А. И. МАЛЬЦЕВ

 

СОЮЗНОЕ СОГЛАШЕНИЕ 1780 ГОДА СТАРООБРЯДЦЕВ ФИЛИППОВСКОГО И ФЕДОСЕЕВСКОГО СОГЛАСИЙ В ОЦЕНКЕ СОВРЕМЕННИКОВ

 

Общеизвестно, что уже с конца XVII в. в старообрядче­стве наблюдается процесс самоопределения самостоятельных течений, приведший вначале к его разделению на поповцев и беспоповцев, а затем, в XVIII в., к образованию отдельных согласий в рамках того и другого направления. Идеологи каждого согласия утверждали, что только их единоверцы исповедуют «истинную древлеправославную веру», а во всех других старообрядческих обществах она в той или иной степени искажена. При этом они определяли разногласия со сво­ими оппонентами, оценивали степень искажения ими «истинной веры», разрабатывали правила приема в свои общества представителей дру­гих согласий, устанавливали наказания за церковное общение с членами иных старообрядческих обществ.

Вместе с тем разделение ревнителей старой веры на многочис­ленные конкурирующие между собой течения всегда рассматривалось старообрядческими идеологами как факт печальный и трагический, во многом, по их мнению, обусловленный происками антихриста. Не уди­вительно, что различные старообрядческие общества не раз предпри­нимали попытки преодолеть разногласия, найти определенный комп­ромисс и объединиться. Нередко эти действия бывали успешными. Их итогом становился более или менее продолжительный церковный союз. В исследовательской литературе проблема поиска компромисса между самостоятельными согласиями изучена гораздо хуже, чем взаим­ная полемика.

В предлагаемой статье речь пойдет о первой по-настоящему серь­езной попытке заключить церковный союз между двумя крупными беспоповскими согласиями — филипповским и федосеевским, — пред­принятой в 1780 г. по инициативе очень авторитетных московских наставников — филипповца Алексея Яковлева (Балчужного) и федосеев­ца Ильи Алексеевича Ковылина. Особенный интерес представляет ре­акция на эту инициативу со стороны других наставников данных со­гласий — современников переговоров о примирении.

Тот факт, что попытка заключить союз была предпринята имен­но в Москве, не случаен, так как в то время Москва являлась наибо­лее авторитетным центром и для филипповцев, и для федосеевцев. Правда, об этом можно говорить с известной степенью условности, поскольку для беспоповских согласий в целом характерен полицен­тризм.

Московская филипповская «балчужная»¹ церковь ведет свою ис­торию с начала 60-х гг. XVIII в. В 1762 г. значительная часть москов­ской общины поморского согласия объявила о переходе на позиции учения старца Филиппа и разделении как с поморцами, так и с федосе­евцами. Обсуждение филипповцами проблемы отношения к этим двум согласиям сразу же выявило среди них различные мнения. Семен Ива­нов (Шаготский), считая представителей других согласий (в первую очередь поморцев) еретиками, утверждал, что принимать их можно только через полное перекрещивание. Московский наставник Михаил Григорьев, напротив, категорически отказывался признавать помор­цев и федосеевцев еретиками и отстаивал «мягкий» порядок чиноприема — через покаянный начал. «Балчужные» же к концу 60-х гг. XVIII в. пришли к единому мнению: те, кто не с ними, должны квалифициро­ваться как еретики. Вместе с тем они отвергли идею о полном перекре­щивании других беспоповцев. «Балчужные» считали поморцев, федо­сеевцев и самоопределившихся в 60-х гг. XVIII в. странников ерети­ками второго чина, в отношении которых, по каноническим правилам, должен был бы осуществляться чиноприем через миропомазание, но поскольку, как они констатировали, «за оскудением ныне священных чинов» это невозможно, то вместо миропомазания следует применять шестинедельный пост. Несоюзные «балчужным» филипповцы, в том числе Семен Иванов (Шаготский) и Михаил Григорьев, определялись как еретики третьего чина, и на них налагался двухнедельный пост.

Эти положения были закреплены постановлением Московского собо­ра филипповцев 1769 г.²

В 70-х гг. XVIII в. позиция «балчужных» по данному вопросу выражалась в основном в сочинениях их фактического руководителя А. Яковлева, но оставалась неизменно жесткой: представители других согласий и филипповских толков по-прежнему характеризовались как еретики, в отношении поморцев, федосеевцев и странников продол­жалось применение порядка чиноприема через шестинедельный пост. Московские филипповцы последовательно противопоставляли себя другим направлениям староверия, и в этом все московские общины³ оставались едиными на протяжении 70-х гг. XVIII в.

Между тем начиная с 1774 г. энергичный руководитель москов­ской федосеевской Преображенской общины И. А. Ковылин настойчи­во пытался склонить «балчужных» к церковному миру. Ответ А. Яков­лева на это предложение был дан в двух сочинениях, озаглавленных как «Православное исповедание...»⁴; одно содержит 15 статей, дру­гое — 50. Первое дошло до нас в единственном списке с пометой пере­писчика: «Поданы сии статии федосеевым Илье Алексеевичю с протчими февраля 24 дня 7282 года, по счислению гражданства — 1774 года»⁵. Второе сочинение, включающее и предыдущие 15 статей, было также написано в 1774 (7282) г.⁶

«Балчужные» требовали, чтобы федосеевцы полностью признали правоту филипповцев во всех вопросах, разделявших два согласия (о титле на кресте, «торжищном брашне», староженческих браках, ино­ческом пострижении и т. д.)⁷, осудили основателя своего согласия Феодосия Васильева за разделение с поморцами в 1706 г., признав это разделение «за святоцерковныи раскол», и не поминали Феодосия «и всех единомудрствующих с ним умерших». Федосеевцам было пред­ложено подписать статьи, вынести всей церковью положенный по филипповским правилам пост и затем вступить в церковное соединение. Все это подразумевало не союз двух церквей на основе какого-либо компромисса, а простое присоединение федосеевцев к филипповскому согласию, что, разумеется, они не приняли.

Неизменность позиции «балчужных» относительно поморцев и федосеевцев отразилась и в содержании Стостатейника — общецер­ковного устава, написанного А. Яковлевым и принятого филипповцами в 1777 г. Обращает на себя внимание уже название этого уста­ва: «Православное исповедание и содержание православныя Хрис­товы церкви в сохранение от федосеева и новомонастырскаго⁸ согласия... (выделено нами.—А.М.)». Статьи 52 и 53 Стостатейника подтверждали факт церковного необщения филипповцев с поморцами и федосеевцами, а также правило, регламентирующее чиноприем через покаяние и пост (правда, длительность поста в документе четко не оп­ределялась)⁹.

