Отсюду и в Томскии град маэор Алъбер с воины послася и весь град, и вся того пределы устраши, двема персты знаменающияся взыскуя и вселютейшими муками истязуя. Иде же нецыи многовидно мучение претерпевшия и дерзновенно мужествующия, к Соловому в Тару отсылахуся, друзии же, муками устрашаеми, на повинутие ослабляхуся, инии же, истязания избыти тщащеся, домы и имения оставляху и в бегстве грыяхуся, место местом пременяюще. Тогда и военачалник оныи Христовых воинов, предпомянутыи Иоанн и того благословенное Богом воиньство, в Кузнецком уезде, Белоярской слободы, близ деревни Язовой, на острове, на Чюмыши жительствующыя, яко древняго ради благочестия хранения от мира удаляются, маэору явлени быша. Еже слышав таковая, маэор возреве, аки лев, абие посла воины ко обители, иде же Иоанн с прочими жительствует. Во обители же сущии ничто же ведуще. Внезапу нощию нападоша на обитель злии они, яко разбойницы, и абие кликнувше вси, яко же им обычай бе, приступиша ко вратом и стенам ограды и начаша разоряти и внутрь вступати, и елицех внутрь ограды обретоша, яша и вся связаша. Един токмо, Афанасии именем, виде лютейшее воинов нападение и нестерпимое злобожных насилие, ножем сам себе уязви и, мало по язве пожив, скончася о Господе. Тогда же и в деревни на Иру зовомой, от обители яко два поприща, древлеотеческаго благочестия ревнители, егда увидевше обитель пламы палящу, воскипеша и сии огнем ревности благочестия. И скорее, неже словесы поведати, совокупишася в храмину некую 40 человек, и егда увидеша воинов от обители грядущих, везуще связня предъявленныя и к деревни Ировой приближающихся, плачюще вопияху: «Сердцеведче Господи, виждь злобу кровопивцев безбожных, яко сноповом равне связня братию нашу затязаша и обитель огнем пожгоша, и уже до нас приидоша, такожде сотворити имут. Но, о Судие праведныи, приими духи наша, яко же и всех, иже Тебе ради от нападения и страха мучителей сами себе разлияным смертем предавше. И вмени нам в закон истиннаго страдания, поистинне, яко Тебе ради умерщвляемся и яко же овцы от волков на смерть предаемся». И тако возопивше, предстоящим у храмины людем мир давше, храмину зажгоша. Воини же нападше ломати врата и оконца, ничто же успеша, точию неколико телес уже опалевших и бездушных извлекоша. И тако блаженнии страстотерпцы блаженную жизнь за благочестие скончавше. Кости же их и чревеса оставшия воини в громаду собравше, огнем сожгоша. И сия совершивше к маэору прибыша, связня во обители ятыя представиша, иже по многих истязании на Тару к Соловому послани и зелне умучени, благочестне в муках душя своя Господеви предаша. Прочии же, не стерпевше лютости мучения, горце плачюще до триперстнаго сложения приступаху. Таковое страшное прещение вся томския и кузнецкия пределы протече и древняго благочестия ревнители страхом поколеба. Воскипеша убо благочестивии ревностию благоверия, слышавше мучителя зверонеистовствующа и яростию дыхающа, и аки пес зайца гнати устремляющься их, от места до места претекаху. Таковое же ужасное слышание дойде в слухи и до военачалника Христовых воинов Иоанна, иже егда услышав о разорении обители абие, прилучившимся рачителем мир дав, на коня вседши, в Елунину, тако зовомую деревню, прибеже и к жителю тоя, Матфею именем, богату сущу и многи храмы имущу, в дом прииде, и пришествия своего вину поведа, яко спастися, или яту быти, или умрети у оного в доме и никакоже отгнатися, понеже не имеет никамо же бежати, молися. Иже той истинный ученик, учителя своего прошение слышав, рече: «Се аз и дом мой пред тобою, отче, и яко же хощеши спаси себе и нас». И ту Иоанн начат пребывати у онаго в доме. Еже слышавше прочии, иже в