Последние дни, и кончина отца Арсения
[Александр Васильевич Рябинин]
Все шло обычным порядком, отец как будьто юнел, в его слабом старческом теле энергия увеличивалась. Мы удивлялись его деятельности и радовались. Он усиленно читал книги. Покрупнея – без очков, а мелкую печать через увеличительное стекло. Часто занимался с гостями. Голос у него сохранил свою чистоту и силу, говорил часами не уставая, "свободные минуты" неизменно отдавал нам рассуждению о Нравственности.
1-го Октября в Покров Пресвят. Богородицы, отец по обыкновению вышол из своей комнатки на молебен. Никто не думал что он сидит с нами за молебном последний рас: никто и представить себе не мог, что после молебна он сказал последнее поучение. Значение и похвалу Пресв. Богород. Покрова, а потом перешол на то, каков должен быть християнин в жизни: не только тогда благодушествовать, когда во всем удача и все хвалят, но и тогда, когда пришли скорби, когда делают замечание, выговор, когда ругают и распространяют какую-либо ужасную клевету – и тогда чувствовать себя спокойно не оправдываться. Преп. Ефрем Сир. приписали рождение ребенка от блудницы, и он спокойно смиренно принял. А мы готовы тысячу оправданий высказать на каждом шагу и робчем при малейшей скорби. Терпения нужно больше. Потом о Гордости; как она противна Богу, порождает многия страсти, угодна сатане и сводит душу во ад, и наоборот, - Смиренный любезен Богу, приятен ближним и получает многия дары, смирение больше. В заключение – надо стоять твердо до конца в вере православной и в добрых делах, стоять твердо, не поколебимо: надо чаще думать о своем конце, о вечном ... подумать только – без конца каровать /мучиться/ ... устремив взгляд как бы в самую геену говорил он, а здесь – без конца блаженствовать): ... Не безумные ли мы забывая об этом?..,
После обеда, в этот же день пришли монтеры проверять свет – электричество. Пришлось перейти в другую комнатку часа на два. Там было прохладно и отец видимо простыл. Появились озноб, и потом жар. Он слег в постель отказался от вечерни, от ужина и от всяких разговоров. На другой день он заказал бабушке приготовить чего нибудь. – не попросил с той поры маленькие горшочки стали праздными. Так просто началась последняя 19-ти дневная болезнь. Приведшая отца к могиле. Первые дни болезни ни он, ни окружающие, ни сколько не думали о таком исходе: "Опять малярия, как и в прошлом году, говорили – подхватила его".
В Воскресенье 4-го Октября приходили старицы навестить больного отца, он много с ними позанимался, хотя уже с постели не вставал. Запомнилось как отец сказал в тот день "чувствую, что мне конец приходит; Скоро вы одни останетесь. нет не одни, - сразу же поправил, - а со Христом". Т. Ф. заметила, - "тебя не будет, отче, как венец украшен у нас спадет". Он им отвечал на ее слова, или просто высказывая свои мысли произнес, - "Хотя-бы в число кающихся Господь принял ... Надежда есть на то, что иночество принял – грехи им прощаются!" Т. Ф. снова сказала: "Отче трудов то у тебя много было, сколько бесед!!!". Он ответил: "Беседы за труды не считаю и на них много [не?-И.К.] надеюсь ... за чужие грехи боюсь ...". Пред уходом, уже простившись Т. Ф.: "Отче, мы С. М. имеем намерение иноческий образ принять, благословишь-ли нас?" – "Бог благословит! не откладывай дева, не откладывай". Потом позвал Ф. Н., - "А ты дева как думаеш?". – "Если бы Господь благоволил, желаю отче, тоже желаю".
Прошла неделя, отец жил без пищи на одном питье, силы незаметно падали, болезнь постепенно разрушала истощенный организм. В суботу вечером появились старые боли в животе, к ноче они настолько усилились, что при каждом движении отец громко стонал. То была долгая мучительная ночь. Тяжело было слушать и видеть его страждущим и чувствовать себя безсильным помочь ему. В Воскресенье вечером стало много получше, но вообще состояние тяжелое, чуть пошевельнулся - стон. Можно-ли думать в это время о покаянии, о слезах, о сокрушении, когда болезни целиком занимают чувства и ум. Даже при напоминании, со стороны молитва плохо творится. И как тяжело было-бы на душе если бы отец покончился в таком положении: "Господи! облегчи болезнь", - говорил он в долгие безсонные ночи, - "Ведь Ты сказал, призови в день скорби и услышу тебя, я призываю и Ты не слышишь меня: ожесточил Господи, сверх силы, Господи послал, не могу терпеть!.."
А утром, когда делалось полегче, просил прощения у старцев, за высказанное малодушие, просил молится об облегчении, велел по братии раздать милостыню с просьбой св. молитв.
12 октября отец пригласил А. исполнить последний хр-ский долг, он исповедался и заметно было медленное угасание долгого летняго дня; в котором много, много сделанно; Это прощанье девяностолетняго старца с земли и всем, что на земле, а всех остающихся – с ним уходящим в иной мир: прощанье тихое, сознательное, умиленное. Это было догарание большого костра, при свете котораго многие находили путь себе, согревались, отдыхали, получали силу для трудовых путешествий. А теперь этот огонь угасал безвозвратно. Кто из приходящих в эту малинькую комнату – уходил из нее без слез? Никто. А приходило много. Приходили хр-не прощаться с дорогим отцом и пастырем, которому оне доверяли, за которым шли, на котораго надеялись: приходили получить последнее благословение, последнее прощание, попросить молитв отеческих приходили последний рас посмотреть на дорогое лицо. Приходили отпадшие от християнской жизни, и, прощались, проливая слезы и о нем, и о сибе. Приходили благ-ли еще не веря, что скоро замолкнет его голос, заставляющий трепетать их сердца своими огненными словам.