Ситуация во взаимоотношениях филипповцев и федосеевцев на­чинает существенно меняться в 1779 г., после того как А. Яковлев посетил признанный центр поморского согласия Выговское общежительство с целью ознакомления со старыми поморскими уставами. После поездки его отношение как к поморцам, так и к федосеевцам заметно смягчилось¹⁰. В 1780 г. А. Яковлев приступил к переговорам с руководителем московских федосеевцев И. А. Ковылиным о возможности примирения двух согласий. Важно отметить, что впервые на вза­имные уступки были готовы идти обе стороны.

А. Яковлев составил «исповедание», состоящее из 13 статей. Интересно, что в отличие от двух предыдущих 1774 г., формально без­адресных, документ 1780 г. прямо обращен к федосеевцам и начинает­ся так: «Во известие боголюбивейшей братии о мирном устроении, на чем полагаем примирение, о том в сих статиях написуем»¹¹. И. А. Ковылин, в свою очередь, направил А. Яковлеву «исповедание» в 10 ста­тьях, которое во многом совпадало с текстом А. Яковлева (количество статей сократилось за счет их укрупнения)¹². Влиятельный филипповский наставник инок Евфимий при копировании этих двух «исповеда­ний» отметил: «Поданы от федосеева Ильи ево статии 7289 (1781. -A.M.) лета, маиа 29»¹³. Судя по всему, здесь явная описка: тот же Ев­фимий не раз сообщал, что обмен «исповеданиями» произошел до большого общецерковного собора филипповцев 14 сентября 1780 г., а на самом соборе ряд филипповских наставников пытались поставить на обсуждение вопрос о состоявшемся примирении А. Яковлева с федосеевцами¹⁴. Можно предположить, что 10 статей И. А. Ковылина действительно были поданы филипповцам 29 мая, но не 1781 г., а 1780 г.¹⁵ Таким образом, к исходу мая 1780 г. стороны обменялись «исповеданиями». Оба они, по-видимому, были оглашены публично, на собраниях филипповцев и федосеевцев. Во всяком случае, прове­дение собрания общины А. Яковлева в часовне на Балчуге подтверж­дается следующим сообщением инока Евфимия: «Алексей же Яковличь, с прочими, егда оное Ильино исповедание у них в часовне прочтеся, тогда паче своего ими правее и лучшее почтеся и поисполнителнее быти вменися»¹⁶. Затем, вероятно, состоялся совместный собор, на котором, собственно, и произошло примирение. С. Андреев писал, что федосеевцы «согласились» с 13 статьями А. Яковлева «и рукоприложением утвердили... и в заключение всего Илья Алексеевичь и на­чало¹⁷ пред ними (сторонниками А. Яковлева.—A.M.) положил»¹⁸ в знак покаяния в своих прежних заблуждениях, а это могло произойти только на совместном соборе.

Обратим внимание, что до сих пор А. Яковлев действовал без совета с другими филипповскими наставниками, исключительно по своей инициативе. Лишь после того как союз с федосеевцами был заключен, он сообщил об этом своим единоверцам¹⁹. Возможно, снис­кав лавры миротворца, А. Яковлев надеялся упрочить свое положение в качестве фактического руководителя всей филипповской церкви. Но все получилось совсем не так, как он, вероятно, ожидал. Примирение с федосеевцами было поддержано только частью московских филип­повцев — твердыми сторонниками А. Яковлева. Многие из филипповских наставников как в Москве, так и в регионах отказались участво­вать в «миротворном» проекте А. Яковлева. Сомнения относительно возможности церковного союза с федосеевцами и требование к ним «исправиться» по 50 статьям первыми высказали московский настав­ник Стефан Андреев и кимерский Андрей Иванов в послании к федо­сеевцам И. А. Ковылину, Степану Иванову и Андрею Алексееву²⁰. Про­тив «миротворного» проекта А. Яковлева выступали филипповский наставник Роман Андреев Голиков и Иван Алексеев. Инок Евфимий, подробно рассмотрев инициативы А. Яковлева и И. А. Ковылина, не только подверг их резкой критике, но и заявил, что некоторые уступки федосеевцам были сделаны А. Яковлевым уже в Стостатейнике. Та­кую же позицию занимал и ярославский наставник с. Вятского Анд­рей Дмитриев²¹.

Филипповские наставники, выступившие против примирения с федосеевцами, заметно расходились между собой в других вопросах, но в данном случае у них фактически была единая позиция, восходя­щая к решениям Московского собора 1769 г.: федосеевцы — еретики, компромисс с ними невозможен, они должны полностью признать правоту филипповцев и присоединиться к ним, «исправившись» по установленным правилам и подписав 50 статей 1774 г. Именно такие мысли содержит в себе самый первый отклик на примирительные ини­циативы А. Яковлева и И. А. Ковылина — упомянутое выше послание Андрея Иванова Кимерского и Стефана Андреева к федосеевским на­ставникам. Из его содержания следует, что оно написано вскоре после того, как Алексей Яковлев объявил своим единоверцам о состояв­шемся обмене «исповеданиями» с И. А. Ковылиным²². Этот вопрос за­трагивался на общецерковном соборе филипповцев, состоявшемся в Москве 14 сентября 1780 г.²³ В ответном письме федосеевские настав­ники сообщают, что свое послание Андрей Иванов и Стефан Андреев передали им 24 сентября²⁴.

Смысл позиции филипповских наставников достаточно прост. Они пишут, что федосеевцы неоднократно высказывали «пред нашими отцы свое желание... якобы к примирению святыя церькви», но всякий раз после примирения они «по своему обыкновению и мудрствоваху и действоваху», т. е. их желание исправить свои «недостатки», с точки зрения авторов письма, сомнительно. И так думали многие филипповцы: «Многая у нас, заради опасения, неимоверно сие благоустроению мирному судят»²⁵.

Собственно к содержанию «исповедания» И. А. Ковылина авторы письма претензий почти не имеют, они просто сомневаются в искрен­нем желании федосеевцев отказаться от своих «заблуждений». В этой связи А. Иванов и С. Андреев ставят вопрос: почему федосеевцы не хотят примириться на основании 50 статей 1774 г., где требования к ним изложены четко и ясно? Зачем нужно искать другое основание для примирения?²⁶ Филипповские авторы все же отмечают, что «испо­ведание» И. А. Ковылина «прежнему в пятидесяти статиях требуемому исповеданию понескольку не согласует», но единственная конкретная претензия касается утверждения о возможности поминовения Феодо­сия Васильева и «при нем и по нем бывших» федосеевских отцов, чего филипповские наставники принять не могли²⁷.

