Е. В. Прокуратова

(г. Сыктывкар)

Сочинения М. И. Залесского как источник по изучению истории страннического согласия на рубеже XIX-XX вв.

[По издан. Сборник материалов III Международной конференции. Улан-Уде, 2001 г.: Старообрядчество: История и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи. Стр. 22-27]

История развития страннического согласия, распространившегося среди старообрядцев Русского Севера в конце XIX — начале XX в., изучена далеко не в полной мере. Одним из ценных источников по изучению рукописно-книжной культуры северно-русских староверов-странников является рукописное творчество Максима Ивановича Залесского — одного из идеологов и наставников странников-статейников Каргопольского округа.

Коллекция рукописных книг, ранее принадлежащая М. И. Залесскому, в настоящее время входит в состав Каргопольского собрания Отдела рукописных книг Библиотеки Академии наук (БАН, г. Санкт-Петербург)¹. Эта подборка страннических рукописей включает в свой состав несколько десятков сборников. В ней представлены материалы, позволяющие реконструировать библиотеку М. И. Залесского как одного из страннических наставников, определить особенности формирования жанрово-тематического состава рукописных книг и общей направленности страннических сборников. Рукописи М. И. Залесского отражают различные этапы создания страннических сочинений, поскольку среди них имеются как черновые варианты авторских текстов и сборников тематических выписок и подборок, так и их итоговые чистовые образцы. Исследование этой рукописной библиотеки позволяет в известной степени приблизиться к выявлению особенностей работы старообрядческих книжников страннического согласия конца XIX-XX вв. над своими авторскими сочинениями и компилятивными сборниками.

Творчество М. И. Залесского условно можно разделить на два периода. Первый этап (20-е — первая половина 30-х гг. XX в.) — период увлечения страннической идеологией; на втором этапе (40-е — первая половина 70-х гг. XX в.) после ареста М. И. Залесского органами НКВД произошел отход от странничества, после чего он начал работать в качестве консультанта властей по религиозной линии. В первый период своего творческого пути М. И. Залесский ведет активную деятельность в кругу своих одноверцев, занимая некоторое время должность руководителя одного из страннических течений Каргопольского округа. Большая часть сочинений М. И. Залесского написана во второй период его жизни, когда он пытался подвести итоги своего жизненного пути, собрать воедино документальные материалы ежегодных страннических соборов, записать историю северного странничества.

Рассматривая сочинения, созданные М. И. Залесским, мы сделали попытку разделить их на определенные типологические группы:

1) Сборники «документальных» материалов², включающие в свой состав выписки из постановлений страннических соборов и различных исследований по истории каргопольского странничества и старообрядчества в целом; правила поведения странников в бытовой и религиозной жизни и т. п. М. И. Залесский представляет эти материалы в определенной последовательности, согласно своему авторскому замыслу. Эти документы заслуживают особенного внимания, поскольку содержат ценные документальные сведения из внутриобщинной жизни каргопольских странников, которые в силу закрытости данной социальной группы не были доступны светским исследователям, неоднократно пытавшимся «написать» историю страннической общины.

2) Эпистолярные сочинения³. В этот круг текстов мы включили произведения, в первую очередь носящие адресный характер: послания М. И. Залесского своим сторонникам и оппонентам, частная переписка со странниками и странноприимцами, исследователями старообрядческой книжности и т. п.

3) Сочинения исторического характера⁴, где излагается история страннического согласия, увиденная глазами человека, вышедшего из этой религиозной среды.

4) Сочинения мемуарного характера⁵. Эта группа текстов содержит информацию, которая непосредственно касается событий из жизни автора и потому носит субъективный, личностный, характер.

Основные биографические моменты из жизни М. И. Залесского можно восстановить на основании его «Автобиографии» и материалов других сочинений.