бегствах томстии древняго благочестия рачителие, яко учитель их Иоанн в Елуниной крыется, легкими ногами вси течаху тамо. И в малое время множество народа собрася, моляху его слезно не презрети тыя, но промышляти о них, яже на пользу, понеже и тии убежати мучителя прочее камо не ведят. Иоанн же, всюду окружен и принужден, разсуди, яко уже прииде время истину благочестия явити и свое учительство нелицемерное показати, совещавает со всеми совет благ, совет разсуждения и спасения исполнен. Начаша в доме предъявленнаго мужа Матфея храмы вси, елико имяше, предуготовляти тростием, соломою и порохом на сожжение и утверждати необычными затворами. Совещавающе, аще приидет мучитель с воины и нападут храмы оныя ломати, да сущия в храмех имут тогда, известивше мучителю в прочих неповинность, затворение же в храмы от онаго страха, понеже нудит к новинам приступити; и тако ответствовавши, и последнее злобы и нападания видевши, всем в славу Божию огнем скончатися. Судивше, яко и древнии благочестия ревнители многажды от гонения и нападания мучителей тако сами себе различным смертем предаваху, их же святая церковь яко мученики прославляет. Прикладъствующе при Трояне, иже кождо от християн веры ради и любве Христовы, сами себе в пещь вреваху. При Антиосе Соломонию, матерь Маккавеов, нестерпевшую нападения рук нечестивых, яже сама себе в разжегшую сковраду вверже, ю же Богослов равне чадом яко мученицу похваляет. При Максимиане в Никомидии, иже мнози от верных мужей и жен, божественою любовию разжегшеся, яко в некую прохладу, во огнь себе вметаху. И мучениц Домнину и дщери ея Виринию и Проскудию, иже божественою ревностию подвигшеся, вдаша себе струям водным, разсудивше, яко лучше есть водою утопитися, нежели беззаконным в руки вдатися, и иная множайшая вносяще. К сим и российских древняго благочестия ревнителей, иже от гонения новолюбцев и от тяжкаго нападения безчисленнии огнем и иными смертьми благочестне скончашася. По сем от неких известився мучитель, яко Иоанн водворяется в Елуниной, поклонь главу свою, яко пес следя гнати и яти Иоанна, собрався въскоре и, воины поем, в Елунину потече, предваряя и предъспевая, да никто же возвестит елуняном, да напад внезапу улучит намеренное. Четыредесят же дней, отнеле же в Елунину водворися Иоанн и затворися, прейде и уже ослабляющимся розытися, мняще яко преста мучитель гонити я. Иоанн же, укрепляя собравшихся, да праздник Благовещения приспевшии празднуют вкупе вси, понеже знаменито, рече, бывает в праздники время, знаменитаго ради Божия присещения. И тако вси удержашася. Промышляя же рабом своим полезная, Бог вложи некоему от слышавших мучителево погнание, иже прежде враждоваше ко Иоанну, преложися тогда на пожаление, возвестити грядущее воиньство елуняном и в своем неистовстве прощение испросити у Иоанна. Предварив мучителя в Елунину утече и о скором прибытии воиньства оныя уведоми. Иоанн же слышав, возвести и сущим с ним, заповедая молити прилежно всемилостиваго Бога, да я сохранит от разхищения мучителева и подаст крепость и силу к подвигу, и удалит от них всякое приложение лукаваго, и добре совершит течение их. Они же, яко ощутиша мучительское пришествие, слезами многими и хлипанием горцем во умилении сердца и в сокрушении души, моляще, просяще и убеждающе благость Божию, да не оставит я в поругание быти врагом. Сам же военачалник Христовых воинов Иоанн, отложив прочее сетование, светлым образом ко всем показуяся и вся укрепляя и утвержая, глаголаше Давыдово: «мужайтеся, и да крепится сердце ваше вси уповающии на Господа». И с некими совещавая, приготовляшеся от забрал и кровов видением срестися мучителю и совопроситится о