Выпадов в адрес А. Яковлева в письме нет, что вполне понятно, так как именно в начале 80-х гг. XVIII в. находившиеся ранее в на­пряженных отношениях друг с другом московские и тяготевшие к ним региональные филипповские общины на короткое время прими­рились²⁸. Позже С. Андреев обвинит А. Яковлева в том, что он затеял «миротворство» с федосеевцами без совета с другими наставниками и братией²⁹.

Наиболее подробно претензии к примирительным письмам А. Яковлева и И. А. Ковылина изложены в сочинениях инока Евфимия и А. Дмитриева. Поскольку они практически дублируют друг друга, можно предположить, что фактически автор был один — инок Евфимий. «Омышление» А. Дмитриева в сокращенном виде включено в состав написанной Евфимием компиляции «Обоснование разделения с филипповцами». Сокращая «Омышление», Евфимий адресовал чи­тателя к своим текстам³⁰.

Первое, на что обращает внимание Евфимий — невразумитель­ное изложение А. Яковлевым вопроса о титле на кресте. Этот вопрос был одним из предметов острейшей полемики между беспоповски­ми идеологами в начале XVIII в. Более того, именно его обсуждение стало непосредственным поводом формального раскола беспопов­цев в 1706 г. на два самостоятельных согласия: поморское и федосеевское. По мнению федосеевцев, на распятиях обязательно должны изоб­ражаться литеры IНЦI, символизирующие надпись, сделанную на кре­сте Христовом Понтием Пилатом: «Icyc Назарянин, Царь Iудейский» (Ин. 19: 19-20, ср. также Лк. 23: 38, Мк. 15: 26, Мф. 27: 37). Поморцы вслед за почитаемым ими дьяконом Игнатием Соловецким утверж­дали, что кресты с титлом IНЦI в православной церкви никогда не употреблялись, а появились на Руси в результате реформы патриарха Никона, заимствовавшего титло от католиков. Они придерживались более древней формы — «Ц. С. I. X. нiка» («Царь Славы Icyc Хрис­тос нiка»).

Вопросу о титле в «исповедании» А. Яковлева посвящены вторая и третья статьи, у И. А. Ковылина — вторая.

Евфимий начинает с анализа «исповедания» А. Яковлева. Инок отмечает следующую фразу третьей статьи: «Но и о сущем том Пилатовом надписании согласно со святыми разумети и за самое боголепное прославление Христово того не вменяти»³¹. По мнению Евфимия, из контекста явно следует, что Пилатово титло пишется на крестах на прославление Христа, хотя и не на «самое боголепное». Утверждение такого рода, как считает инок, характерно для федосеевцев и не соот­ветствует взглядам поморских и филипповских идеологов, в том чис­ле прежним идеям самого А. Яковлева. Евфимий пишет: «Яко же еван­гелиста, тако по тех последующе и отцы наши, согласно тем разумеша о том Пилатовом надписании, яко оная Пилатова титла нимало боголепныя славы Христовы не изъявляет, но проста человека Христа быти исповедует»³².

Истоки новой позиции А. Яковлева Евфимий находит уже в Стостатейнике, где во втором свидетельстве третьей статьи автор утвер­ждает: «...частию на славу Христову бысть сие надписание, еже есть Пилатова титла», приводя в защиту этого тезиса обычные для федо­сеевцев аргументы. Далее в четвертом свидетельстве написано, что Пилатово титло «смиренная ... о Христе исповедает», т. е. опять-таки прославляет Христа. Вместе с тем в той же третьей статье Стостатейника утверждается и поморско-филипповская позиция: «...еже зле и на хулу тое бысть Пилатом на кресте положение». Что это, простой недосмотр А. Яковлева, писавшего текст Стостатейника? Нет, счита­ет Евфимий, А. Яковлев сознательно идет на сближение с федосеевской точкой зрения³³.

Все это, по мнению Евфимия, не соответствует ни учению дьяко­на Игнатия Соловецкого, ни взглядам поморских отцов, ни прежнему мнению самого А. Яковлева. Не случайно, отмечает инок, в своем «исповедании» А. Яковлев нигде не пишет, что принимает писания о. Иг­натия о титле³⁴, а в рассуждении о титле не упоминает в качестве авторитетов поморских отцов и их сочинения на эту тему, ограничиваясь туманными ссылками на святых и Священное Писание³⁵.

Евфимий прямо утверждает, что А. Яковлев «писание отец своих зазре и отверже, кая в тринадесяти статиях в судбы Богу остави, яко неудобно ему тое возмнеся быти». Но «не тожде со отцы мудръствовати — беда велия и ересь есть»³⁶.

Что же касается Священного Писания, конкретнее, Евангелия от Иоанна, на которое ссылались федосеевцы в защиту своего учения о титле, то «еда убо священныи отец Игнатии и поморския отцы, толь от Бога данъныи имеюще премудрыи разум, не дознашася по них (федосеевцах.—A.M.) евангельская разсмотрети глаголы и недоумешася, по Алексею, разсудити тыя!»³⁷ Писание нельзя воспринимать букваль­но, «по писмени», пишет Евфимий, цитируя Афанасия Александрий­ского, его следует «испытывать», вникать в его сокровенный смысл, иначе легко впасть в ересь³⁸.

Далее Евфимий обращает внимание на то, что в филипповских уставных сочинениях конца 60-х - первой половины 70-х гг. XVIII в. относительно федосеевских писаний, оправдывающих Пилатово титло и хулящих о. Игнатия, предписывается их «не содержать», а обнару­жив, предавать сожжению, как еретические. Теперь же, в 12-й статье «исповедания» А. Яковлева и 8-й Стостатейника присутствует форму­лировка «не принимать», а о том, чтобы не иметь и сжигать, нет ни слова. Это, считает Евфимий, также свидетельствует о сближении уче­ния А. Яковлева с федосеевским³⁹.

Сторонники А. Яковлева утверждали, что поморские отцы в сво­их сочинениях нигде не ссылались на писания о титле о. Игнатия, а значит, не принимали их. «Потому, — пишет Евфимий — и вы ныне отвергосте и в судбы Богу остависте». Но это не так, считает инок, и приводит следующие аргументы. Во-первых, поморские отцы полнос­тью согласны с о. Игнатием; во-вторых, в своих сочинениях они вы­ражают ему почтение; в-третьих, сам А. Яковлев также ранее его по­читал; в-четвертых, федосеевцы в своих сочинениях прямо утвержда­ли, что поморцы — идейные наследники о. Игнатия⁴⁰.