Максим Иванович Залесский (1894-1975; мирское имя Федор) родился в деревне Волоска Каргопольского района Архангельской области в крестьянской семье. Родители Залесского, не знавшие грамоты, по-видимому, были далеки от религиозной идеологии последователей страннического согласия. Начало его образования было положено в трехклассной церковноприходской школе, находящейся в близлежащей деревне. Следующим этапом образования М. И. Залесского — теперь уже духовного — стало постижение рукописно-книжной культуры староверов-странников, бытовавшей среди крестьян Каргопольского уезда. Можно сказать, что М. И. Залесский, обладавший большой начитанностью в области духовной литературы, своим образованием по большей мере был обязан собственному таланту и усердию.

Приобщение М. И. Залесского к странничеству произошло в 17-летнем возрасте по настоянию матери во время тяжелой болезни. Останавливаясь в своей «Автобиографии» на моменте приобщения к вероучению странников, М. И. Залесский замечает, что «для матери это был залог и обет пред Богом о необходимости здоровья другим детям и благополучия в домашних делах, для меня — смутное предчувствие сохранения жизни через переход в незнакомую среду и обстановку»⁶. Местом жительства М. И. Залесского становится деревня Чертовицы Каргопольского района.

После принятия страннического крещения М. И. Залесский, согласно странническому уставу, получил новое имя, оставив свою «мирскую» фамилию: «Я изъявил добровольное согласие быть странником, жить вдали от родных, где укажут, и с того времени чрез крещение получил другое имя — Максим, быв до того Федор»⁷. В одном из своих сочинений М. И. Залесский оговаривается о крещении и именовании последователей страннического согласия: «... при поступлении в странство перемена имени обязательна для каждого. Это производится посредством крещения. С тех пор личность, получив новое имя, пользуется при всяком случае этим именем, добавляя к этому отчество. Фамилия остается в миру, пренебрегается по той причине, якобы она прикрепляет странника к месту и бывшей родине. С одной стороны, этим личность яснее выполняет идеал странства, с другой — на случай опасности ареста, допросов — страннику легче, удобнее выпутаться из рук урядника или церковного старосты»⁸.

В «Автобиографии» М. И. Залесский останавливается на бытовой стороне жизни странников, вспоминая свои первые месяцы страннической жизни: «Кушать давали досыта только два раза в день. Чаю не пили. Мясного устав не допускал. Каждый день в определенные часы заставляли вместе с ними молиться, читать, главное, учиться писать полууставом ...». Те же самые факты относительно пищевых ограничений приводятся в ряде соборных постановлений страннической братии: «№ 36. За вино и чай ссылать в Томскую пустыню» (22.07.7414 (1906) г.); Соборные определения о чае и чайной посуде (7.06.7406 (1898) г., 10.06.7407 (1899) г.)⁹. М. И. Залесский оговаривается об особенностях режима странников, необычного для человека, живущего «в миру»: «вставать ото сна, ложиться спать, обед и ужин — все сопровождалось особыми молитвами, поклонами». Страннический устав не допускал свободы передвижения и действий рядовых странников без ведома руководителя общины — «старшего», под руководством и попечительством которого находились странники, живущие на той или иной территории¹⁰. По словам М. И. Залесского, «внутренний бытовой режим не допускал уходить куда-либо без разрешения старшего или допускать то, что он считает неполезным». При этом для достижения «нравственного совершенства» необходимы не только духовные подвиги — «воздержание» и «безусловное выполнение установленного правила земных поклонов и прочтение нужного количества молитв», но и «почитание старших» (в данном случае руководителей страннической общины).

Постижение образа жизни староверов-странников и их духовной культуры, по словам М. И. Залесского, осуществлялось, прежде всего, посредством письменного слова, книги — печатной и рукописной, чтения молитв и письма полууставом. Главное внимание странники уделяли духовному развитию личности, расширению «умственного кругозора», которое проводилось «посредством книги, чрез чтения жития святых».