чесом, аще требование призовет словесы, и сия и прочая боголюбивейшим о нем совещателем, ко общей всех пользе совещающимся и от часа в час мучителя с воины ожидающим. Приближися абие мучитель и воини к месту и узреша стрегущия на кровах и забралах, ополчившася и яко аще зима бе и вечер, огнь посреде ополчения возжгоша, пребирахуся. Блаженному же Иоанну с благочестивою дружиною совещавшуся, послаша некоторыя к мучителю з дары, да никто же им злое сотворит, понеже в царственных винах не повинни, а собралися и затворилися от онаго самого страха, яко принуждают до триперстнаго сложения и прочих новин. Он же отсла посланники безделны. И абие приступи мучитель с воины к дому, в нем же воини Христови затворишася, устремлюющеся со оружием на взятие. Видев же на забралех и кровех предстоящыя люди, вопроси с яростию: «Кто есть в вас олончанин Семенов толковщик (тако бо звашеся от противних)?» Иоанн же громосветлым гласом (ибо таков имяше) отвеща: «Убогии и меньшии Владыки моего раб аз есмь. Кто же вы тако во ополчении ратническом, яко на языки приидосте и что имате до мене оглавите, и подобающее вам отвещаю». Тогда взреве мучитель елико могущ гласом: «Маэор есмь, а се со мною воини, - рече, - послани по указу императорскаго величества от вицъгубернатора Солового ис Тары взыскивати в царственных винах повинныя. Но и ты, Семенов, многия народы смутил, от церкви и от священников отвратил, треми персты крестное знамение и прочее церковное служение отметати научил, многия о сем мучимых доводы свидетельствуют на тя. Но и зде, яже видим, колицы народи с тобою в собрании и яко безсловеснии скоти на заколение приводитися приготовлени. Вси же тобою смущенни и соблажнени суть и не явно ли важная сия вина твоя и сущих с тобою есть. И что еще требуем иных доказании, яко своим наездом улучихом. И аще повинетеся и дерзости, ю же творите раскаетеся, и в таковых к тому не быти обещаетеся, то нас абие не аки ратники, но аки мирники, повергших оружие узрите и яко гостившия у вас, и отъезжаем простите услышите, и ни едино же зло помыслим о вас. Аще же не раскаетеся и не повинетеся да весте, яко повинути вы приидохом и не отступим, дондеже повинетеся, и разбивше затворы и утвержения ваша, извлечем вы и на повинутие понудим». Отвеща же к маэору военачальник Христовых страдалцев Иоанн: «Мы от прародителей по Евангелию научени Божие Богови воздавати, а кесареви кесарева. Тем же императорскому величеству всякую честь и повинутие, подобающее подданства, отдаяти долженствуем и никако же противимся, и не буди нам. Триперстное же сложение и прочия новины новых книг отметаем не по противлению, но за правое своея совести, яко несогласная древлецерковному содержанию, яже мы ко спасению нашему достоверно имеем, паче древлецерковное содержание, яко сие держаще мнози российстии чюдотворцы спасошася. Новая же, новых книг держащии, ни един слышится что дивное и доброе содея и творит, разве злое по злем день от дне и слышати ужасное. Сих ради мы надежное нашему спасению древлецерковное содержание соблюдающе, к новому же принуждения боящеся и зде, елико Бог благоволи собрахомся. Понеже слышахом от вас, яко не толико в царственных винах повинныя взыскуете, елико двома персты знаменающыяся истязуете, и елицех обрящете, мучите, дондеже к триперстному принудите, неприемлющыя же смертем предаваете, яко же и предглаголасте не отступити от нас, аще не повинемся новин прияти. Но зрите, яко мы на сие собрахомся, да или мужествовавше преодолеем вашия злобы нашим терпением, в затворах сих пребывше до вашего отступления, или не отступающе нападати начнете, огнем скончаемся. Известитеся, яко не предамы святоотеческаго