Подробно рассмотрев «исповедание» А. Яковлева, Евфимий срав­нил его с «исповеданием» И. А. Ковылина и отметил два важных несо­ответствия, с помощью которых федосеевский наставник усилил свои позиции. «Пишите бо вы во своем исповедании, во второй статии ко Илье сице: "И с таковыми буквами крестов не имети и не покланятися". Он же напротив к вам пишет; "И с таковым надписанием крестов не имети". А еже "им не покланятися" умолча. И от сего яве показуется, яко хощет оным титлам молитися. И паки, пишите вы к нему в статии 12 о писмах сице: "И о браках, до веры приятых, оправдателная, и на отца Игнатия поносителная, и прочая таковая — тех не принимати". Илья же к вам: "И о браках, до веры приятых, оправдателная и поносительная, тех не приимати"⁴¹. А еже "на отца Игнатия за титлу поносителная" умолча, но хощет еще ругати и поносити по-прежнему»⁴².

Тема брака, вскользь упомянутая в приведенном отрывке, также была предметом многолетних споров поморско-филипповских и фе­досеевских полемистов. Имея общее мнение о недопустимости за­ключения браков в антихристово время «в неприсутствии священных лиц», поморцы и федосеевцы различались в отношении к староженам (людям, вступившим в брак до принятия старообрядчества). Федосе­евцы считали брак староженов законным и принимали их в свое со­гласие без развода. Поморцы, а вслед за ними и филипповцы были категорически против, проповедуя полное безбрачие⁴³.

Анализируя «исповедание» А. Яковлева, Евфимий обращает вни­мание на формулировки четвертой статьи. Она декларирует неприятие староженческих браков «церквозаконными и Богом совокупленными», отказ в приеме «бывших брачных на чистое житие». И вместе с тем та же четвертая статья допускает возможность для староженов жить в одном доме и именоваться «супружескими именами» («единодомовное же им житие и супружескими имены нарицати по нужди нынешняго времене попущати»)⁴⁴. Но «сие речение — супружество и законныи брак, — пишет Евфимий, — едино еста и во единой силе состоится», а значит, само «супружеское именование» нельзя употреблять в простом, обыденном смысле (как, например, такие «именования», как «жена», «сожительница»), оно прямо связано с таинством брака. По мнению Евфимия, формулировки «исповеданий» А. Яковлева и И. А. Ковылина прикрывают фактическое приятие обоими «никонианского» таин­ства — брака⁴⁵. Ранее, пишет инок, А. Яковлев был категорически про­тив старых браков и отказывался считать их таинством («Вся тыя их супружествы за нетайны и за ничто же суть, по свидетельству Писа­ния, показаша»)⁴⁶.

И вновь истоки нового отношения А. Яковлева к проблеме брака Евфимий находит в Стостатейнике, где опять обнаруживает противоре­чивость формулировок: «Еще паки в тех же их соборных сто статиях о приятии федосеевых старожен, в статии шестой положися, глаголюще сице, еже "оныя их браки по крещении в церковь ныне не приимати и церквозаконными не утвержати, и таковым пришедшим в веру без­брачно жити", и прочая. Та же паки и о новожен⁴⁷ приятии, кия противомудръствующе бяху Писанию и отцем нашим... О сих в статии 37 положися ими, глаголюще сице, еже "онех обращающихся с правилным наказанием и с расторжением сожития их приимати", и прочая. В статии же 67 обще о обоих онех вкупе о приятии единосовокупително положися сице: [суще] еже "новоженов и староженов, рече, явно испадших, по нужде и без совершеннаго развода в покаяние приимати и под запрещением их имети"»⁴⁸. Суть проблемы заключается в том, что согласие принимать на исповедь брачных старообрядцев без развода фактически означало признание за ними права считаться членами филипповской церкви. Спустя десятилетия эту ошибку автора Стостатейника наконец заметят филипповские наставники и соборно утвердят исключение 67-й статьи (а также связанной с ней 66-й) из устава⁴⁹.

Другие возражения инока Евфимия относительно мирного согла­шения 1780 г. во многом схожи с тем, о чем писали Стефан Андреев и Андрей Иванов Кимерский. В частности, подобно им, Евфимий счи­тал, что формулировки мирных «исповеданий» — просто обман. В от­личие от С. Андреева и А. Иванова, обвинявших в этом в основном федосеевцев, Евфимий больше писал об обмане со стороны А. Яковле­ва: «По вам же, ныне усмотрися оного Ильи правее вашего исповедание, но, по нам, оно вами сочиненное исповедание токмо видится еди­ной сущей обман на прелщение душ человеческих издадеся. Ибо в нем глаголете, яко сего и оного не имети или того и сего не творити, и за се и за оно наказывати, и согласно со Святым Писанием разумети, и по утвержению отец поступати, и того разделения за правое не почитати, и прочая. И сим токмо именованием вы, любезнии, аки некоею кожюриною себя приодеша для людей, не хотя совершенно обнажитися и оказати наготу свою. Самим же делом не точию федосеевы, но и новожены себя устроиша быти»⁵⁰. Инок, конечно же, возражал и против того, что А. Яковлев затеял примирение с федосеевцами без соборного обсуж­дения с другими наставниками, и против его согласия поминать умер­ших федосеевских отцов (в том числе самого Феодосия Васильева)⁵¹.

Общий вывод Евфимия — А. Яковлев и его сторонники, соеди­нившись с федосеевцами, приняли учение этих еретиков и отреклись от учения своих отцов. «Видите ли, — обращается инок к своим едино­верцам, — яко не точию ныне в вас сообщение с ними (федосеевца­ми. -A.M.) познавается быти, но яко и закон их, федосеев, у вас един состоится быти»⁵².

В числе противников мирного соглашения 1780 г. мы упоминали филипповских наставников Романа Андреева (Голикова) и Ивана Алек­сеева. До нас не дошли их сочинения по этому поводу. О позиции Романа Андреева мы знаем по пересказанному иноком Евфимием эпи­зоду, когда Роман высказывал намерение «всячески стати противу Алексея Яковлева в миротворстве с федосеевыми»⁵³. Иван Алексеев назван в числе противников соглашения 1780 г. С. Андреевым⁵⁴.

В отличие от филипповцев, федосеевцы восприняли мирное со­глашение 1780 г. в основном с одобрением. Для федосеевского согла­сия в целом в этот период характерен постепенный отказ от следова­ния первоначальному учению Феодосия Васильева, сопровождавший­ся плавным переходом к почитанию первых поморских отцов, наслед­никами которых федосеевцы себя провозглашают, и утверждением, что раскол 1706 г. между федосеевцами и поморцами вызван скорее недоразумением, а не какими-то серьезными причинами (не случайно впоследствии за федосеевцами закрепится название «старопоморцы»⁵⁵). Миротворческие инициативы И. А. Ковылина очень удачно накладыва­лись на этот процесс.