Рассуждения автора о способах постижения «старых» книг позволяет приблизиться к отношению странников к рукописным книгам и проследить особенности работы страннических книжников над собственными сочинениями и рукописными сборниками: «Следовало не только читать и делать отметки в черновой тетради, но и учиться писать церковным полууставом, а работа эта, как показала практика, крайне кропотливая, требующая большой усидчивости и упрямства. И в данном искусстве старание победило, я усвоил красивый ровный почерк церковного полуустава, а вместе с тем привыкал понемногу и к скорописи ...»¹¹. Примечательно, что постижение основ христианской культуры староверов-книжников XX в. происходит тем же путем, каким приобщались к ней древнерусские мыслители и почитатели рукописно-книжной культуры средневековой Руси.

Значительное место в сочинениях М. И. Залесского уделено истории страннического согласия, в частности, странническим соборам. Видение истории согласия самими странниками значительно отличается от «официальной» истории, преподнесенной учеными и просветителями-миссионерами, изучавшими странничество как одно из самых радикальных течений «русского раскола». «Подлинную» историю страннических соборов XIX-XX вв., носивших «скрытый, нелегальный характер», можно восстановить, опираясь на сочинения странников-статейников, а также на резолюции страннических соборов, которые нередко заносились в рукописные сборники как самостоятельные тексты, иногда включаясь в историко-полемические и эпистолярные сочинения странников в качестве доказательств, подтверждающих правоту заключений того или иного книжника.

В одном из сочинений М. И. Залесского, посвященном истории страннических согласий, присутствует раздел, посвященный странническим соборам северных областей, начиная с середины XIX в. до революции 1917 г¹². Несмотря на то, что произведение представляет собой черновой вариант, в котором присутствует множество исправлений и дописок, оно является своего рода уникальным явлением, раскрывающим историю страннических соборов, закрытую от глаз светских историков конца XIX-начала XX в. Сам М. И. Залесский замечает по этому поводу следующее: «Если кому приходилось читать об них — странниках — внешние очерки и статьи в журналах, попутно проводилась где речь о соборах, то это понаслышке, нередко с прибавками и искажениями»¹³.

Недоступность достоверных сведений из жизни страннической общины была вызвана рядом обстоятельств, большая часть которых была основана на вероучении последователей страннического согласия и политике официальных властей по отношению к странническому течению. Относительно первого фактора — закрытости страннического согласия — М. И. Залесский замечает: странническая община «как община нелегальная, подпольная и по своему внутреннему устройству, своей идеологии считается всегда антигосударственной, противной в самом корне самодержавию и русской церкви и не впускающей в свою среду вмешательства со вне никаких проверок: учета и количества членов, местов прожития и внутреннего устройства». Данная особенность вероучения странников повлекла за собой, по мысли автора, отношение к ним православного духовенства и правительства, поскольку история странничества «полна всевозможных репрессивных мероприятий, особенно со стороны православного духовенства, местных миссионеров и благочинных, которых больше всего затрагивали идеологические взгляды странников на царизм и духовенство».

М. И. Залесский останавливается на внутренней атмосфере страннических соборов: странники «любили соборовать. Любили обсуждать на своих закрытых от внешнего взора соборах дела своей общины — большие и малые. Для истории эти соборы оставили весьма малый след»¹⁴.

Большую значимость в творчестве М. И. Залесского имеют сочинения, отражающие внутренний «раскол» единой страннической общины на два противоборствующих течения. Эти сочинения, по большей части написанные в 10-20-х гг. XX в., носят ярко выраженную полемическую направленность. М. И. Залесский как руководитель странников Каргопольского округа, оппозиционно настроенных по отношению к руководителю страннической церкви — «преимущему старейшему» Александру Васильеву, создает сочинения, выгодно отражающие точку зрения своего течения, и практически не принимая во внимание доводов другой стороны¹⁵.

Сведения относительно истории каргопольских странников второй половины XIX — первой половины XX в. можно почерпнуть из сочинения М. И. Залесского «Исторический очерк каргопольских странников в биографиях их руководителей за время 1845-1940 годы»¹⁶. М. И. Залесский предваряет свои рассуждения замечаниями относительно задач, которые он ставит перед собой при написании сочинения. Основное внимание автора направлено на приведение сведений из «официальной» стороны жизни страннического согласия — основных вехах существования странников Каргопольского округа, не останавливаясь на религиозных догматах вероучения странников-статейников. В предисловии М. И. Залесский оговаривается: в «Очерках» «мы не намерены касаться подробностей ... вероучения, а только отметим события и тех лиц, которые первыми взяли на себя тяготу выяснить грань разъединений с записными и условиях, в которых им приходилось это выполнять»¹⁷.