благоверия, не приимем нововводнаго никонияньскаго смущения; тех есмы свойственницы, к ним же во обители искус приражения иместе, единаго военачалника с ним и дружина, той же науки свиток старопечатныя книги учихом, оружие двема персты крестное знамение тоежде к вам употребляем, победу на вы – наше скончание такожде вам предвозвещаем, престаните устрашающе нас и отступите, вземше сия от нас дары». И с словом купно мешец сто рублев денег пред мучителя повергше. Той же, сребролюбия недугом убодом, сам взяти постыдеся, воинам обаче наманув, глаголя: «Вам пригодится, возмите». К предстоящим же на забралах и кровех рабом Божиим рече: «Не прельщайтеся, не можете от нас искупитися, ни же отглаголатися. Аще и все елико имате имения измещите, не отступим, аще и воздух словесы наполните, ко извинению не преклоните же ся на повинутие, не отъидем». И воином, держащим оружие огнепалное стреляти назнаменова, древесы же долгими и иными орудии забрала, врата и оконца разбивати и разрушати, воином возопи: «Промышляйте!» Незлобивии же агньцы, кроткаго пастыря ученицы, видевше мучительскую лютость и зверское того нападание, подражающе божественныи глас: «Иже не приемлют вы, - рече, - и прах от ног ваших на них отрясите», обратившеся абие, рекуще: «Ельма мира словесе и дары не приемлете, вместо же сих стрелы пущаете и конечнее разбивати устремляетеся, прочее мы не ведуще чим удовлити вас, точию сим». И с словом купно с неколиких пищалей пустиша пули (яже едина улучи самого маэора, но не уби, иже помале исцеле). И абие воспеша сладцем гласом и умиленным: «Владычице, приими молитву раб своих и избави нас от всякия нужды и печали», - и вступиша в предуготованныя на сожжение храмы, и затворишася, дыму тонку восходящу, и потом огнь возжеся велии, слышахуся страдалцы Христовы песни подобны блаженнаго скончания их поюще. И тако огнепалнии по благочестии ревнителие, православия поборницы, храбрии Христовы воини, истиннии страстотерпцы мученицы священнии, подвига благочестиваго поприще прошедше, веру Христову целу соблюдше, догму церковную праву усветливше, святоотеческое содержание непременно удержавше, никониянское же злочестие мужески отринувше, и конец предивно огнепролиянною тех кровию в славу Божию благочестне печатлеша, 1100 мученик огнесожжением скончашася лету текущу от Адама 7231-му, марта в 24 день. Их же священныя чревеса и кости нецыи христолюбцы, тогда честне собравше, земли предаша. Последи же брат сущии по плоти предпоминаемаго Иоанна, Никифор, на месте быв и кость едину сожженных обретя, плака доволно и, слезами облияв, целова, и, гроб соделав, во оном тую с прочими прахом затвори, надгробно же во умилении души привопльствуя пророка гласом: «кто даст главе моей воду и очима источник слез», и праотца Иакова гласом, о земле глаголаше: «Возопившая к Богу за кровь Авелеву, возопи и ныне со мною за кровь воистинну незлобивых сих Авелев. О небо, воньми и приникни со мною ныне над сих всеусердных поднебесников, о солнце и луно, испустите своя лучи над очи затворенныя пред собою выну Господа. Убо и вы, поле и степи, дубравы и лесы, возстените и восколеблитеся со мною над жупищи и прахом почивающих в недрех ваших по плоти сродников и рачителей благочестия всетеплейших». И тако намнозе приветствовав, в могилу гроб вложи и землею погребе. И наверху могилы в память вечно достойную крестных страдальцев, трисоставныи Христов крест, устроив добре, водрузи, и оградою в честь мучеников изрядно огради, да не попираются скоты. И конечне поклонився кресту, и вечную память погребенным прирек, оставль, и отъиде, славя и благодаря Бога, давшаго таковое терпение рабом своим.

Надсловие.