Впрочем, один отрицательный, хотя, возможно, косвенный отклик на соглашение 1780 г. со стороны федосеевцев все же был. Примерно в 1780—1781 гг. группа новгородских федосеевцев, проживавших в районе Старой Руссы, потребовала от своих московских единоверцев вернуться к почитанию крестов с литерами IНЦI. В противном случае они грозили разрывом отношений. На наш взгляд, выступление старо­русских федосеевцев могло быть непосредственно обусловлено соборно утвержденным москвичами «исповеданием» И. А. Ковылина, которое предусматривало, что федосеевцы не будут иметь крестов с «четырелитерным» титлом, откажутся от написанных федосеевскими отцами сочинений в защиту титла IНЦI, а также признают Игнатия Со­ловецкого православным⁵⁶.

Принципиальный отказ от защиты «четырелитерного» титла был подтвержден руководителями московской федосеевской общины Пре­ображенского кладбища в письме 1781 г., адресованном федосеевцам Старой Руссы. В нем осуждаются те, кто «упорно мудръствуют... о четырелитерном надписании, полагаемом на кресте Христове, чтоб оное полагаемо было всюду и покланяемо было всеми». Авторы пись­ма предлагают адресатам решить проблему титла соборно, вместе с москвичами, и предупреждают: «А ежели бес собору учините церков­нои раскол, то сами будете под клятвою и под отлучением соборным. Ибо не призвавше в лице и не беседовавше от Святаго Писания... о ереси по заочному отлучать христиан и церковь раздирать, дело сие не от лиц православных, но от еретик безъстудных»⁵⁷.

Разделение федосеевцев, обусловленное разногласиями по воп­росу о титле на кресте, все же предотвратить не удалось. Около 1781 г. отделились так называемые «титловцы», настаивавшие на буквальном следовании первоначальному учению Феодосия Васильева о тит­ле⁵⁸. О других критических откликах на филипповско-федосеевское соглашение 1780 г. со стороны федосеевских наставников нам ничего не известно.

Это соглашение не привело к прямому слиянию общины А. Яков­лева с московскими федосеевцами. Более того, есть основания пола­гать, что церковный союз филипповцев и федосеевцев, заключенный в 1780 г., оказался недолговечным. В конце XVIII-XIX в. как федосеевские, так и филипповские полемисты не раз перечисляли все пере­мирия между двумя согласиями, которые когда-либо были достигну­ты. Соглашение 1780 г. в этот перечень не включалось.

И все же в 80—90-х гг. XVIII в. отношения между сторонниками А. Яковлева и московскими федосеевцами были очень хорошими, о чем свидетельствуют источники как федосеевского, так и филипповского происхождения.

Федосеевский наставник Петр Федоров (Стародубский) в письме к Семену Михайлову, написанном в декабре 1808 г., вспоминал, что в те годы А. Яковлев не раз бывал на Преображенском кладбище, вел мирные беседы с ним и И. А. Ковылиным, «был во обители во всяком общении» и запрещал своим единоверцам осуждать Феодосия Васи­льева⁵⁹. Автор федосеевского сочинения, написанного в конце 80-х гг. XVIII в., рассуждая о разделении филипповцев на множество само­стоятельных толков, утверждал, что среди них только А. Яковлев и его сторонники «сущии кафолики, а прочия секты — раздорническия мы именуем»⁶⁰.

Чем вызвано одобрение федосеевцами позиции и действий А. Яковлева? Ответ на этот вопрос дают собственные сочинения руко­водителя «балчужных» и сочинения одного из главных его оппонентов С. Андреева.

В июне 1787 г. А. Яковлев написал «Слово показательное...»⁶¹, где подверг резкой критике позицию московских филипповских наставников С. Андреева и И. Алексеева за то, что те продолжали в точ­ности следовать решениям Московского филипповского собора 1769 г., оценивая федосеевцев и поморцев⁶² как еретиков второго чина и при­меняя в отношении их правила чиноприема через шестинедельный пост (как эквивалент миропомазания)⁶³. А. Яковлев расценивал все это как «чрезъмерное мудрование и соблазн»⁶⁴. Он писал, что федосеевцам и поморцам присущи «некия недостатки», а вовсе не ереси. По мнению А. Яковлева, и те и другие — части единой православной церкви, что почитаемые предки (первые поморские отцы) воспринимали федосе­евцев как единоверцев. «Недостатки» федосеевцев и поморцев, счи­тал А. Яковлев, следует исправлять покаянием⁶⁵. Вслед за поморски­ми полемистами он стал утверждать, что принимать «от ересей прихо­дящих» вторым и третьим чином вправе только священники, а миро­помазание ни в коем случае не может быть заменено постом⁶⁶. В янва­ре 1797 г. в письме к филипповскому наставнику Тимофею Ефимову А. Яковлев писал, что поморские отцы не запрещали поминать Феодо­сия Васильева, и рекомендовал по данному предмету придерживаться именно этой точки зрения⁶⁷.

Таким образом, А. Яковлев фактически признал свою позицию, определенную в конце 60-х - 70-х гг. XVIII в., ошибочной, равно как и решения филипповских соборов, выработавших правила чиноприе­ма поморцев через шестинедельный пост. На это, конечно же, обрати­ли внимание его оппоненты. В частности, в «Показании известном...», написанном в 1805 г., С. Андреев обвинил А. Яковлева в непоследова­тельности, отречении от учения своих «предков», забвении принципа соборности. Он доказывал, что федосеевцы и поморцы — еретики, на­ходящиеся вне православной церкви, и к ним применимо правило, согласно которому не имеющие священства «простецы» могут прини­мать «от ересей приходящих» по любому из трех чинов, установлен­ных православной церковью⁶⁸. Правда, уже в конце 80-х гг. XVIII в. С. Андреев (вероятно, не без влияния критики в его адрес со стороны А. Яковлева) отказался от своих прежних взглядов о возможности квалифицировать федосеевцев и поморцев как еретиков второго чина. Он уподобил их «третиему чину — подцерковником, частию приобща­ющимся еретическому учению», переходящих от которых следует при­нимать «з достойным покаянием»⁶⁹. Вместе с тем С. Андреев отказы­вался считать ошибочными решения прежних филипповских соборов: «А еже в 7278-го бяше соборно отцы нашими и нами приговорено о сих разгласных уподобительное второму чину еретик признавание и чиноприятие — того отныне не утверждати, а не и гаждати. Понеже не без притчин правды сие содеяся и не в потаку какову-любо нечестию, супротивному яве благочестию, но и к низложению сих паче, но ток­мо не могущее яве сообразитися лекованию судимых вин по сему вре­мени, и проч.»⁷⁰