Восстанавливая раннюю историю страннического согласия Каргопольского округа, М. И. Залесский также опирается на исследования светских историков и священников официального православия, посвященных странническому согласию, используя из этих работ различные фактические сведения. Основными источниками, на которых М. И. Залесский основывает свои изыскания, стали работы К. А. Докучаева-Баскова¹⁸ «Странническая секта в пределах Олонецкой губернии»¹⁹ и миссионера Олонецкой епархии Д. Островского «Каргопольские бегуны»²⁰. Большую часть информации, касающейся взаимодействия официальных властей и странников, сведения о «противораскольнической миссии» на территории Каргопольского уезда, М. И. Залесский заимствует из исследования миссионера Д. Островского, вслед за которым он приводит статистические сведения о численности староверов на территории епархии, об их принадлежности к тем или иным религиозным толкам. М. И. Залесский ссылается на материалы архива канцелярии Олонецкой губернии (дело № 762 и 800), информацию о которых он в свою очередь берет из работы Д. Островского.

Опираясь на работы Д. Островского и К. А. Докучаева-Баскова, М. И. Залесский подходит к этому материалу весьма избирательно, используя далеко не всю информацию, присутствующую в исследованиях. Работая с текстами этих авторов, М. И. Залесский зачастую производит перестановку материала, сокращает или расширяет присутствующую в них информацию. При этом изменения, производимые автором, в целом, способствуют конкретизации представленного в исследовании материала. Следует отметить, что, заимствуя из этих исследований необходимую информацию, М. И. Залесский не ссылается в своем «Очерке» на эти работы, что в целом затрудняет атрибуцию использованных автором источников.

Останавливаясь на последующей истории страннического согласия Каргопольского округа, на современных событиях из жизни страннической церкви, М. И. Залесский опирается на события из собственной жизни и воспоминания своих современников — старожилов Каргопольского округа, в памяти которых сохранились необходимые автору факты.

В основной части своего повествования М. И. Залесский дает портретные зарисовки наиболее известных руководителей страннической братии Каргопольского предела — «окружных старейших», сыгравшие значительную роль в жизни страннической церкви. Он останавливается на вопросах биографического характера (указывает на место и годы рождения, время и обстоятельства приобщения «старших» к вероучению странников), на моменте утверждения того или иного лица на должности руководителя братии. Автор оговаривается о личных качествах руководителей каргопольских странников, способствующих их выдвижению на эти руководящие должности.

В своих рассуждениях М. И. Залесский ссылается на материалы страннических соборов и резолюций, которые выступают свидетельством, подтверждающим его слова. В ряде случаев за неимением достоверных сведений, документально подтверждающих авторскую мысль, М. И. Залесский приводит отзывы современников, в какой-то мере, по мысли автора, возмещающих недостающую «документальную» информацию. По сравнению с другими сочинениями в своих «Очерках» М. И. Залесский стремится выступать в роли стороннего — «объективного» — наблюдателя, который фиксирует всю имеющуюся в его распоряжении информацию. «Очерки» были созданы М. И. Залесским в 50-60-х гг. XX в. по прошествии определенного времени после событий, описываемых автором, и потому содержат, видимо, более объективную информацию, нежели сочинения, созданные на первом этапе творчества М. И. Залесского, в период, бурной полемики между противоборствующими течениями страннического братства. Между тем и в этих «Очерках» автору не удалось избежать субъективной подачи материала, особенно это касается событий, непосредственным участником которых являлся сам автор. На основании этих сочинений можно заключить, что М. И. Залесский имел свой взгляд на происходящие события как человек, вышедший из страннической среды и потому хорошо знакомый с бытовой и религиозной жизнью последователей страннического согласия.