Что мы прочее к сим возглаголем, что ли на исход за благочестие пострадавших огнесожжением сибирских страдалцев возгласим, не вемы. Тако нас предтекущая смяте повесть: ум наш яко лист потрясе, мысли нашя яко прах расточи, чювства наши яко врата раствори и въправду, поелику убо цветут слезы, потолику потрясается ум, поелику возрастает воздыхание, потолику расточают мысли, но кто убо, аще бы и стоязычен был, и не весь уста. И како возможно толиким и таковым по достоинству приложити слово, иже бо от естества данное жити желание презревшим и умрети паче, нежели с нечестивыми пребывати избравшим; и плотем их, преужаснейшую огнесожжением приимшим смерть, которую разве ангельский язык прославити весть; и рукам их, тростия, соломы и зелия приготовления на самосожжение, еже подсолнечную привлече на удивление; и ногам тех, входящим в храмы, на пламы ступание всю тварь приведе на почюждение; и очию онех, в лютости ярящагося огня помизание, яже вся небесныя силы приведе на созерцание; глас же блаженных и воздыхание с разлитием купно виющагося огневозношения, иже самого подвигоположника Бога преклони на видение. О, мужества, о, ревности, о, дерзновения по благочестии! Что убо тыя возгласим, Финеесы ли, Илии ли, или вавилонския отроки, Маккавеи ли и тех матерь Соломонию, мученицы ли, Домнину и дщери тоя Виринию и Проскудию и прочия по благочестии мужествовавшыя; не погрешим, но пралучне новыя Финеесы, Илии и прочия тыя наречем. Читаем в священном писании о мужестве Финеесове, иже воздвиг копие Замврия блудне мариамитине сплетшася, мужествуя по законе, прободе. Но сия сибирстии Финеесы не на другия копия воздвизаху, но себе на сожжение храмы мужествующе по благодати приготовляху. Дивно глашают 4-х царств книги о ревности Илиине, иже четыреста пророк мерских, ревнуя по Господе Бозе Вседержителе, ножем закла, но сами на сожжение во огнь входяще, ревнующе по Господе Бозе сгараху. Пречюдно гремит книга пророчества Даниилова о дерзновении по благочетии отечестем, иже в Вавилоне ко Навхудоносору ответствовавших отрок: «Разумно да будет ти, о царю, - глаголющих, - яко мы богом твоим не служим и образу златому, его же поставил еси, не кланяемся». Но сии елунстии отроцы, по благочестии отечестем ретящеся: «Разумно да будет вам, - глаголаху к мучителю, - яко мы древлеотеческаго благочестия, еже двема перстома знаменатися, и прочаго святоцерковнаго содержания не отстанем, новаго же никонианскаго смущения, еже треми персты знаменатися, и прочих новин не приимем, и аще отступите, благо же, аще ли не отступите, се мы в приготовлении всяцем на сожжение». Повествует же с похвалою Богослов и Макавеох и тех матери Соломонии, иже друг друга ко страданию возбуждающе и паки мати подвизающи: «станите добре, чада, станите в законе и воньмите страдание ваше совершити», и со смертию чад и свою душю ускори самоввержением в сковраду предати Господеви. Но и предъявленнии сибиротомстии истины рачителие, всеусердно друг друга поощряюще, глаголаху: «Мужаемся о истинне, мужаемся до смерти, аще не ныне по благочестии умрем, умрем же всяко и естеству долъжная отдамы», - и с сим затворяющеся благочестне самосожжением душя своя Господеви отдаяху. Почитает святая церковь со ублажением летныя памяти мучениц Домнины и дщерей ея, самоввергшихся в воду и утонувших, разсуждение, яко лучше водою утопитися, нежели беззаконным в руки вдатися. Убо и предпомянутии елуньстии страдалцы, благоразсуждающе, добре присудиша лучше в славу Божию собою огнем скончатися, неже злобожным кровопийцем в руки вдатися, и совет делом заключивше, души с телом благочестне огнем разлучивше. Кто убо не почюдится Финеесову мужеству? Кто не подивится Илиине по Бозе ревности? Кто покивает главою отроков по благочестии дерзновению? Кто не потрясется Маккавеов и тех матери по законех отеческих на подвиг возбуждению? Кто не содрогнет душею мучениц Домнины и тоя дщерей благоугодному разсуждению? Их же святая церковь почитает. Их же церковнии учители похваляют. О них же всякое противное вещание умолчавает. О них же всякое неблаго вещание затворяется и всяк неискусныи глагол празден бывает, и всякаго мнения мрак далече отгоняется. Но и сибирстии Финеесы благомужествоваху. Но и томстии Илии по Бозе ревноваху. Но и елунстии отроцы по благочестии дерзаху. Но и ассиоевропийстии Маккавеи по законе святоотеческом друг друга на подвиг возбуждаху. Но и сибиротомстии мученицы Домнины лучши благоразсудиша огнем скончатися, нежели злобожным кровопийцем в руки вдатися. Убо въправду достойни удивлению и похвалы, и почитания от православных, яко законно блаженнии мужествоваша, яко по правде священнии страдаша, яко достойне божественнии рачителие подвизашася. Ельма и матере Маккавеов и мучениц Домнины со дщерма самоубиение по естеству и по закону грех бяше смертныи, но понеже по ревности Божии самоубишася, сего ради тем в мужество по законе и в ревность по Бозе от церкви вменися. Не равне ли сим и сибирским о нем ревнителем, иже сами себе на сожжение по ревности Божии предаша, в мужество и в ревность вменится, и помяновения и почитания от всех православных по равней церковней правде да сподобятся. Да заградятся прочее уста, глаголющия неправедная беззаконие гордынею неправилнаго самосожжения и уничижением самоволнаго самоубийства, и сего ради недостоиньством помяновения осуждающия и с православноумершими от веков несочетающия. И всяк язык да исповест, яко воистину не точию помяновения правилнаго от православных со всеми тако по ревности Божии различно благочестно с самоскончавшимися достодолжни, и славы, и похвалам от благочестивых подоболепни, и в ходатайство к Богу от требующих заступления предлагатися достоприятни.