Дальнейшее развитие событий показало, что вопрос об отноше­нии к другим согласиям был связан прежде всего с личными амбици­ями московских филипповских наставников, с внутренней борьбой в согласии за сферы влияния, а вовсе не с защитой каких-либо твердых принципов. В 1803 г. последователи И. Алексеева (к тому времени уже умершего) подписали мирное соглашение с московскими федо­сеевцами, возглавляемыми все тем же И. А. Ковылиным, союз с кото­рым в 1780 г. заключил А. Яковлев. Казалось бы, это должно было сблизить две московские филипповские общины — ведь до сих пор А. Яковлев отличался лояльным отношением к федосеевцам. Но про­изошло обратное. А. Яковлев оказался крайне недоволен тем, что И. А. Ковылин заключил мир с его конкурентами, людьми, по его мне­нию, недостойными. Мирное соглашение между федосеевцами и сто­ронниками И. Алексеева было подписано 20 декабря 1803 г., а уже в январе 1804 г. А. Яковлев написал выдержанное в очень резких тонах сочинение, направленное против поморцев, федосеевцев и заключив­ших с ними союз филипповцев. Все они (а речь идет в первую очередь о федосеевцах) недвусмысленно охарактеризованы как отступники от веры, причем указано, что более всего федосеевцы скомпрометирова­ли себя союзом с последователями И. Алексеева, по мнению А. Яков­лева, явными отступниками от веры⁷¹.

Этим дело не закончилось. Изменение позиции А. Яковлева по отношению к федосеевцам сблизило его с руководителем третьей мос­ковской общины филипповцев С. Андреевым. 20 марта 1808 г. два наставника примирились. В преддверии этого А. Яковлев переработал сочинение, написанное еще в 1770 г. его братом Григорием, — Ответы на вопросы поморца Ивана Романова⁷², — где поморцы, федосеевцы и странники характеризовались как еретики второго чина и подробно обосновывалось учение о возможности замены миропомазания шес­тинедельным постом. В переработанном варианте представители федосеевского и поморского согласий классифицировались как еретики третьего чина. При переходе к филипповцам они должны были пока­яться, осудить свои «вины» и ереси и вынести шестинедельный пост, причем А. Яковлев специально разъяснил, что не считает его эквива­лентом миропомазания⁷³. Это сочинение, получившее статус соборно­го постановления, было подписано несколькими московскими и ярославскими наставниками, в том числе А. Яковлевым и С. Андреевым⁷⁴. О примирении с С. Андреевым на основании соблюдения «отеческих законов» и размежевания с поморцами и федосеевцами А. Яковлев сообщал 30 апреля того же года в Санкт-Петербург своим единовер­цам Василию и Михаилу Лукьяновым⁷⁵.

Подведем итоги. Союзный договор 1780 г. между московскими филипповцами и федосеевцами был первым из подобных соглашений между двумя этими согласиями, заключенных на основе взаимного компромисса. Его обсуждение выявило различные мнения как среди филипповских, так и среди федосеевских наставников. Наиболее се­рьезная оппозиция церковному миру сложилась в филипповском со­гласии, в силу его большего полицентризма. Сопротивление едино­верцев было, как мы предполагаем, одной из главных причин, не позволивших А. Яковлеву реализовать идею примирения с федосеевца­ми в полной мере. Но все же отношения его сторонников с москов­скими федосеевцами в 80—90-х гг. XVIII в. можно охарактеризовать как дружественные. Вместе с тем на примере филипповского согласия хорошо видно, что позиции многих наставников относительно союза с другими старообрядческими обществами зависели не столько от ка­ких-либо твердых идеологических принципов, сколько от конъюнк­турных соображений, связанных по большей части с борьбой за сфе­ры влияния среди своих единоверцев.

 

Примечания

 

¹ Свое название филипповцы-«балчужные» получили по месту располо­жения их молельни в Москве. Прозвище Балчужный закрепилось и за руко­водителем общины — Алексеем Яковлевым.

² Мальцев A. M. Проблемы взаимоотношений старообрядцев филипповского и поморского согласий во второй половине XVIII в. // Источники по русской истории и литературе: Средневековье и Новое время. Новосибирск, 2000. С. 143—145, 148—149. Текст Соборного постановления 1769 г. издан: Мальцев A. M. Московский филипповский собор 1769 г. // Старообрядчество в России (XVII—XX вв.). М., 1999. С. 286—288. Против «новоизмышленного» учения «балчужных» выступили поморские полемисты, справедливо отме­тив, что по каноническим правилам миряне, не имеющие иерейского сана, не могут осуществлять прием «от ересей приходящих» вторым или третьим чином, это может сделать только священник; миряне могут осуществлять прием только первым чином, т. е. через полное перекрещивание. См. также: Мальцев A. M. Проблема чиноприема новообращенных в сочинениях старооб­рядцев-беспоповцев XVIII — начала XIX в. // Старообрядчество: история, культура, современность: Материалы VI науч.-практ. конф. М., 2002. С. 474— 481.

³ В 70-х гг. XVIII в. в Москве существовали три филипповские общины, их возглавляли Алексей Яковлев, Иван Алексеев и Стефан Андреев.

⁴ «Православное исповедание православней Христове церкви извествуем сице». Нач.: «Веру православную и вся церковныя догматы по силе Святаго Писания непорочно содержати...» Написано 24 февраля 1774 г., 15 статей — РГАДА, ф. 196 (собр. Мазурина), оп. 1, № 1004, конец XVIII в., л. 61-62 об. (автограф А. Яковлева). «Православное исповедание всей нашей церкви во известие ей предлагаем хотящим быти в единоверии с нами на сих статиях». Нач.: «1. Православную веру и все церковныя догматы и обряды ея содержа­ти...» Написано в 1774 г., 50 статей - РНБ, собр. Колобова, № 267, конец XVIII в., л. 48 об.-61 об.

⁵ РГАДА. ф. 196 (собр. Мазурина), оп. 1, № 1004, л. 62 об.

⁶ Об этом пишет один из влиятельных московских филипповских на­ставников инок Евфимий (впоследствии знаменитый руководитель старове­ров-странников) в компилятивном сочинении, условно нами названном «Обо­снование разделения с филипповцами» (РГБ, собр. Ундольского, № 510, л. 17 об.). Оно недавно издано с сокращениями (Сочинения инока Евфимия (тексты и комментарии) / Сост., подгот. текстов, предисл., коммент., прил. А. И. Мальцева. Новосибирск, 2003. С. 13—78), но в настоящей статье ис­пользуются и тексты, не вошедшие в публикацию. В этих случаях цитаты из сочинения приводятся по рукописи.