Анализируя стиль этих сочинений и манеру подачи материала, можно проследить отношение автора к тем или иным руководителям страннической братии. Несомненное сочувствие и поддержку М. И. Залесского заслуживают руководители страннической общины, являвшиеся сторонниками оппозиционного страннического течения, к которому принадлежал сам автор. В свою очередь религиозные оппоненты М. И. Залесского получают в его сочинении негативную оценку.

Так, в своем «Очерке» М. И. Залесский останавливается на характеристике одного из руководителей каргопольских странников — Прохоре Филипповиче Ильине, который являлся главным оппонентом М. И. Залесского по вопросам управления страннической общиной Каргопольского округа после разделения странников на два противоборствующих течения. Восстанавливая основные биографические моменты из жизни П. Ф. Ильина и характеризуя его поведение, М. И. Залесский замечает: «Прохор Филиппович — зырянин по национальности (год рождения 1861, помер 1922), ... обучался иконному мастерству в Ярославском пределе у Зосимы Ивановича], затем писал под Вичугой у Карпова и писал иконы в Данилове у Рябинина. Около его объединялись все странники-зыряне, которых было в Каргопольском уезде десятка полтора ...». Создавая непривлекательный образ своего идеологического противника, М. И. Залесский останавливается на описании его «бытового поведения»: «часто он пил водку запоями, до хмельника, заражая на целые недели, и все лица его окружавшие, пожилые и вовсе молодые, обоего пола заражались его примером ...»²¹.

М. И. Залесский не выделяет свои размышления о П. Ф. Ильине в особую главу. По всей видимости, автор тем самым пытается показать незначительность роли наставника Ильина в жизни каргопольской братии. Между тем известно, что П. Ф. Ильин был довольно авторитетным лицом в жизни каргопольских странников. Будучи родом из деревни Муфтюги Удорского района Коми края, он во многом повлиял и на вероисповедание своих земляков, многие из которых стали последователями странничества.

Сочинения М. И. Залесского представляют собой важный источник, позволяющий восстановить «подлинную» историю страннического согласия толка статейников конца XIX — XX вв. Опираясь на эти произведения можно реконструировать не только быт и уклад жизни староверов-странников, но и особенности бытования рукописно-книжной традиции в среде последователей страннического вероучения на Русском Севере.

***

Примечания

¹ А. А. Амосов и Н. Ю. Бубнов в отчете об археографических экспедициях 1975-1976 гг. в Каргопольский район замечают: «М. И. Залесский оказывал сотрудникам Библиотеки постоянную помощь, указывая адреса возможных владельцев книг, убеждая своих бывших единоверцев передавать принадлежащие им древние книги в Академию наук «на вечное хранение». На протяжении нескольких лет М. И. Залесский оказывал помощь участникам археографических экспедиций в Каргопольском районе. Во многом именно благодаря сложившимся взаимоотношениям между этим ученым-самоучкой и археографами БАН, которые подвигнули его к созданию сочинений, появились произведения, посвященные истории каргопольских странников. Часть рукописей из коллекции М. И. Залесского была подарена БАН самим автором, другие книги были приобретены уже после его смерти. Ряд рукописных книг из собрания М. И. Залесского в настоящее время хранится в Каргопольском историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике. — Амосов А. А., Бубнов Н. Ю. Археографические экспедиции Библиотеки АН СССР в Каргопольский и Плесецкий районы Архангельской области (1975 -1976 гг.) // Материалы и сообщения по фондам отдела рукописной и редкой книги Библиотеки Академии наук СССР. — Л., 1978. — С. 262 -298.

² Залесский М. И. Определения соборов северных областей. 1896-1925. — БАН, собр. Карг., № 81; Материалы к достижению общего собора за период с 1 января по август 1914 г. Переписка, совещания и результаты. — БАН, собр. Карг., № 79; Описание большого беседноразбирательного и судебного собора, бывшего в 1927 г. с 25 сентября по 1 октября. — БАН, собр. Карг., № 82.