Припоминается картина, зашел поклонился посмотрел и понял, что отец уходит навсегда. Безмолвно слезы потекли по его лицу. Какия чувства пробежали в душах обоих за эти 5-ть минут?! Их видел Тот от котораго все дыхание не утаится!! И с каждым отец прощался складывая руки на груди и глазами делал поклон. Он желал чтобы слова произносил громче, яснее, чтобы он их слышал.
В эти дни он каялся и молился особенно сознание было при нем. Вспомнив что-либо, он призывал М. З. словами или знаками передавал ей и прощался. Непрестанное благодарение исходило из уст его ... Милиарды рас "слава Тебе Господи за все". Это было его любимое слово. Когда же перестал он говорить, а он не говорил 3 дня, тогда кресное знамение заменило его слова.
В пятницу же, насколько помнится за 4-ре дня до своей кончины, он сказал окружающим его: "Изберите после меня А. А. С., помощником В-я". Это была его последняя забота об остающихся, последний совет ...
Воскресенье 18-го его перенесли в моленную, он знаками попросил поставить крест перед собой. Вбили гвозди в стену повесили крест, - не то, ниже спустили - не то, руками показывает – не можем понять. Указывает на свою мантию – не догадаемся. Наконец Ал. сообразил – черный платок повесили на стену, а потом крест, чтобы яснее было!.. "Вот, вот!" – выразил большое довольство, но рас приложил он руки на груди, и на самом деле получилось что-то особенное. Налево большая икона Богородицы одного из лучших иконописцев, а прямо перед ним на черном фоне поразительно выделялось изображение Исуса Христа распятаго. Умирающий християнин как бы видел пред собой умершаго ради нашего спасения и тянулся в нему всем чувствием своей души. Движением руки отец выслал всех из комнаты /молейни/. Ему захотелось остаться одному с Тем, кому он отдал 70 лет своей лучшей жизни. Из другой комнаты было видно как он по своему обыкновению не торопливо ознаменается, поднимет просительно обе старческие полусогнутые руки и держит их с полминуты, пока они от усталости не упадут на грудь. Через недолгое время снова крестное знамение и снова руки воздетые к Исусу Христу. Как будьто он лично говорит с ним: как будьто в эти 40-60 минут он проверил всю свою жизнь и вознес ее к престолу Божию: как будьто прежде всеобщаго суда он прошол через тщательный и нелицемерный суд своей совести просветленный неизбежностию конца ... святая была тишина, какой то печали, конца торжественной думы полна.
Потом снова собрались к нему, он лежал спокойно. Изредка попросит поворотить на бок, или поднять выше на подушки. Заговорим молится вечерню. Он попросит перенести себя в маленькую комнату и там слушал молитвы, знаменался, также усердно воздевал руки: "Господи помилуй" – особое внимание. Запели псалом 140 – ознаменался, потом попросил повернуть на бок и забылся. Часов в 9-ть вечера пришли к нему прощаться. М. З. говорит: "Отче, вы нам скажите, когда плохо будите себя чувствовать. Ведь канон на исход души надо прочитать, чтобы вы благословились! глазами бы пожал, что понял согласен с этим". Не прошло и полчаса он попросил читать канон. У изголовья устроили иконостас, для отца принесли крест, зажгли свечей, благословились – началось последнее общее моление отца со своими чадами, каноны читали А. П. М. З. Читали не торопясь, с глубоким чувством. Отец слушал внимательно. На особо-выразительных местах прижимал руки к груди, или воздевал их к верху – ведь это была погребальная самому себе. Это было обращение к Господу Исусу Христу и св. Его матери с просьбой облегчить смертный конец ...
Отец успокоился и ночь прошла без перемен. Утром в понедельник 19 Окт. он снова попросил перенести себя в моленную снова около часу молился один. Посмотришь на него - спокойное лицо, послушаешь - ровное дыхание, понаблюдаешь - как он сравнительно легко еще поднимает сам себя, чтобы расправить рубашку, и еще рас появится надежда что может он встанет – и жить будет, только и думалось. Но неизбежный конец приближался.
С 11-ти часов вечера дыхание стало тяжолым отрывистым, но сознание не покидало его – все видел слышал и понимал. Все собрались провести последние минуты с отцом ...
Молчали ... М. З. встала и хотела что-то поправить, но он движением руки показал – садись! Половина 12-го "Отче! – говорит М. З. в куколе надо кончатся, надеть бы его!.." Протянул руку – давай!", ознаменался, когда надел и снова тишина ... М. З. в полголоса стала читать "Богородица Дево радуйся" .., услышал ознаменался. "Святии Архангели Михаиле и Гаврииле молите, Бога о нас" .., ознаменался. Было 5 минут перваго, когда он ознаменался последний рас, силы падали, дыхание стало реже, тише. 15 мин. перваго из леваго глаза прокатилась одна слеза. сем рас с небольшими перерывами как будьто глотал что-то – без усилий не тяжело ... Еще тише ... посмотрел не долго в левую сторону, потом снова устремил взгляд к Кресту! глаза просветлели.
Дыхание все тише – реже – медленнее и наконец мирно, без всяких стонов без всяких движений он замер, как бы уснул – вечным сном ...
20-го Октября
Еще рас посмотрели на него спокойное лицо и М. З. по иноческому обычаю, закрыла его покрывалом.
* * *