⁷ Историю взаимоотношений филипповского и федосеевского согласий невозможно понять вне контекста поморско-федосеевских отношений. На­помним, что филипповцы считали себя прямыми наследниками первых по­морских отцов. О разногласиях между поморцами и федосеевцами подробнее см.: Смирнов П. С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII в. СПб., 1909. С. 135-140, 240-256, 283-310.

⁸ Монастырским или новомонастырским другие беспоповцы часто назы­вали поморское согласие после событий 1739 г., когда поморцы вынужденно ввели в церковную службу богомолие за правящего монарха. По мнению других беспоповцев, прежде всего филипповцев и федосеевцев, поморцы тем самым отреклись от учения своих первоначальных отцов и образовали новое согласие.

⁹ Стостатейник — РГБ, собр. Барсова, № 940, л. 18—18 об.

¹⁰ О начале филипповского «балчужного» согласия... (федосеевское сочи­нение начала XIX в.) — РНБ, O.I.491, л. 23; «Показание известное о новопроизшедшем мудровании прежде бывшаго нашего благодетеля А. Я.» (филипповское сочинение 1805 г., вероятно принадлежащее перу С. Андреева) — БАН, собр. Каликина, № 107, л. 140.

¹¹ Статьи А. Яковлева с разночтениями по ответным статьям И. А. Ковылина изданы по списку — автографу инока Евфимия: Мальцев А. И. Сочине­ния инока Евфимия как источник для изучения филипповского согласия // Русское общество и литература позднего феодализма. Новосибирск, 1996. С. 80— 83.

¹² Статьи И. А. Ковылина были опубликованы еще в XIX в. См.: Мате­риалы для истории беспоповщинских согласий в Москве, федосеевцев Преоб­раженского кладбища и поморской Монинского согласия, собранные Нико­лаем Поповым, с приложением двух фотопортретов. М., 1870. С. 38—42. В из­дании отдельные фрагменты текста (в статьях 9 и 10) перепутаны, что, вероятно, связано с неисправностью списка, легшего в основу публикации.

¹³ Мальцев А. И. Сочинения инока Евфимия как источник... С. 83.

¹⁴ Сочинения инока Евфимия (тексты и комментарии). С. 16—19.

¹⁵ Именно эту дату указал А. Яковлев, переписавший «исповедание» И. А. Ковылина - РНБ, собр. Титова, № 2097, л. 153 об.

¹⁶ Евфимий. Обоснование..., л. 19.

¹⁷ Начало (начал) — особое молитвенное правило, применявшееся беспо­повцами как для приема неофитов, переходящих из другого согласия, так и для «исправления» согрешивших.

¹⁸ «Показание известное о новопроизшедшем мудровании...», л. 140.

¹⁹ Там же.

²⁰ РНБ, собр. Колобова, № 267, л. 62 об.-97 об.

²¹ Мальцев А. И. Сочинения инока Евфимия как источник... С. 75—76.

²² РНБ, собр. Колобова, № 267, л. 63.

²³ Сочинения инока Евфимия (тексты и комментарии). С. 18—19.

²⁴ Письмо Стефана Иванова и Андрея Алексеева к Андрею Иванову Кимерскому и Стефану Андрееву — РГАДА, ф. 196 (собр. Мазурина), оп. 1, № 1004, л. 68.

²⁵ РНБ, собр. Колобова, № 267, л. 64-66.

²⁶ РНБ, собр. Колобова, № 267, л. 95 об.-96 об.

²⁷ Там же, л. 65 об.—78 об.

²⁸ Мальцев A. M. Сочинения инока Евфимия как источник... С. 77.

²⁹ «Показание известное о новопроизшедшем мудровании...», л. 140 об.

³⁰ Евфимий. Обоснование..., л. 164 об., 165, 166.

³¹ Мальцев А. И. Сочинения инока Евфимия как источник... С. 80.

³² Евфимий. Обоснование..., л. 107.

³³ Там же, л. 8-9, 13 об.-14.

³⁴ Там же, л. 12. Между тем ранее, в «Православном исповедании...» 1774 г. (50 статей), А. Яковлев прямо указывал: «Блаженнаго отца и палеостровскаго страдальца Игнатия, бывшаго Соловецкой лавры диакона и еклисиарха, признавать за православнаго и истиннаго страдальца. Обличительныя же его творения против никониан о Пилатовой на кресте титле призна­вать за ревностное побуждение по благочестии и согласное Христовой церькви» - РНБ, собр. Колобова, № 267, л. 50.

³⁵ Евфимий пишет об А. Яковлеве: «И не глаголет уже, еже по сих отцех (поморских отцах.— A.M.) писанию о оной титле и о прочем разумети, и тех писание яко правое приимати, яко же в прежних своих писмах писаше. Но глаголет сице: "А еже во Святем Писании где о сем како писано, тако и приимати"» (Евфимий. Обоснование..., л. 107 об.—108).

³⁶ Евфимий. Обоснование..., л. 14 об.—15. В статье 11 «исповедания» А. Яковлева утверждается: «Прежних отец почитати... соловецких и помор­ских, инока Игнатия, Петра, Данила, Андрея, инока Филиппа и прочих с ними и по них бывших, согласных им. И писания сих отец, еже противу новостей, и прочая писания, во утверждение християнства изданная, при­имати. Недоумителъная же некая в таковых писаниях, или по смотрению учи­ненным в судбы Божия оставляти (выделено нами.—A.M.)» (Мальцев А. И. Сочинения инока Евфимия как источник... С. 82).

³⁷ Евфимий. Обоснование..., л. 15.

³⁸ Интересно, что в качестве примера Евфимий приводит известного филипповского наставника «поморских стран» инока Иону, который, ссыла­ясь на Евангелие и творения отцов церкви, «по писмени благословляет ду­ховных детей себя замаривати и сожигатися» (Евфимий. Обоснование..., л. 16— 16 об.).

³⁹ Евфимий. Обоснование..., л. 16, 17 об.—18 об.

⁴⁰ Там же, л. 96 об.—101.

⁴¹ Из текста И. А. Ковылина прямо следует, что федосеевцы отказывают­ся принимать и оправдательные, и «поносительные» писания о староженчес­ких браках. На этот любопытный факт никто из филипповских полемистов внимания не обратил.

⁴² Евфимий. Обоснование..., л. 114 (те же рассуждения на л. 18 об.—19).

⁴³ Смирнов П. С. Споры и разделения... С. 240—256.

⁴⁴ Мальцев А. И. Сочинения инока Евфимия как источник... С. 81.