³ Залесский М. И. «Возражение П. Ф. Ильину». — БАН, собр. Карг., X» 341; Послания разным лицам за 1915-1925 гг. Описание беседы со сторонниками А[лександра] Васильева] в д. Муровской. — БАН, собр. Карг., № 277.

⁴ Залесский М. И. Общий очерк скрытничества (политические и экономические взгляды руководителей XVIII-XX вв.). — БАН, собр. Карг., № 77; Исторический очерк каргопольских странников в биографиях их руководителей за время 1845-1940 гг. — БАН, собр. Карг., № 78; [Материалы к работам по истории странничества] (черновые записи). — БАН, собр. Карг., № 279.

⁵ Залесский М. И. Автобиография (1894 — 1957 гг.). — БАН, собр. Карг., № 76; Дневниковые записи, списки писем и деловых бумаг, отрывочные записи по истории Каргополья. — БАН, собр. Карг. № 312; Записная книжка М. И. Залесского с выписками из книг и дневниковыми записями за 1928-1929 гг. — БАН, собр. Карг., № 319.

⁶ Залесский М. И. Автобиография. — С. 6.

⁷ Там же. — С. 6.

⁸ Залесский М. И. Исторический очерк. — С. 103.

⁹ «Обязали каждого правителя истреблять чаепитие, у кого есть, а также и самовары, и чайную посуду» (7.06.7406 (1898) г.); «Самовары, кто из христиан имеет, даем сроку на месяц для продажи его. А в случае чрез месяц, где обрящут старейшия у кого в келии самовар, то продавать оный и сумму влагать в пользу церковную» (1.06.7407 (1899) г.); «О винопитии и чаепитии. Чтобы всем православным Христианом, проживающим церковную» (1.06.7407 (1899) г.); «О винопитии и чаепитиии. Чтобы всем православным Христианом, проживающим в странственном положении, всем без исключения, отнюдь не производить винопития и чаепития, на соблазны и претыкание всем последующим проповеди евангельской и всем неверующим и еретиком на соблазн, дабы не укорялась за сие наша истинная православная вера» (22.07. 7414 (1906) г.). — Определения соборов северных областей. 1896-1925. — БАН, собр. Карг., № 81.

¹⁰ Странническая церковь представляла собой организованную общину и состояла из отдельных «округов» и «пределов», каждый из которых находился под управлением «окружных» и «предельных» «старейших». Во главе страннической братии стоял «преимущий старейший» — «патриарх», который координировал жизнедеятельность странников всей общины.

¹¹ Залесский М. И. Автобиография. — С. 10-11.

¹² Залесский М. И. Материалы к работам по истории странничества (черновые записи). - БАН, Карг, собр., № 279.

¹³ Там же. — С. 4.

¹⁴ Там же. - С. 3.

¹⁵ Об одном из полемических сочинений М. И. Залесского, адресованном П. Ф. Ильину, см.: Некоторые аспекты изучения страннического согласия на рубеже ХIХ-ХХ вв. (Материалы «переписки» М. И. Залесского с П. Ф. Ильиным) // Человек и общество в информационном измерении. — Екатеринбург, 2001. — С. 123-129.

¹⁶ Залесский М. И. Исторический очерк каргопольских странников в биографиях их руководителей за время 1845-1940 годы. — БАН, собр. Карг., № 78.

¹⁷ Там же. — С. 3.

¹⁸ К. А. Докучаев-Басков занимался исследованием истории и культуры Олонецкого края на протяжении практически всей своей жизни; ведя переписку со странниками, он хорошо знает особенности формирования страннического согласия на территории Олонецкой губернии, имена родоначальников и религиозных идеологов.

¹⁹ Докучаев-Басков К. А. Странническая секта в пределах Олонецкой губернии // Истина. — 1878. — Кн. 59. — Без стр.

²⁰ Островский Д. Каргопольские «бегуны» (краткий очерк) // Олонецкие епархиальные ведомости. — 1900. — №10. — С. 371-376.

²¹ Залесский М. И. Исторический очерк. — С. 78.