Тем же, слышателие благочестивии, походисте слухом по полю брани, побродисте умом по тризнищу подвижников, созерцасте повести слушанием усердие и мужество сибирских страдалцев, смотристе подвиг огнем скончания елунских мучеников – колико велици быша, какови чюдни показашася, како по благочестии течение и подвиг скончаша, на которыя совершеньства степени востекоша, над солнечную лучи Сибирскую страну уясниша, над лунную светлость Томскую украйну озариша, над дневныи свет Оборецкия степи просветиша. Самыя гремят тех блаженнаго скончания гласы, самыя трубят тех священнаго огнесожжения звуцы, самая возношения пламов, яко столп дыма, кадима от пустыни Ливановы, возносят тех всесвятеишаго издыхания духи. О поля чюднаго! О тризнища подвижников дивнаго! Сравнишася сибирския степи селениом едемским. Уподобишася сибирския поля садовом райским. Причеташася томския селения виноградам небесным, яко произнесоша небесное гроздие страдалец священных. Приложишася белоярския пределы пределом церкви Божия, яко вознесоша всесожжение в воню благоухания Богу всеусердных церковных поборников. Небо земное бысть Елунская пустыня воистинну, яко небесныя наследники стяжа и во отечество, его же вожделеша, выспрь вознесесе. Воевода небесныи по правде бысть предпоминаемыи Иоанн, яко с приложением 1000-щи воинов возшед предстоит престолу, иже в вышних превзятому. Воини бесплотнии поистинне они страдалцы, яко с бесплотными небесными воины совокупишася и тех лику сопредсташа, силнии в крепости, новии благочестия необоримии столпи, их же крепости ужаснеся ад, убояся сатана, устрашишася демони, вострепеташа вся лукавствия духи, посрамися мучитель маэор злочестивыи и того лукавое воинство. Умолкните прочее благочестивых наветницы, положите перст на устех и постыдитеся, хвалящеся о своих триперстнаго сложения и прочих новин поборницех. Не слышатся убо ваши поборники за древнее благочестие поборающе, но низлагающе. Не проповедаются ваши велицыи великими святоцерковными исправлении, но смущении. Не высоко трубят ваши учители святоучительскими сказании, но книжицы новыми и древним учителем церковным несогласными. Мы же радующеся разширяем уста слово плетуще и от словес пение восприюмлюще, мужество страдания предивных сибиротомских страдалцев повесть окончевающе, провозгласим блаженным рачителем блаженнаго упования вечную память. Со святыми покой Христе душя раб своих, иде же несть болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь вечная. Взаимно же, о священнии страдалцы, о вселюбезнии друзи Божии, яко имеете дерзновение к позвавшему вы на тризнище борения и укрепившему на подвиг страдания Христу Богу, воздадите о нас молитву, вашя священныя подвиги всечестне почитающих, ваши раны и кровей токи всеусердно воспевающих, вашего скончания самосожжение благочестно приемлющих и чтущих. Яко да ходатайством и заступлением вашим получим от Христа Бога милость во благоприятную помощь, мир и тишину, и благословение, здравие и долгожитие, и благодатное присещение, и вконец душам спасение, и царствия небеснаго восприятие, о самом Христе Бозе Господе нашем, Ему же буди слава со Отцем и со Святым Духом, ныне и присно и вовеки веком. Аминь.