⁴⁵ Евфимий. Обоснование..., л. 32—32 об.

⁴⁶ Там же, л. 32 об.

⁴⁷ Новоженами у беспоповцев назывались супруги, вступившие в брак уже будучи старообрядцами того или иного беспоповского согласия.

⁴⁸ Евфимий. Обоснование..., л. 19—19 об.

⁴⁹ До нас дошел список Стостатейника (конца XIX — начала XX в.), в котором отсутствуют статьи 66 и 67 (БАН, собр. Каликина, № 107, л. 21—139 об.). Комментируя исключение двух статей из устава, переписчик руко­писи отметил, что, поскольку эти статьи заключали в себе «безъзаконное и Божественным Писанием не подтвержденное падшим лицам снисхождение», они «зазрены и поречены» филипповскими соборами, состоявшимися в с. Козе (1820 г.) и в с. Богородском (1867 г.). Московским же собором 1861 г. они «конечно уничтожены». «На основании же сего и мы ныне, малейшии, сии две статии, яко плевел некий вредящий церковней пшенице, из благоговейнаго сего места изнесохом» (БАН, собр. Каликина, № 107, л. 108). В этой же руко­писи приведены указанные соборные постановления: Козинское (л. 173 об.— 178), Богородское (л. 224 об.—227), Московское (л. 210 об.—213 об.).

⁵⁰ Евфимий. Обоснование..., л. 114 об.—115.

⁵¹ Сочинения инока Евфимия (тексты и комментарии). С. 18.

⁵² Евфимий. Обоснование..., л. 17.

⁵³ Сочинения инока Евфимия (тексты и комментарии). С. 19.

⁵⁴ «Показание известное о новопроизшедшем мудровании...», л. 140 об.

⁵⁵ Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы: Опыт эн­циклопедического словаря. М., 1996. С. 274, 289.

⁵⁶ Мальцев A. M. Сочинения инока Евфимия как источник... С. 80-82.

⁵⁷ РГАДА, ф. 196 (собр. Мазурина), оп. 1, № 1004, л. 177-179.

⁵⁸ Первое упоминание об отделении «титловцев» мы находим в Посла­нии от 1 декабря 1783 г. ярославского федосеевца Андроника Васильева к московским филипповцам Стефану Андрееву и Григорию Иванову: «И сих литер IНЦI, по мире, у нас в Москве, и в Яраславле, и в прочих местах не видится... кроме в Новгордскои стране. И оне от нас за сие и разделилися до 12 человек. И мы об них и не ответствуем» (РНБ, Q.I.1420, л. 135 об.).

⁵⁹ БАН, собр. Дружинина, № 701, л. 370 об.

⁶⁰ «Краткое разглагольствие двою человек филиппова состояния и феодосиева». Нач.: «Феодосиев. Почто вы отъдираетеся от нас...» — РГБ, собр. Егорова, № 1315, л. 78.

⁶¹ Яковлев А. «Слово показательное о чрезъмерном мудровании и соблаз­не, от неких мудрователей произшедшем в нынешнее последнее время» (июнь 1787 г.) - РГБ, собр. Егорова, № 778, л. 246-267 об.

⁶² Возражая А. Яковлеву, С. Андреев писал: «Исперва он сих един­ственно феодосиевых оправдуя... а о монастырских (поморцах. — A.M.) молчаше. По некоем же времени потщався сочинити Слово показательное, в нем же, оправдуя феодосиевых, въкупе и монастырских неисправленных николи же» («Показание известное о новопроизшедшем мудровании...», л. 144 об.).

⁶³ Яковлев А. «Слово показательное...», л. 247—247 об., 262-262 об. Такие же претензии А. Яковлев изложил и в Послании к Ивану Алексееву и его последователям, написанном в марте 1793 г.: «1-е. У всех ныне християн, кои не с вами находятся и кои к вам не приходят, — у всех сих крещение безбла­годатным мудрьствуете, яко же писмо от собора вашего являет... сице и на словах тое же мудрование у многих у вас видится... 2-е. И еще и святыя иконы, от тех же християн изобразуемыя, вы святыми не нарицаете, и многия же из вас тем святым иконам не покланяются и хулят федосовыми обра­зами и проч., и отставляти, и истребляти все таковыя иконы узаконяете. 3-е. При том во всех же тако не с вами пребывающих и к вам не приходящих спасения вы не исповедуете. 4-е. И за сим и умерших оных же всех християн отнюд никако не поминати уставляете, но с нечестивыми всех вменяти. 5-е. И наконец, и всех же несогласующих сему вашему мудрованию отлучати написасте и проч.» (Яковлев А. Послание к Ивану Алексееву и др. (12 марта 1793 г.) — РГБ, собр. Никифорова, № 594 (автограф), л. 1 об.).

⁶⁴ Яковлев А. «Слово показательное...», л. 247.

⁶⁵ Там же, л. 247, 258-259 об.

⁶⁶ Там же, л. 262-266 об.

⁶⁷ Яковлев А. Письмо к Тимофею Ефимову, филипповскому наставнику г. Архангельска, о поминовении Феодосия Васильева. Нач.: «По молитве. Благоприятелю моему о Христе, Тимофею Ефимовичу...» Написано 19 янва­ря 1797 г. - БАН, собр. Дружинина, № 526, л. 187-188 об.

⁶⁸ «Показание известное о новопроизшедшем мудровании...», л. 140 об.-141, 145-152 об.

⁶⁹ Андреев С. 8 статей 1789 г. Нач.: «По молитве. Мы, нижеименованнии, извествуем общесогласное и общесоветное сие извещение...» — РГАДА, ф. 196 (собр. Мазурина), оп. 1, № 1004, л. 153.

⁷⁰ Там же, л. 153 об.

⁷¹ Яковлев А. «Краткая история о соблазнах федосиева согласия» — РНБ, O.I.443, л.  144 об.-186.

⁷² Подробнее об этом сочинении см.: Мальцев А. И. Проблемы взаимоот­ношений старообрядцев филипповского и поморского согласий... С. 142— 143.

⁷³ «Другия ответы на шесть вопросов...» — РГБ, собр. Егорова, № 1021, л. 236-236 об., 238.

⁷⁴ Там же, л. 249 об.

⁷⁵ Яковлев А. Письмо к Василию и Михаилу Лукьяновым в Санкт-Пе­тербург. Нач.: «Во известие благоприятелем и братиям о Христе Василью и Михайлу Лукьяновичем...» Написано 30 апреля 1808 г. — РГАДА, ф. 196 (собр. Мазурина), оп. 1, № 1004, начало XIX в., л. 30 (автограф).